— Александр Анатолиевич, можете уже идти домой, — улыбается Роман.

— Да. Сейчас, — пытаясь решить, что делать и чувствуя очередной мощный выброс адреналина в кровь.

— Я пойду, пока ты здесь, покурю.

Рассеянно киваю. Через минуту, не давая себе передумать, достаю обычный чистый листок, и ручка быстро порхает, оставляя на нем несколько коротких предложений. Белый конверт. Вкладываю в него записку и царапаю на конверте твое имя. Заклеив его, успеваю вложить конверт в ячейку с номером твоей комнаты до того, как возвращается Роман.

— Ром, тут сообщение оставили для восемьдесят третьего. Занесешь сегодня. Только не забудь.

— Хорошо.

— Все, я ушел. Спокойно отработать.

— Счастливо.

Выхожу из холла гостиницы и быстрым шагом направляюсь к машине. Все внутри дрожит от того, что я только что сделал. Я не знаю, правильно ли поступил, но, во всяком случае, сделал именно то, чего действительно хотел. Теперь посмотрим, что сделаешь ты.

Добираюсь до дома, и меня уже колотит, будто при лихорадке. Усилием воли беру себя в руки и иду в душ. Прохладная вода смывает твой запах все еще отчаянно цепляющийся за мою кожу. За атаками жалящих мыслей и сомнений не знаю, сколько стою под душем, а когда выбираюсь, солнце уже практически село и город погрузился в летние сумерки. Взгляд на часы — половина десятого. Надеваю обычные легкие шорты и хлопковую белую майку. Несколько глубоких вдохов и, не придумав ничего лучше, выхожу на балкон. Едва уловимый ветер пытается разогнать плавящийся от жары воздух. Опираясь на деревянные поручни, стараюсь отвлечься, наблюдая за гаснущими полосами красного на закате неба и звуками машин во дворе. Захлебывающаяся сигнализация, чей-то смех, кого-то зовут домой, где-то работает телевизор, периодически звенит трамвай… Прикрываю глаза и растворяюсь в этих звуках. С каждой минутой темнеет, и вечер увядает, сменяясь ночью, зажигая в окнах свет и фонари во дворе.

Когда ты опираешься ладонями на поручень балкона по обеим сторонам от меня, отрезая пути к отступлению, я невольно вздрагиваю. Я не был уверен, что ты примешь мое предложение, но входную дверь так и не запер. Целуешь в шею сзади, и я всего на секунду перестаю дышать. Я в первую очередь хотел поговорить с тобой. Но, похоже, у тебя другие планы. И да, разговоры можно отложить на потом. Теплые поцелуи ощущаются даже сквозь тонкий трикотаж. Ладонь проникает под шорты и белье, скользя по низу живота и паху. Приподнимаюсь и откидываю голову на твое плечо, прикрывая глаза. Облизываю губы. Это не совсем удачное место для подобных занятий. Даже учитывая тот факт, что уже стемнело и свет в квартире выключен, мы все равно просто мечта какого-нибудь вуайериста с биноклем из дома напротив.

— Пойдем в комнату, — негромко.

Ты не отвечаешь, твои губы ужасно заняты, обсасывая мою шею и плечи, а ладонь ритмично и по-хозяйски уже двигается вдоль моего стояка. И я понимаю, что у меня очередной первый раз. Экстремальный. С тобой. И ты делаешь это специально. Меня бросает в жар от одной мысли, что нас кто-то может увидеть, а вот физиология, похоже, захлебывается от наслаждения.

— Винс… — задыхаясь, кладу свою руку поверх твоей, заставляя остановиться.

Кончик языка касается мочки моего уха. Прикусываешь ее. И с твоих губ срывается первая фраза:

— В ладонь… — чуть хрипловатый шепот. С ума сойти. Нет, уже сошел.

Убираю руку, еще крепче вцепляясь в поручень. Кажется, сейчас вырву его к чертовой матери. Минута. Шумно и прерывисто выдыхая, кончаю в твою руку. Перехватываешь меня за талию на миг, но уже через несколько секунд не давая мне опомниться от оргазма, стягиваешь шорты и белье, вынуждая чуть шире расставить ноги.

— Ты доверяешь мне? — у самого уха.

Господи, о чем ты? Я сейчас вообще отказываюсь соображать. Твой язык у меня на шее. Мурашки по всей коже.

— Доверяешь? — повторяешь свой вопрос сипло.

— Да, — выдыхаю.

— А я доверяю тебе.

