По факту зря.

Как любое произведение необученного артефактора-интуита, корректировке эта штука не поддавалась категорически. Тут как с кодом новичка: там, где профи черкнёт пару-тройку строк, чтобы работало, новенький для того же эффекта нагородит такого, что и аццкий сотона не разберётся в этом ужасе. Так и тут, только ещё сложнее: проще снести и написать заново, чем понять, что это вообще такое и на каком языке начертано. Коллеги узнали древнеоборотничьи руны и посчитали, что дело всё в наследственности. Для себя Игорь сделал вывод: артефакты, склёпанные на чистой интуиции, корректировке не поддаются, и это — неприемлемо. Во-первых, нужное получается через раз, во-вторых, такие эксперименты банально небезопасны. Теперь только он понял, как рисковал каждый раз, создавая новый кустарный шедевр. Причём под угрозой были все хуторяне: рвануть, заморозить всё вокруг, выпить жизненные силы у всего живого в определённом радиусе (нужное подчеркнуть) могло в любой момент.

Дальше он такой халтуры допускать не собирался. Чем больше он узнавал о местной магии, тем больше убеждался, что шутить с ней шутки — прямая дорога к номинации на премию Дарвина. Тем более что любой землянин двадцать первого века, получивший вышку не за взятки или просто обладающий интеллектом выше среднего, разберётся в этой системе относительно быстро — всё же, в плане развития науки и общей образованности местные отставали. Хотя, конечно, тут Игорю сказочно повезло, что основы и первый, самый базовый алфавит принятого у людей языка магии в его башку закачали местные менталисты — иначе было бы сложнее на несколько порядков. Из восточных языков он немного знал только корейский; местная же магическая письменность строилась по подобному принципу, но была, пожалуй, ближе к китайскому или японскому по уровню сложности. С последним местную речь роднило наличие нескольких алфавитов, а также идеография. Слова-буквы третьего алфавита вообще не имели транскрипции, то бишь не могли быть обличены в звуки. Они обозначали некие глобальные природные и мистические силы; сюда же относились чиры богов, имена стихий, имена Предвечной и Изначального (местных условных аналогов тьмы и света, жизни и смерти). Короче, без знаний хотя бы первого алфавита он бы над этим всем с ума сошёл, а так всё было не настолько плохо: базовый код большинства простых артефактов писался на основе простейших букв, основные имена стихий и самые часто используемые команды он себе постепенно перерисовывал, а значение незнакомых символов всегда можно было спросить у коллег или отыскать в специальных справочниках. Игорь предпочитал второй вариант — не потому, что его напарники были враждебно настроены (с этим проблем не возникало), скорее по старой привычке: то, в чём сам разобрался, лучше усваивается. Опять же, коллеги его пахали, как рабы на галерах, причём один из них занимался только браслетами горожан, а второй мужественно пытался разобраться с остальным, хотя бы самым срочным. При таких раскладах доставать их вопросами Игорю банально не позволяла совесть. С местной физикой, потоками магии (их нужно было направить в нужную сторону, и с этим существовали дополнительные проблемы) и соотношением мер измерения было, пожалуй, сложнее всего, но и тут вполне решаемо: местные учебники по Законам Мироздания (да, это тут в школах предмет такой) и Основам Магии ему в помощь, благо для простейших артефактов, с которыми он пока что тренировался, достаточно было просто закольцевать потоки, задать радиус и — в некоторых случаях — время действия. До артефактов многоразового действия, где нужно было строить из потоков сложные фигуры, задавать не только источник магии, но и скорость её поступления с разными соотношениями, он пока и близко не добрался. О сочетании же механики и магии, вроде тех же самоходных машин, даже заикаться не стоит — не его уровень. И долго ещё будет не его.

Тем утром Игорь собирался разобраться в своём браслете, точнее в его устройстве.

Как выяснилось, знаки горожанина для знати и магов делали под заказ за пределами Чу, да и код ("плетение") для обычных граждан тоже заказывали на стороне. И это не дело, ага. Со временем надо будет самим организовать производство, благо с точки зрения ювелирки ничего сложного и редкого тут не было. Игорь уже успел вычитать, что для некоторых артефактов надо было подбирать уникальные материалы и учитывать их химические (простите, алхимические) свойства, но с браслетами, по сути оснащёнными только сигнальными чарами ближнего действия и…

"Ихор?" — мысленный голос Ири звучал чуть напряжённо. — Ты не мог бы зайти ко мне сейчас?"

