— А кто? — отозвался Илам и попинал носком сапога смерзшийся комок земли. — Рядом Доршата, Мятежный край и Баттап. Распри идут только между Доршатой и Мятежным краем. А Баттап никогда не воевал за земли.

— Кадгар, — подумав, сказал Сульг. Он вспомнил о южном соседе Доршаты, агрессивном и довольно большом государстве. — Если бы Ашура лежала чуть южнее, кадгарцы бы ее захватили. Я думаю, сейчас их останавливает месторасположение Ашуры: ведь, чтобы попасть сюда, войску кадгарцев пришлось бы пройти через всю Доршату.

Фарах погрузился в раздумья.

— Да, Кадгар... — проговорил он, кусая трубку. — Эти степняки умеют воевать... Во время битвы под Акримом мы в этом убедились. Да и то сказать, война — это то, чем кадгарцы занимались последние сто лет. Так что опыта им не занимать...

Он окинул задумчивым взглядом маленькую бухту, берег с перевернутыми лодками, неширокую улицу, которая вела к причалу. Несколько обитателей деревни, переговариваясь на незнакомом норлокам наречии, прошли мимо, приветствовав хозяина Холодного мыса и его гостей. Фарах рассеянно кивнул в ответ, размышляя о чем-то своем.

— О, Сульг, кажется, это твой знакомый, — сообщил Тирк, отвлекаясь от разговора с Кейси. — Глянь-ка!

Сульг оглянулся. Неподалеку, разглядывая норлоков во все глаза, стоял невысокий человек с острым личиком, покрытым густым загаром. Черные прямые волосы прикрывала маленькая войлочная шапка, за ленту которой было заткнуто несколько разноцветных птичьих перьев, еще несколько пучков из серых и белых перьев красовались на рукавах его длинной куртки. Ростом он едва-едва доходил Фараху до плеча, а из-за своей худобы и странной одежды, которая висела на нем, как на вешалке, похож был не на человека, а скорее на бестелесное сказочное существо.

— Знакомый? — Хозяин Холодного мыса очнулся от своей задумчивости и поднял брови. — Когда это вы успели познакомиться? Это Риппит, житель нашей деревни. Он помогает Инес поддерживать порядок в нашем саду: сажает цветы, подрезает деревья.

Он сделал знак, и Риппит подошел ближе, уставившись на норлоков черными блестящими глазам.

— Вчера, — сообщил Сульг, мало обращая внимания на человечка. — Ну, если за зиму ты построишь эту башню....

— На равнине?

— За ним гналась дикая кошка, — пояснил Кейси, с любопытством разглядывая Риппита. — Кто это такой?

— Он из рютхи. Я же говорил... живут тут на Холодном мысе. Они очень трудолюбивы, работают в основном на земле: выращивают овощи и травы. А Риппит, он немного такой... не от мира сего. Любит бродить возле деревни, но я не предполагал, что он уходит так далеко, — сообщил Фарах, поглядывая на человечка. Он перебросился с Риппитом парой фраз на странном певучем языке, тот ответил мягким тихим голосом, глядя на норлока снизу вверх.

— Снежная кошка? Наши охотники говорили, что видели недавно пару, недалеко от леса. Эти звери иной раз спускаются с гор, чтобы поохотиться. Зимой они подходят довольно близко к деревне. Что-то эти твари появились в этом году рановато! Обычно они дожидаются, когда выпадет снег... Ладно, пора домой. Если мы опоздаем к обеду, Инес нас не пощадит.

При упоминании об обеде Илам заторопился и, мгновенно потеряв всякий интерес к постройке башен, первым двинулся по улочке, ведущей от причала вверх.

— Я бы на его месте носа не высовывал из деревни, — сказал Сульг и недовольно оглянулся: рютхи семенил следом. — Ну разве что ему совсем жизнь надоела. Почему он идет за нами как пришитый?

Риппит серьезным голосом произнес что-то в ответ.

Фарах усмехнулся.

— Говорит, что ты спас ему жизнь, и он теперь обязан отплатить тебе тем же.

— Чего? — протянул Сульг, с сомнением глядя на рютхи. — Отплатить? Ага... слушай, скажи ему, пусть идет отсюда.

Риппит подумал немного и разразился длиннейшей фразой, а для пущей убедительности несколько раз ткнул пальцем в сторону Сульга.

— Что ему надо? Что он говорит?

— Говорит, что уверен, что такого воина, как ты, ждет великое будущее, — перевел Фарах. Илам хохотнул в кулак, поглядывая на рютхи.

— Это я и без него знаю, — с досадой отозвался Сульг. — Передай — пусть проваливает!

Фарах усмехнулся. Он шел вразвалку, как медведь, и ветер с моря трепал его седые кудри.

— Осень в этом году ранняя. В прошлом году в это время снега еще не было... А что, правда, что в Лутаке разместили воинский гарнизон?

