– Будь я на его месте, от мерзавца бы и мокрого места не осталось, – сказал он мне.

Сам Уорчестер категорически отказался разговаривать на эту тему и заявил, будто решил сделать короткую передышку потому, что ему «до смерти надоели голубцы из виноградных листьев», но, несмотря на шутливый тон, на его широком лысом лбу выступили бисеринки пота, а пухлые руки дрожали. Надеюсь, короткая передышка поможет ему прийти в себя; за время нашего совместного путешествия я по-настоящему зауважал этого парня.

Однако если, как говорят, нет худа без добра, то, пожалуй, это безобразное происшествие имело одно положительное последствие: Грег Хартманн, побывав на волосок от гибели, похоже, чрезвычайно воспрянул духом. Последние десять лет его постоянно преследовал призрак Великого джокертаунского восстания 1976 года, когда он прилюдно «потерял голову». Мне его реакция показалась совершенно нормальной – ведь он только что стал свидетелем того, как обезумевшая толпа растерзала на куски женщину. Но кандидатам в президенты непозволительно плакать, горевать или впадать в ярость, как простым смертным, что доказал в семьдесят втором Маски[50] и подтвердил в семьдесят шестом Хартманн.

Возможно, после Сирии этот трагический инцидент наконец-то отступит в тень. Все, кто там был, в один голос утверждают, что Хартманн проявил себя образцом твердости, хладнокровия и отваги, не дрогнул перед лицом варварских угроз Нура. А американские газеты опубликовали снимок, сделанный корреспондентом «Ассошиэйтед пресс»: за заднем плане Хирам помогает Тахиону забраться в вертолет, а на переднем ждет своей очереди сенатор Хартманн – запорошенное пылью лицо сурово и непреклонно, рукав белой рубахи промок от крови.

Грег все еще утверждает, что не станет участвовать в президентских выборах в 1988 году, и, судя по опросам общественного мнения, подавляющие шансы стать кандидатом от демократов имеет Гэри Харт, но Сирия и этот снимок, несомненно, пойдут на пользу его известности и репутации. Я отчаянно надеюсь, что он передумает. Ничего не имею против Гэри Харта, но Хартманн – нечто особенное, и, наверное, для тех из нас, кого затронула дикая карта, он – последняя надежда.

Если сенатор провалится, все мои надежды умрут, и что тогда нам останется, если не обратиться за помощью к Черному Псу?

Наверное, надо написать что-нибудь об Афганистане, но здесь нет почти ничего достойного упоминания. У меня совсем не осталось сил, чтобы осмотреть те немногочисленные достопримечательности, которые имеются в Кабуле. Здесь на каждом шагу попадаются русские, но ведут они себя исключительно корректно и учтиво. На время нашей короткой остановки объявлен мораторий на военные действия. Нам предъявили двух афганских джокеров, которые клялись и божились (через советских переводчиков), что у всех джокеров здесь райская жизнь. Почему-то их слова совсем меня не убедили. Если я правильно понял, это единственные два джокера на весь Афганистан.

Мы прилетели в Кабул прямиком из Багдада. Об Иране не могло быть и речи. Взгляд аятоллы на дикую карту во многом сходен со взглядом Нура, а он правит своей страной единолично и безраздельно, так что даже ООН не смогла добиться для нас разрешения на посадку. Аятолла хотя бы не делает никакого различия между тузами и джокерами – все мы для него «дьявольское порождение Сатаны». По всей видимости, он не забыл злополучную попытку Джимми Картера освободить заложников, когда с полдюжины тузов были посланы на секретное задание, обернувшееся полным провалом. Говорят, что Карнифекс был в числе участников этой операции, но Билли Рэй с жаром все отрицает.

– Будь я там, мы выручили бы наших людей и показали бы этому старикашке, где раки зимуют, – говорит он.

Его коллега из отдела юстиции, леди Тьма, только кутается в черный плащ и загадочно улыбается. Имя отца Мистраль, Циклона, тоже нередко связывают с той провальной операцией, но девушка не расположена откровенничать.

Завтра утром мы пролетим над Хайберским перевалом и окажемся в Индии, в совершенно другом мире, на настоящем самостоятельном континенте в миниатюре, который по числу джокеров занимает второе место в мире после Соединенных Штатов.