И я понимаю, что ты делаешь. Размазываешь мое семя по своей эрекции и медленно входишь в меня. БЕЗ презерватива. А мне уже все равно. Даже если я чем-нибудь заражусь от тебя. Тогда у нас будет хоть что-то общее. Одно на двоих. Облокачиваюсь о поручень. Почти безрезультатный вдох. Твои руки ложатся на мои бедра, и я отключаюсь. Сам подаюсь навстречу тебе. Уже абсолютно все равно, что мы на балконе, что внизу во дворе кто-то есть, а в доме напротив светятся окна и люди там еще не спят. Мне все равно, что нас кто-то увидит. Вернее, не все равно, это заводит еще больше. Твои пальцы скользят по коже спины, забираясь под майку. Целуешь в шею. Дыхание сбивается на хрип. На мычание. Плавные и размеренные толчки. Только так. Только с тобой. Тихо мычу, прикусывая губы и стараясь не застонать. Толчки становятся чаще. Тебя так же ведет, как и меня. Господи, что ты со мной делаешь? Странный вопрос, учитывая, что ответ на него сейчас более чем очевиден. Чуть поднимаешь майку, целуя спину. Через несколько минут чувствую, как ты утыкаешься в нее. Протяжно стонешь, надеясь так заглушить громкость, и выскользнув из моего тела, рвано выдыхаешь, изливаясь на пол. Невольно улыбаюсь. Только так. Только со мной. Поворачиваешь к себе лицом.

— Винс… — Начало фразы, потонувшее в тебе. Целуешь. Жадно. Опьяняя нас обоих еще больше. Прижимаешь меня голой задницей к прохладной металлической стенке балкона, но мне абсолютно все равно. Странная штука — счастье. Иногда, чтобы почувствовать всю его безграничную головокружительную мощь достаточно стоять со спущенными штанами, прижимаясь к самому желанному человеку в мире и отвечать на его поцелуй.

Затягиваешь в комнату, заполненную приятным полумраком, не переставая целовать.

— Ты знаешь, что нас могут посадить за это? — тихо смеюсь в твои губы, испытывая доселе неведомый восторг. Я даже предположить не мог, что ты на такое способен. Хотя, что я вообще о тебе знаю? Ты не пьян, но я отчетливо ощущаю твое горячее с примесью алкоголя дыхание, проникающее в мой рот. Валишься на диван, и я оказываюсь сверху.

— Я получил твое послание, — прикусываешь мою губу.

— Уже догадался. Но я не совсем для этого тебя попросил приехать. Просто хотел поговорить.

— О чем? — улыбаешься.

— Зачем ты вернулся, если женат и у тебя своя жизнь? Просто чтобы еще раз трахнуться со мной?

Ты на миг едва уловимо напрягаешься и несколько секунд молчишь. Я был прав? Привстаю с тебя, и ты встаешь следом за мной, садясь и спуская ноги на пол.

— Знаешь как это, жить жизнью, полностью спланированной кем-то? — вдруг произносишь, и в твоем голосе отчетливо звучит горечь. Откровение? — От и до. А ты просто делаешь то, что тебе говорят, потому что тебе годами вбивали это воспитанием? Ты должен быть ответственным, серьезным, сильным… Должен быть настоящим мужчиной, чтобы тобой гордилась семья, а на самом деле ты должен полностью от нее зависеть и подчиняться воле родителей, потому что кому, как не им точно известно, что для тебя лучше.

— Мы все делаем то, что от нас требуют другие, — отвечаю негромко. — Мы все заложники обстоятельств, начальства, семьи, даже воздуха, которым дышим…

— Нет, это не то же самое, — отрицательно качаешь головой. — Я учился там, где мне сказали учиться. Женился, потому что так было нужно для укрепления деловых взаимоотношений отца и на той, на которой мне сказали жениться. Работаю в компании отца и занимаюсь тем, чем, по их мнению, должен заниматься. У меня даже дом такой, как захотела моя мать и обставлен так, как она посчитала, будет лучше всего, а машина та, которую настоятельно посоветовал отец. Только моего мнения ни разу не спрашивали. Иногда кажется, что они просто играют в идеальную семью, как дети в куклы. Только в роли главной куклы я. Иногда невыносимо тяжело соответствовать и оправдывать каждый раз ожидания и планы родителей. Особенно моих родителей. И уж явно в их представление об идеальном сыне не вписывается то обстоятельство, что меня могут привлекать мужчины. Я живу не своей жизнью. Я живу той жизнью, которую они придумали и спланировали для меня. Среди всего, что у меня есть, нет ничего действительно моего. Нет самого себя.