— Что ты имеешь в виду?

Она опустила руки на колени, переплетя пальцы.

— В Дреквуде и Корнас были протоколы для особых случаев. Мы практиковались в том, что нужно делать.

— Например?

Джини отвела взгляд. Это причиняло боль, смотреть на него пока объясняешь, насколько ужасными могут быть люди.　

— В случае нападения нам было приказано уничтожить улики, убить Новых Видов и бежать через секретные выходы, чтобы избежать ареста. Они не хотели, чтобы кто-то из нас был пойман, так как мы могли опознать остальных сотрудников. — Она помолчала, ждала, не рассердится ли он. Воцарилась тишина, но Джини не отважилась взглянуть на него, чтобы увидеть выражение его лица. Она смотрела на свои руки. — Также они проводили учения на случай, если надо будет сменить местоположение. По оценкам Службы безопасности мы могли очистить помещение в течении часа.

— Как?

— Всем Новым Видам дали бы лекарство и переместили их на каталках через погрузочную платформу в грузовики. Не знаю точно насчёт других сотрудников, но я уверена, некоторые из них тренировались уничтожать любые доказательства нашего пребывания там. Лучшее, что я могу предположить — они взорвали бы здание или сожгли его.

— Куда бы нас забрали?

— Я не знаю. — Она повернулась и подняла взгляд на него. Тру, не выглядел рассерженным, только заинтересованным. — Это не обсуждалось. К секретной информации у меня доступа не было. Моя задача состояла в том, чтобы ехать внутри грузовика с Новыми Видами и следить, чтобы они оставались без сознания. Учениями руководила Служба безопасности, и они даже не говорили, как долго продлится перемещение в другое место.

— В пожарной сигнализации Корнас действительно ядовитый газ?

— Да, — кивнула она. — Мне повезло обедать в одно время с парнем, который это делал. Я не видела его раньше и решила сесть рядом, надеялась узнать, почему он был там. Он этим хвастался. — Джини нахмурилась. — Кажется, он гордился тем, что делает что-то настолько ужасное. Я говорила агенту Брайсу, что его звали Рон. Не уверен, а что он не соврал, так как на нём был бейдж посетителя, только с цифрами. Он отказался назвать фамилию. Я попыталась выяснить, где ещё он работал, но он, кажется, начал что-то подозревать. Я сказала, что мне надо вернуться к работе, испугалась, что он доложит о моём любопытстве, если продолжу.

— Поэтому ты уничтожила главный компьютер?

— Рон рассказал мне, что он установит это в другую систему, и газ убьёт любого, кто вдохнёт его в течение минуты. Он хвастался, что Служба безопасности сможет запустить всё со своих компьютеров, которые в одной сети с главным. Я должна была это предотвратить.

— Что связывает тебя с 712?

Джини не сдержала улыбки.

— Я часто заботилась о нем, когда он был в медпункте. С ним всё хорошо, верно? Агент Брайс сказал, что да. — Когда Тру зарычал, и его лицо превратилось в маску гнева, пришёл страх. — О нет. Агент Брайс соврал? Он не выжил? — Слёзы навернулись на глаза. — Этот ублюдок клялся мне, что 712 спасён и полностью оправился от ран. Один охранник ножом вырезал номер на его животе.

— Он в порядке. Ты беспокоишься о нём?

— Конечно. Я беспокоюсь за всех них. — Джини облегчённо выдохнула. — Я, правда, волновалась, когда агент Брайс сказал, что взяли Дреквуд, потому что некоторые из Видов находились в это время в медицинском центре. Врачи, которые дежурили, могли легко убить 712 и 754. Она ведь тоже выкарабкалась, да? Они оба были прикованы к кроватям, полностью беспомощны. Для всех раненых Видов очень высок был риск, их могли убить.

— С ней всё хорошо.

— Слава Богу. Ей там делали диагностическую операцию на яичниках. Это то, что я прочитала, заглянув в её карту, но думаю, что на самом деле они пытались взять несколько её яйцеклеток и выяснить, почему женщины не могут забеременеть. Такие врачи — больные ублюдки. Они арестовали доктора Брэска, не так ли? Пожалуйста, скажи мне, что этот сукин сын не сбежал. Он как будто из ночного кошмара. Агент Брайс обещал, что его поймают, но, похоже, я не могу доверять всему тому, что он говорил.

— Он заключённый в Фуллер.

— Хорошо.

Тру наклонился ближе.

— Кто-то из Видов когда-нибудь занимался с тобой сексом?