Кейси кивнул.

— Мы просто не успели рассказать все новости. В Лутаке сейчас новые порядки, один Указ о запрете на ношение оружия чего стоит!

— Что за Указ?

— Правитель Баттапа решил навести порядок! — многозначительно прогудел Илам. — Поздненько спохватился, а?

— Запрет на ношение оружия, но только в дневное время, — пояснил Тирк. — И из-за этого мы с Сульгом там попали в дурацкую историю...

— Запрет на все оружие вообще? — недоверчиво уточнил старый воин. Тирк открыл было рот, но его перебил Сульг.

— Фарах, это чудо с перьями в ушах идет за нами по пятам! — раздраженно сообщил он. — Он так и будет на меня таращиться?!

— Не обращай внимания, — благодушно посоветовал хозяин Холодного мыса. — Они безобидные, эти рютхи. Инес очень к ним расположена... Я ж тебе рассказывал: лекарка-рютхи ее лечила прошлой осенью.

— Расположена?! — подозрительно переспросил Кейси. — Я видел, конечно, что вы пускаете их в дом.

Фарах кивнул.

— Мы тут далеко от Доршаты, — пояснил он. — Поэтому проявляем терпимость к народам, что живут в нашей деревне. Понятное дело — будь мы в Доршате, никому из норлоков не пришло бы в голову пустить на порог чужака. Но здесь все иначе. Инес хорошо относится к рютхи, — повторил он.

— Тьфу ты, — с досадой сказал Сульг. Риппит семенил следом, глядя на него с восторгом. — Да вы-то можете относиться к ним хоть как, но я... Он что, так и будет за мной ходить?

— Я и тебе советую относиться к нему хорошо — по крайней мере, при Инес, — многозначительно заметил Фарах. — Знаешь, она все лето возится в своем саду, в цветнике, а Риппит иной раз приносит ей редкие растения и цветы, которые находит в окрестностях. Прошлой весной отыскал по ее просьбе черные фиалки. Инес была очень рада. Так что...

Сульг тяжело вздохнул, и Тирк засмеялся.

— Если я в следующий раз захочу кого-нибудь спасти, — проговорил Сульг, когда они были уже возле дома, — напомни мне об этом ненормальном.

— Договорились, — совершенно серьезно сказал Тирк.

Зима не заставила себя долго ждать: прошло совсем немного времени, и с моря на деревню обрушился холодный шквальный ветер, который принес мокрый снег.

— Такая погода будет до весны! — глубокомысленно рассуждал Фарах, развалившись в кресле. На столе перед ним стояло несколько кувшинов с вином, и он сделал знак Дари, чтобы она не убирала их после ужина. — Самое хорошее, чем можно заниматься в такую погоду, — это сидеть дома, коротать время за дружеской беседой.

Но у Кейси, дождавшегося наконец, пока Азах выздоровеет, были свои соображения по поводу того, чем можно заняться в плохую погоду: они с Азахом собрались отправиться в деревню, прихватив с собой Тиларма.

— Наконец-то, — громогласно проговорил Илам, завистливым взглядом провожая приятелей: Ютис уже поджидал их в сенях, нагруженный теплыми плащами.

—Давно пора! Кейси, я на тебя надеюсь! — многозначительно прибавил он. — Знаю, что у тебя обширные знакомства среди... э... среди населения… жителей, так сказать... ну и вообще!

— Постараюсь оправдать твое доверие, — серьезным тоном ответил тот.

— Опять твои дурацкие шутки! — вспыхнул Тиларм. Азах захохотал.

— Какие шутки! — протянул Илам и направился в столовую, очень довольный своим остроумием. — Сегодня наша очередь сидеть дома, — сообщил он Тирку вполголоса, чтобы не услышала Инес, сидевшая с вязаньем возле очага. — Остается только напиться... Фарах давно грозился угостить своими винами...

Изготовление домашних вин и настоек было еще одним увлечением хозяина Холодного мыса. В ожидании беседы после ужина он несколько раз заставил Дари спускаться в подвал, и каждый раз та возвращалась оттуда с новыми кувшинами. Некоторые вина Фарах распорядился тут же перелить в хрустальные графины, чтобы гости могли полюбоваться прекрасным насыщенным цветом напитка, прежде чем оценить его на вкус. Дари, поджав губы и всем своим видом выражая неодобрение, расставила тарелки с нарезанным сыром и грушами, вываренными в меду, и скрылась в кухне. Собравшиеся за столом вначале с жаром обсуждали политику Доршаты, не забывая воздавать должное содержимому кувшинов и графинов, потом говорили о строительстве сторожевых башен на Холодном мысе и наконец достигли той стадии, на которой беседа вот-вот грозит превратиться в пространные монологи, когда каждый рассказывает о своем, лишь изредка прислушиваясь к другим собеседникам.