— Весь цвет, — пробормотал Алекс, оглядывая президиум. Иосиф Вейдемейер, Фридрих Зорге, Адольф Дуэ, ещё с десяток немецких и десятка два англосаксонских профсоюзных деятелей. В первых рядах сидели деятели помельче, ну а зал заполняли делегаты от вовсе уж мелких профсоюзов.
Народ по большей части простой, из работяг. Но хватало и таких как Алекс с Фредом — в сюртуках и цилиндрах. Все или почти все они знакомы друг с другом хотя бы шапочно, так что по залу, рассчитанному на триста мест, шёл гул. Профсоюзные деятели переговаривались и перекрикивались, обменивались сплетнями и последними новостями. Толпа воняла луком и чесноком, выпивкой и табаком, одеколоном и бриолином.
И тут кто-то опознал актёров…
— … польщён знакомством с вами, — ответно раскланивался Алекс, рядом что-то похожее бубнил Фред.
— … ваш талант…
— … что вы, что вы! Рабочие — вот соль Земли, — рассыпался в ответных комплиментах попаданец. Причём комплименты в общем-то искренние, он считал людей дела настоящей солью земли, будь то работяги, земледельцы или инженеры.
Актёры же и прочие парикмахеры… когда очень давно Алекс задумался: что будет, если неведомый вирус выкосит представителей профессионального шоу-бизнеса? Да в общем-то ничего… в самодеятельности полным-полно талантливых людей, через пару-тройку лет театры и эстрада почти не будут отличаться от привычных.
За исключением балеты и оперы, Искусство не заметит потери бойцов. Скорее наоборот… по крайней мере, моральный климат в шоу-бизнесе станет куда как здоровее.
А вот если вдруг вымрут технари… тех же медиков-любителей полно, вот только лечиться у них как-то не тянет. Ну а понятия физик-любитель и вовсе абсурдно.
В этом нет никакого самоуничижения, к актёрской профессии попаданец относился исключительно как к способу заработать денег. Если вдруг предложат заняться, к примеру, торговлей — бросит без раздумий. Актёрские и режиссёрские амбиции в нём присутствовали, но исключительно на уровне Если за что-то берёшься, делай это хорошо.
Наконец президиум заполнился и председательствующий Зорге постучал молотком. Стучать пришлось долго, понятия о дисциплине у делегатов оказались самые зачаточные. Так что вскоре члены президиума принялись орать. Такое поведение понятно и делегаты успокоились, рассевшись на своих местах, продолжая переговариваться через головы.
Неожиданно оказалось, что в зале находятся посторонние, в основном местные активисты, которым не хватило авторитета для становления делегатом. Но пришли и жёны, дети из тех, что постарше. Прогонять не стали, отнеслись как к привычному злу. В итоге люди стояли в проходах, довольно тесно — по прикидкам Алекса, любопытствующих набралось немногим меньше, чем официальных профсоюзников.
— Гха! — Зорге громогласно прокашлялся и начал:
— На повестке дня стоит прежде всего вопрос борьбы за свои права. Ни для кого не секрет, что Гражданская Война очень крепко стимулировала промышленность северных штатов и доходы фабрикантов выросли в разы. При этом доходы рабочих упали почти в четыре раза — как из-за взлетевшей инфляции, так и из-за поставки дешёвой рабочей силы, в основном из чернокожих и ирландцев.
— Ирландцы на одном картофеле живут, — прозвучал крик из зала, — их можно нанять дешевле, чем негров! И хрен ты им объяснишь про солидарность!
— Солидарность!? — В задних рядах вскочил явный ирландец, — после картофельного голода нашим возвращаться некуда! А ещё могу напомнить, что к ирландцам власти относятся намного более жестоко. Хуже, чем к неграм! Там, где англосаксов и немцев увещевают, уговаривая разойтись, в ирландцев сразу стреляют! И в тюрьмы кидают по малейшему подозрению, дела даже не пытаются фабриковать!
Загомонили, зашумели… успокоить делегатов удалось не сразу. Коммунисты в президиуме призвали плотнее сплотить ряды, не обращая внимания на национальные и расовые отличия, но судя по нервному смеху ирландских делегатов, в это никто не верил.