Он прищурился, прислушиваясь к её эмоциям.

"У тебя там всё хорошо?"

"Преимущественно, — отозвалась она ровно. — Просто прибыли твои родственники, жаждут встретиться".

"Подожди. Прибыли прямо к тебе?"

"Да."

"Они хотят только встретиться?"

"Ещё забрать тебя к себе в Клан, разумеется, — мысленный голос Ири звучал слегка… угрожающе. — И твою пару — при условии, что она их устроит".

"О как, — сказал Игорь. — Гони их взашей!"

"Главу Дома Созидающих, контракт с которым мы с Эу-хением буквально выгрызли несколько месяцев назад? Прогнать я его, разумеется, могу — если совсем уж не будет другого выхода. Но это нежелательный исход, мягко говоря. Ты ведь сам позвал их, верно?"

"Хотел сделать тебе сюрприз".

"О, у тебя получилось!" — даже её мысленный голос сочился ядом.

Игорь хотел сказать: "Ты могла бы меня предупредить!", но подавил порыв. Так они точно поссорятся, и было бы из-за кого. Р-родственнички отмороженные… ни разу в жизни не видел, а уже должен, как ЧП-шник государству…

"Извини", — сказал Игорь коротко. — "Уже иду к тебе".

Молчание.

"Ты извини", — мысленный голос Ири звучал устало. — "Мне приятно, что ты так хотел меня Обрести. Стоило объяснить тебе насчёт родственников сразу. Я опасалась, что они попытаются тебя переманить; не знала наверняка, из какого ты Дома, но догадывалась, что проблемы могут быть: Степные Рыси неохотно делятся талантливой молодёжью. Не хотела тебя терять".

Вот это новости.

"Моё мнение тут вообще не учитывается? — уточнил Игорь с невольной злостью. — И доверять мне никак нельзя? Так получается?"

Он вдруг почувствовал, как она расстроена, и злость схлынула.

"Ихор, ты совсем не понимаешь наших реалий, и пока у меня просто не хватает времени, чтобы рассказать всё, — сказала она устало. — Ты не осознаешь, как живут многоликие. Ты воспитан в другой культуре и мыслишь другими категориями. И не понимаешь, что одарённые наследники — главная ценность любого Дома, более важная, чем земли и богатства. А ты, артефактор из Дома Созидающих, выросший в техногенном мире… ты очень дорого стоишь. Как бы ты ни воспринял эти слова."

"Просто это правда, — Игорь чувствовал её эмоции, и дальнейшие объяснения ему не требовались. — Я понимаю, всё хорошо. Скажи, они могут меня заставить против моей воли?"

"Нет. Но могут попробовать методы непрямого воздействия."

То есть, будут играть грязно.

"Ага. Им есть чем тебя шантажировать?"

"Ничего, что я могла бы променять на свою пару."

Значит, есть.

До резиденции Властелина Игорь добрался в рекордные сроки и по дороге успел основательно себя накрутить. Сама идея того, что какие-то неведомые лично ему люди… блин… оборотни… да не важно! Неведомые охамевшие ребята, считающие себя его родственниками, начали рассказывать, как ему жить, и выносить мозг его девушке. Оценивать они её будут, видите ли. Нет, правда, что ли?!

Суть в том, что Игорь всегда ненавидел такое. Всей душой!

В его жизни никогда не было слишком уж много родственного общения.

Папа погиб, когда Игорю не было и тринадцати. Воспоминаниям порой свойственно идеализировать мертвецов, но и многие другие люди вспоминали отца, как надёжного, сильного и верного своим принципам человека, любящего семьянина. Всё, что мог вспомнить Игорь о папе, было хорошим, и сам он всегда старался брать с него пример. Бабушку и дедушку по отцовской линии он не знал, что в свете последних новостей вот ни разу не удивительно — они, как выяснилось, всё это время бороздили просторы иномирья, эпизодически обрастая шерстью.