— Ну же… Стой! Я велю тебе! Стой! Стой! Сто-о-ой!

Ильдиар сжал руки на бахроме с такой силой и яростью, что костяшки его пальцев затрещали. Ковер изошел волнами и резко дернулся, будто кто-то невидимый встряхнул его, пытаясь выбить из него пыль.

Свист ветра.

Рывок.

Что-то хлестнуло по голове.

Темнота…

— … Думаешь, помер? — Через темноту закрытых век несколько раз промелькнула тень, словно кто-то размахивал рукой прямо перед глазами.

— Ты уже спрашивал пять раз. — Раздался утомленный ответ. — Ничего не помер.

— А почему тогда глаза не открывает? — Кто-то снова замахал руками. Кто-то после этого поднес в упор свою пахнущую прокисшим элем и солониной рожу.

— А мне почем знать, — снова ответили откуда-то со стороны. — Я ведь не лекарь…

— Но ты же говорил людям Гаума, отчего рабы подыхали в застенке. — Воздух перед лицом наполнился чьим-то весьма не благоухающим дыханием.

— Так то болезни разные. Некоторые я, к слову, сам придумал.

— О том я и толкую! — На щеку и лоб упали капельки чьей-то слюны. — Ну, так ты же почти лекарь! Хочу, чтобы он открыл глаза.

— А я, может, не хочу на ваши рожи снова любоваться, — прохрипел Ильдиар и открыл глаза.

Прямо над ним нависал, как он и предполагал, Хвали. Вблизи лицо побитого жизнью и надсмотрщиками гнома оказался чем-то скомканным и жеваным. В следующее мгновение он добавил к этому немного щербатости, широко улыбнувшись.

— Ну, вот! — обрадовано возопил Дор-Тегли. — Жив!

— Как я и говорил, — раздалось сбоку. Ильдиар повернул голову и увидел Джана, складывающего вещи в полосатый мешок.

— Но ты ведь не лекарь — тебе в таких делах веры нет, — заявил гном.

— Так Сахид тоже говорил, что Ильдиар всего лишь без сознания.

— Так он тоже не лекарь! — нашелся Хвали.

— Где они? — просипел Ильдиар. Голос был непослушным. Паладин попытался подняться — в тот же миг все кругом заплясало и принялось плыть перед глазами.

— Сахид вынюхивает как бы поблизости никого не оказалось, а Валери собирает разбросанные вещи.

Ильдиар сел и облокотился на руку. Все его тело словно избили — и особо досталось голове. Под рукой был мягкий ворс, и паладин понял, что сидит на ковре. Когда мир кругом перестал прыгать, он отметил, что потерпевшие ковровое крушение, как он это назвал, находятся в распадке между скал. Из красноватой песчаной земли местами торчали чахлые низкорослые деревца с тонкими зелеными листьями. На кронах деревьев свили себе гнезда длинноногие аисты. Солнце только-только подбиралось к зениту — значит, он пролежал в беспамятстве недолго.

— Как я… как смог…

Джан подал Хвали бурдюк с водой, и гном помог паладину напиться.

— Сахид сказал, — ответил герич, — что видел, как ковер прямо в воздухе свернулся в рулон вместе с тобой внутри, и закрутился, как дервиш в танце. После чего рухнул на камни. Повезло, что он был невысоко. Потом…

— Да, — перебил его гном. — Мы уже сами видели, как ковер развернулся и пополз по земле, точно слизень. Он притащил тебя сюда, и здесь замер.

— О! Ты пришел в себя!

Это была Валери — она как раз подошла. В руках девушка держала ворох какой-то пестрой одежды, поверх которой громоздилась горка золотых монет. Валери была не ранена — она вообще не выглядела так, словно недавно пережила падение ковра.

— Это все, что я смогла найти, — сказала она. — Другое золото потерялось…

— Самое грустное, что бочонок не выжил, — угрюмо заметил Хвали.

— Что ты узнал?! — Джан глядел куда-то за спину Ильдиара, и тот обернулся.

К ковру подошел Сахид Альири. Он кивнул паладину и сказал:

— Хвала ветрам, шахты Аберджи остались в некотором удалении. Судя по тому, что я увидел, — работа там кипит, как и прежде — есть вероятность, что нас не заметили. Так что предлагаю поскорее убраться отсюда или хотя бы найти более укромное место…

Вскоре вся компания сидела на ковре, а припасы — те, что были собраны и спасены, снова были уложены в его центре.