— Клин вбивают, — прошептал наклонившись Фред, — не эти, понятно дело, а заводчики. Отдельно ирландцы, отдельно немцы. Но и немцы тоже… вроде как интернационалисты на словах, но очень уж упорно гнут свою, немецкую линию.
— Землячества, — так же негромко ответил Алекс.
Глаза друга горели, англичанин воспринимал происходящее, как нечто увлекательное. Попаданец же… вот никак ему не удавалось начать воспринимать всё это серьёзно. Из уроков истории, интернета и ТВ он смутно помнил, что рабочее движение зародилось в Америке, и… на этом всё.
Особого интереса нет — так, желание разобраться, что же такое современный марксизм, профсоюзное движение и… можно ли при этом получить какую-то выгоду лично для себя?
Цинично… вот только в нём опять проснулось то отстранённое состояние, когда люди вокруг не воспринимались людьми. Манекены, исторические персонажи, материализованные призраки… кто угодно, но не люди.
Опять начали давить воспоминания о родных и друзьях, загнанные вглубь. В глазах появилось выражение глубокой тоски, выраженной настолько явно, что это заметили в президиуме. Впрочем, что там заметили и каковы последствия, он узнает потом…
Перешли к вопросу призыва…
— Мистер Смит, можете ли вы что-то сказать по этому поводу, — задал Дуэ неожиданный вопрос.
— Это война богатых, в которой сражаются бедные, — ответил Алекс, встав с места. Едкую реплику оценили, одобрительно хлопая и свистя. Попаданец молча раскланялся с залом и сел, толкать речи нет никакого желания.
Брякнешь ещё что-то… Одно дело, озвучить мысль, витающую в воздухе и поддерживаемую так или иначе большинством. Длинные же речи опасны тем, что легко войти в раж — по крайней мере, такую особенность бывший студент знал за собой.
Тему призыва обсуждали недолго и сошлись на том, что он Не по совести.
— Ежели хотят воевать за справедливость, так пусть и воюют те, кто считает эту войну такой, — встал один из ирландских делегатов, — мы её такой не считаем.
— Война за отмену рабства всегда справедлива, — перебил его Зорге.
— Да? Почему тогда рабство отменили только в Южных Штатах? — С явной иронией спросил ирландец, — или это совсем другое дело?
— Другое, — невозмутимо парировал Зорге, — мы прекрасно понимаем, что Линкольн далёк от идеалов человеколюбия, но он вынужден идти в правильном направлении. Медленней, чем хотелось бы всем нам, но в целом его Республиканскую партию можно назвать наиболее отвечающей интересам рабочего класса.
— Мистер Зорге, — с трудом сдерживая гнев, начал ирландец, — я понимаю, что вы мыслите стратегически — даже не на годы, а на десятилетия вперёд! Но что нам делать сейчас? Как кормить детей? Именно Республиканская партия Линкольна ведёт войну, на которую объявили призыв всех, кто не способен заплатить триста долларов. Промышленники Севера, почти поголовно состоящие в Республиканской партии или поддерживающие её, наживаются, а мы… Да что я буду говорить!? Все присутствующим хорошо известно, что доходы фабрикантов после начала войны выросли многократно, а доходы рабочих — упали почти в четыре раза!
В зале раздался одобрительный гул, ирландцы и немногочисленные присутствующие здесь англосаксы поддержали выступление. Немцы же по большей части встали на сторону Зорге.
— Тишина! Тишина в зале!
Сломав молоток и сорвав горло, членам президиума всё-таки удалось успокоить зал.
— Хорошо, мистер О,Брайан, — обратился к выступавшему Дуэ, — что вы предлагаете?
— Идти своим путём, что же ещё?
Ирландец развёл руками и огляделся — дескать, ну все вы слушали, какой глупый вопрос. Алекс невольно восхитился — мужчина держал толпу мастерски, на уровне Жириновского, только без эпатажа последнего.
— Конкретней, — не сдавался Дуэ.
— Конкретней? Хорошо… Почему мы должны поддерживать республиканцев? Потому, что Линкольн в перспективе более прогрессивный политик? Может, пора начинать отстаивать собственные интересы здесь и сейчас, без оглядки на далёкую перспективу? Если всё время глядеть вдаль, можно просмотреть происходящее у себя под носом. Лицо О,Брайена приняло неожиданно ехидное выражение, и он процитировал, прикрыв глаза:
