Только вот у иностранных частей после явной подставы отношение к мундиру изменилось, а у англосаксов… Те шли в полный рост, не пригибаясь. Храбрость, гордость, кокаин со спиртом… кто знает.

Опомнившиеся конфедераты открыли ураганный огонь по наступающим рядам. Редкая пуля, ядро или снаряд пропадали даром, смерть сегодня пировала…

— Ползком! — Орал Фокадан на ближайших солдат, — не вставать!

Не отставали от него и остальные командиры. Оливковые мундиры Кельтики, да ещё и вымазанные в холодной октябрьской грязи… Если пули и снаряды попадали в них, то разве что случайно. Кельты походили не на солдат, а на передвигающиеся комки грязи. Правда, из-за отсутствия опыта, винтовки у многих забились грязью… но это уже другое дело.

Медленно, очень медленно… но иностранцы продвигались вперёд. Англосаксы тем временем откатились назад в траншеи, потеряв едва ли не половину убитых в первой атаке. Не помог даже кокаин и спиртное. Кельты ползли…

Снова затрубила атака, и бойцы Макклеллана пошли в полный рост. Артиллерия южан сосредоточила на них огонь, сочтя залёгших в грязи кельтов безопасными.

Прозвучал горн Кельтики и по условленному сигналу, бойцы вскочили и бросились вперёд по раскисшей земле.

— Эйрин го бра!

Грязные, злые, бегущие в штыковую… это было непривычно и дико. Конфедераты дрогнули. Они не отступили, ведь за ними родной город, сердце Конфедерации.

Но у кого-то дрогнул палец при выстреле, кто-то замешкался, глядя на дикое зрелище…

Кельты успели добежать до земляных укреплений, местами обложенных кирпичом и камнем, когда артиллеристы прямой наводкой выпалили картечью.

Мимо Алекса просвистели куски металла, а через секунду он оказался забрызган чужой кровью… и плотью. Но попаданцу не до рефлексий, накатило уже знакомое боевое бешенство, от которого мир окрашивался в розовые цвета, движенья становились лёгкими, а чужие жизни казались чем-то незначительными.

С трудом сдерживаясь, чтобы не провалиться ещё глубже, полковник перепрыгнул через пушку, рубанув саблей по голове вражеского артиллериста.

Фокадан не первый ворвался на укрепления, жаркие схватки кипели вовсю. Из-за забившей ружья грязи, кельтам приходилось действовать всё больше штыками и прикладами, что в тесноте укреплений оказалось кстати.

В одной сабля, в другой револьвер… Выстрел, и ещё один конфедерат падает на землю. Ещё выстрел, ещё… Патроны кончились, враги поблизости тоже. Алекс подрагивающей рукой засунул оружие в кобуру и начал собирать вокруг себя офицеров и солдат.

Сигнал горна к наступлению… Дивизия потекла рекой, система фортов перед Атлантой многослойная и нужно прорвать её, пока не подвели подкрепления.

Прорвали… вот только солдаты Макклеллана не смогли подойти на помощь. Южане всё-таки успели подвести подкрепления в форты, обойдя наступающих кельтов по флангам. Обошли, и встретили атаку Макклеллана с его идущими в полный рост солдатами как полагается — картечью.

Кельтика, пробившая в тыл конфедератам и не получившая поддержки, оказалась в окружении. Сзади — развёрнутые на них пушки. Спереди — подоспевшие полки из Атланты. Патронов нет… а кого есть, затворы забиты грязью.

Из рядов конфедератов вышел молодой офицер с белым флагом и пошёл навстречу кельтам. Ему навстречу вышел Ле Труа и Фокадан.

— Генерал Борегар предлагает вам сдаться, — с трудом сдерживая эмоции сказал южанин с юным лицом и очень взрослыми глазами, — личное оружие остаётся у офицеров. Обращенье с пленными согласно всем требованиям гуманности.

Офицер помолчал, ожидая ответа и добавил уже от себя:

— Между нами кровь, но нет вражды. Мы знаем, что Кельтика не участвовала в войне против гражданского населения.

Переглянувшись с офицерами, Жермен сжал губы, но кивнул.

— Мы сдаёмся.

Треть личного состава дивизии погибла или получила тяжёлые ранения при штурме. Погиб Аластор, Патрику ядром оторвало левую руку, и сейчас он метался в горячечном бреду. Фред лежал с переломом бедра, полученным в рукопашной. Врачи с осторожным оптимизмом говорили, что наверное он будет-таки ходить… Ле Труа кривился на один бок — зацепили штыком.

Попаданец получил контузию от близкого разрыва ядра и множество мелких ранений от осколков и штыков. Вроде ничего опасного, но во влажном климате раны загноились, поднялась высокая температура. Лежать из-за ранений больно, и он ходил по расположению этаким призраком, мало что соображающий из-за контузии и горячки.

После встречи с Борегаром и командованием южан, о которой Алекс из-за болезненного состояния мало что помнил, большую часть Кельтики отправили кружным путём в Чарльстон. В Атланте оставили только раненых из числа тех, кто не смог бы нормально перенести такую поездку.

В итоге Кельтика разделилась на две части — Ле Труа с начальником штаба Кейси О,Доннелом и условно боеспособной частью дивизии оказались в Чальстоне, где под стенами не стояли войска Союза, а снабжение получше. Командование над инвалидным войском досталось Фокадану. Впрочем, достаточно формальное, Борегар весьма доброжелательно отнёсся к ирландцам, а по мере выздоровления их и вовсе отправляют в Чарльстон. Так что Алекс своим присутствием скорее демонстрирует флаг, и его это устраивает.

Настроение самое депрессивное и сложно сказать, какая из причин является основной. Проблемы навалились как-то сразу… ранения, мигрени из-за контузии, погибшие друзья и подчинённые, плен.

Хуже всего, что республиканцы всеми силами пытались свалить ответственность за провал штурма на Кельтику. В ход шли самые грязные уловки — газетные статьи, давление на жён, заведённые (или вновь поднятые) уголовные дела на некоторых членов дивизии.

Читая статьи о собственной части в республиканских газетах, попаданец поражался, как может носить земля таких выродков? Написано талантливо, а самое главное, это единая кампания очернения.

Грязь лили не столько на ирландцев, сколько на демократов. Другое дело, что собственного лобби у кельтов нет, так что и защищаться они толком не могли.

Демократы же не столько защищали ирландцев, сколько пытались свалить Линкольна. Кельтику защищали ровно там, где интересы части переплетались с интересами демократов, а таких моментов попадалось немного. Ну или если при защите ирландцев удобно сделать выпад в сторону республиканцев.

Часть быстро приобрела сомнительную славу отстойника, в котором мудрые Нью-Йоркские власти собрали людей безусловно храбрых, но откровенно криминализированных. И вообще, нужно внимательней посмотреть на эту Войну с Бандами… уж не для себя ли расчищали дорогу эти подозрительные типы?

Выборы Линкольн проиграл с оглушительным треском. Не помог административный ресурс, ставка на промышленников и многочисленные подтасовки. В вину бывшему президенту поставили и гибель генерала Макклеллана, являвшегося кандидатом от Демократической партии.

Президентом стал совершенно проходной кандидат от Демократов, поставленный фактически в последний момент — известный адвокат и политик Клемент Валландигэм. Попаданец слышал о нём немало, и больше всего Валландигэм напоминал ему Жириновского. Только харизмы и интеллекта существенно поменьше.

Клемент и сам понимал неустойчивость своего положения, поэтому взялся за работу с жаром. Как это свойственно многим слабым людям, под жёсткостью он понимал жестокость.

Валландигэм спустил собак и началась классическая охота на ведьм с поисками виноватых. Как водится, виноватыми назначали по большей части тех, кто не имел должных связей.

— Забавно узнать, что в свидетелях по Стальному делу сенатор Вудс, — задумчиво сказал Фред, внимательно слушавший, как Алекс читает газету вслух, — самая главная акула в этой стае, а поди ж ты — свидетель…

Это как водится, — желчно отозвался один из лейтенантов-южан, лежавший в той же палате, — известное дело — Северяне.