— Лети! Ну, взлетай же! — уперев руки в плетение узоров, Ильдиар приказывал ковру снова и снова, но тот даже не шелохнулся.

— Бесполезно. — Валери вот уже несколько минут разглаживала руками волшебный гилем, и в какой-то момент обнаружила причину его нежелания подниматься в воздух. — Здесь дыра.

Ее спутники собрались вокруг и принялись разглядывать прореху. Ковер и в самом деле оказался поврежден — жесткая посадка на скалистую землю не прошла для него бесследно. Дыра оказалась размером не больше монеты, но этого было достаточно, чтобы ковер уже не смог взлететь.

— Может, нам удастся ее залатать? — спросил Джан. — У меня есть игла, а заплату можно отрезать откуда-нибудь.

— Не все так просто с волшебными коврами, — возразил Сахид Альири. — Это же не обычная кошма, чтобы на ней сидеть, а сложный магический артефакт. Здесь нужен волшебник, причем сведущий в их хитром устройстве. У меня таких знакомых нет. Совершенно странным образом я не в ладах с магами.

— Что-то я не удивлен, — пробормотал Ильдиар.

— Что же, нам теперь пешком по пустыне тащиться, коли эта гхарнова сыть не желает летать? — Хвали вслух высказал терзавшую его спутников мысль, снабдив ее очередным гномьим ругательством, и в сердцах пнул волшебный гилем.

— Не обижай ковер, — вступилась за коврик Валери, — он же не виноват.

Все сошли на землю, Ильдиар, Джан, Хвали и Сахид взяли мешки, а Валери принялась аккуратно скатывать гилем. Рулон оказался достаточно тонким и легким, чтобы один человек мог нести его под мышкой.

— Заберем его с собой, — сказала девушка.

— Конечно, не бросать же здесь, — согласился хозяйственный Джан, — давай его в мой мешок.

Ковер перекочевал в огромный мешок чернокожего рыцаря, и путники стали собираться в дорогу, вот только единого мнения о том, куда же направить стопы, не оказалось.

— У нас воды всего на сутки, а еды — до завтрашнего вечера, да и то один только хлеб с фруктами, — доложил Джан, придирчиво оценив имеющиеся запасы. — Бочонок с элем разбился, а всю солонину давеча сожрал сэр гном.

— Гному необходимо правильное питание, — отозвался Хвали, ничуть не смущаясь, — если я стану, как вы, питаться персиками, не видать мне роскошной бороды до скончания веков.

— Будто борода и персики друг другу противоречат…  — отозвался герич.

— До Ари-Сара, ближайшего оазиса, трое суток пути, почтенные, — подумав, сообщил Сахид Альири, — это, если повезет. И его хозяин, шейх Осмала, вряд ли будет нам рад — было время, я изрядно успел ему насолить. И все же, я бы выбрал пустыню…

— Есть еще шахты, — высказал предложение Ильдиар, заметив, что ловец удачи всеми силами старается обойти эту тему. Мы видели поселение у скал — думаю, там найдутся и вода, и пища, и верблюды. Мы могли бы купить все это.

— Рядом с шахтами, на почти отвесном склоне пика Неграйна, располагается Алый дворец Алон-Ан-Салема и, судя по поведению летающего ковра, великий визирь сейчас должен находиться в своей резиденции. — Сахид Альири нахмурился. — Будь я сам по себе, обязательно нанес бы ему визит — у нас с ним есть незаконченное дело. Я уверен, в его дворце, как и в любом другом, есть потайные ходы, но… сейчас я не один.

— У меня тоже есть дело к визирю, — напомнил Ильдиар, — но ковер порван, нас мало, с нами — женщина… Нас легко догнать, если мы будем вынуждены бежать, да и в бою против мага и его свиты мы не выстоим, даже если зайдем к нему в гости через тайную потерну, а еще…

— Да вы тут спятили все! — вскричал гном. — Какие потайные двери?! Какие визиты?! Даже думать о таком — безумие. Он же колдун! Только щелкнет пальцами, и все. Скажет — змеей — станешь змеей. Скажет — обезьяной — будешь всю жизнь по веткам прыгать…

— Сэр гном определенно прав насчет Аберджи, — поддержал Джан, — гиблое место, даже без визиря. Уж лучше затянуть пояса, дождаться заката и двинуться к оазису Ари-Сар.