Вопрос застал её врасплох.

— Нет. Почему ты спрашиваешь об этом?

Он колебался.

— Ты рассказала мне, что Поланитис делал с тобой.

Джини почувствовала, как сжалось что-то в животе.

— Что? — Она надеялась, что неправильно расслышала его слова.

— Он заставил тебя участвовать в экспериментах по размножению. Скажи мне, пожалуйста, номера вовлечённых самцов.

Она в ужасе отпрянула, осознав, что он верит, будто у неё был секс с несколькими Новыми Видами в Дреквуде. Её захлестнула тревога. Он знал об испытаниях препарата, которые она перенесла. Единственный путь, которым он мог получить информацию — если она и правда рассказывала ему что-то. В её памяти вместо каких-либо воспоминаний об этом был провал.

— Джини, — произнёс он хрипло. — Посмотри на меня.

Она не посмотрела, внутренне паникуя. «Я не могла ничего рассказать ему о том, что со мной делали. Он, должно быть, задавал вопросы, как сейчас. Мог выяснить, что я делала это ради него». Последнее, чего она хотела — чтобы он чувствовал ответственность. Вся вина лежала на Дине Поланитисе. Сукин сын, для которого она стала мишенью шантажа, и который использовал Тру, чтобы держать её в узде.

— После панической атаки, когда ты испугалась что встретишься с Поланитисом, тебе дали сильное успокоительное. Ты не отключилась, но поделилась тем, как страдала от действия препарата для размножения.

Джини зажмурилась и так сильно обхватила себя, что с раненой стороне стало больно.

— Прекрати. Я не хочу об этом говорить.

— Я хочу.

Она не знала, как реагировать, её целью было защитить его от осознания правды.

— Пожалуйста, Тру. Я не хочу говорить о прошлом. Ты сказал, что я лепетала что-то под действием лекарств. Давай на этом и остановимся. И сменим тему.

— Нет, не сменим, — прорычал он.

Сбитая с толку его грозным тоном, она вздрогнула и уставилась на него. Тру подался вперед, приблизив свое красивое лицо к ней, пока между ними не осталось лишь пара дюймов. Хотя его глаза от смятения стали темными, казалось, его злость была направлена не на Джини.

— Кто-нибудь занимался сексом с тобой? Скажи мне правду, или я позову Миднайт с ещё одной дозой успокоительного. Не заставляй меня вводить её тебе, чтобы получить ответы, Джини. Я потом возненавижу, что сделал это, но мне нужно знать.

— Нет.

Он изучал её.

— Это правда?

— Да. — Она выдержала его взгляд. — Я клянусь.

— Мне давали препарат для разведения. Я страдал от невыносимой агонии, он сводил меня с ума. У меня нет воспоминаний о том, что со мной делали, или не ранил ли я кого-нибудь. Наверняка с тобой было точно так же. Самцы могли взять тебя в беспамятстве. — Его голос стал глубже. — Я выясню это, даже если придётся поговорить с каждым самцом из Дреквуда.

Кровь отхлынула от её лица, когда она сознательно вспомнила тот ужас, на которые Поланитис заставил её пойти и визиты к доктору Брэску. Она никогда не забудет, как её привязывали к каталке или как делали уколы. Боль, унижение и ужас преследовали её не одну ночь. Она видела кошмары, будто возвращается в эту комнату, кричит, пока её тело корчится от невыносимой боли.

— Джини?

Она закрыла глаза, внутренне сосредоточившись.　

— Я вполне уверена, что поняла бы, если бы это произошло. Я имею в виду, у меня каждый мускул ныл от постоянной беготни, и на запястьях и лодыжках были синяки от удерживающих ремней, но ничего не указывало на сексуальное насилие. — Она взглянула на Тру. — В комнате присутствовали только Поланитис и Брэск. Не думаю, что я теряла сознание. Если бы они делали со мной что-то ещё, я бы узнала. Кажется, их больше интересовало, как ослабить действие препарата, чтобы получить нужный им эффект. Предполагаю, что они пытались сделать его менее болезненным, но вызывающим физические симптомы… — Она замолчала, покраснев. — Чтобы у женщины появилось чрезмерная жажда заниматься сексом. Правильная пропорция должна была вызывать безумное желание, но не причинять вреда здоровью. Сначала это было ужасно, но постепенно становилось менее болезненным. По мере того как проходили тесты у меня сохранялось всё больше воспоминаний о том что со мной делали.