12 февраля, Калькутта

Индия столь же необыкновенная и удивительная страна, как и все остальные, увиденные нами за время этого турне… если, конечно, вообще справедливо называть ее страной. Она больше похожа на сотню стран, втиснутых на территорию одной. Мне с трудом удается увязать Гималаи и дворцы Моголов с трущобами Калькутты и бенгальскими джунглями. Сами индийцы живут в дюжине разных миров – от пожилых британцев, которые пытаются сделать вид, будто английское колониальное владычество все еще существует, до махараджей и навабов, которые являются королями во всем, кроме названий, и попрошаек на улицах этого огромного грязного города.

Индия такая многоликая!

В Калькутте натыкаешься на джокеров повсюду, куда бы ты ни пошел. Они здесь зрелище столь же обычное, как попрошайки, голые ребятишки и мертвецы – и слишком часто являют собой все это сразу. В этой квазинации индусов, мусульман и сикхов подавляющее большинство джокеров, по всей видимости, индусы, но, учитывая позицию ислама, это вряд ли может удивить. Ортодоксальные индусы учредили для джокеров новую касту, намного ниже неприкасаемых, но им хотя бы позволено жить.

Любопытный факт: в Индии мы не видели ни одного джокертауна. В этой культуре существует четкое разграничение по расовым и этническим признакам, и вражда между отдельными группами имеет глубокие корни, что очень ярко проявилось во время калькуттских дикокарточных бунтов 1947 года и крупномасштабной резни, которая сопровождала раздел этого континента в миниатюре, состоявшийся в том же году. Однако, несмотря на все это, сегодня можно видеть, как индус, мусульманин и сикх бок о бок живут на одной улице, а джокеры и натуралы обитают в одних и тех же кошмарных трущобах. Однако это соседство, увы, не заставило их полюбить друг друга.

Индия также может похвастаться некоторым количеством собственных тузов, среди которых есть и обладатели значительных способностей. Проныра отводит душу, катаясь по стране и интервьюируя их всех – или, по крайней мере, тех, кто согласился с ним встретиться.

Радха О’Рейли, напротив, чувствует себя здесь не в своей тарелке. Как выяснилось, в ее жилах течет кровь индийских махараджей – по материнской линии; отец ее был какой-то ирландский авантюрист. Ее народ исповедует некую разновидность индуизма, в которой все вертится вокруг слоноголового бога Ганеши и черной матери Кали, и в их глазах ее способности туза делают ее нареченной невестой Ганеши или что-то в этом духе. Во всяком случае, она, похоже, твердо убеждена, что ее непременно похитят и силком вернут на родину, поэтому, если не считать официальных приемов в Нью-Дели и Бомбее, все время сидит взаперти в своем номере в обществе Карнифекса, леди Тьмы и всей остальной службы безопасности. Думаю, она будет счастлива снова оказаться за пределами Индии.

Доктор Тахион, Соколица, Мистраль, Фантазия, Тролль и Гарлемский Молот только что вернулись с охоты на тигров в Бенгалии. Их принимал один из индийских тузов, махараджа, которому посчастливилось превратиться в подобие царя Мидаса. Я знаю, что золото, которое он создает, внутренне нестабильно и через двадцать четыре часа возвращается в исходное состояние, причем процесс этого преобразования убивает любое живое существо, к которому он прикасается. И все же его дворец, как говорят, представляет собой эффектное зрелище. Дилемму, с которой не справился мифический царь, этот туз решил, приказав своим слугам кормить его с рук.

Тахион вернулся из экспедиции в столь приподнятом состоянии духа, в каком я не видел его с самой Сирии, в золотом камзоле и таком же тюрбане с рубиновой брошью размером с мой большой палец. Кажется, махараджа не поскупился на дары. Даже сознание того, что камзол и тюрбан через несколько часов снова превратятся в обычную ткань, похоже, не умерило восторга нашего маленького инопланетянина. Видимо, роскошный дворец и гарем махараджи напомнили Тахиону о тех удовольствиях и привилегиях, которыми он наслаждался на своей родной планете, когда еще был принцем. Он признался, что даже на Такисе не видел ничего подобного завершающей сцене охоты, когда загнали тигра и махараджа бестрепетно приблизился к нему, снял с руки золотую перчатку и одним прикосновением обратил громадного зверя в золотой слиток.