Вскоре он опустился в прекрасном саду, но глазеть по сторонам времени не было. Здесь Ильдиара уже ждали товарищи по несчастью. Рядом с гномом и геричем стояли три груженных тюками лошади.

— Значит, ты нашел ее! — радостно закричал Хвали, привыкший не удивляться ровным счетом ничему, а уж тем более парящим в небе тряпкам.

— И прихватил кое-что из сокровищницы самого султана, — добавил несколько более впечатлительный Джан.

— Самое время убраться из благословенного духами Ан-Хара, — сказал Ильдиар. — Кладите все припасы на ковер. Коней придется оставить.

— А выдержит ли? — Гном почесал плешивый подбородок. — Видал, сколько всего Джан, алчная крыса, с собой понатаскал?

И правда, лошади были немилосердно навьючены большими полосатыми мешками-хурджунами и тюками, там был даже бочонок.

— Я так понял, что это был сейчас комплимент, сэр гном? — белозубо улыбнулся чернокожий рыцарь.

— Конечно, — подмигнул графу де Ноту Дор-Тегли.

— Выдержит, — заверил Ильдиар, словно это он сам изобрел этот ковер и всю жизнь на нем летал. — Кстати, Хвали, — вспомнил вдруг паладин, помогая гному и геричу перетаскивать припасы, — а что ты в том доме делал, когда мы разделились?

— Покажи ему, Джан, — усмехнулся шире выбитых зубов гном.

Чернокожий достал из мешка чью-то отрезанную голову. Ильдиара едва не вывернуло на ковер.

— Кто это?

— Не узнал толстяка Гаума? — усмехнулся Джан. — Мы решили отплатить ему напоследок за гостеприимство…

— Что смотришь? — рыкнул гном в бесцветные мертвые глаза головы бывшего хозяина рабского рынка Ан-Хара. — Все по справедливости: ты мне — бороду, я тебе — голову…

Одна лишь Валери сидела тихо-тихо. Она отстраненно теребила пальцами бахрому ковра и печально думала о чем-то своем. Даже отрезанная голова не произвела на нее никакого впечатления.

— Все? Можно лететь? — спросил Ильдиар, когда тяжеловесный бочонок умостился в центре ковра.

Со стороны стены раздались гортанные крики — это бергары перелезали через укрепления, явно не замечая низкой кованой решетки, пробитой в желтом камне. Где-то в той стороне мелькнул один черный плащ, второй.

А в саду, в тени высоких лимонных и апельсиновых деревьев, пока что спокойно журчали фонтаны, вились походящие на плющ растения, подставляя солнечным лучам огромные синие и нежно-голубые бутоны. Воздух здесь был свеж и чист — не то, что на площади невольничьего рынка.

Ильдиар, Валери, Хвали и Джан уже сидели на ковре и были готовы лететь, когда вдруг из-за одного из растущих неподалеку инжирных деревьев выскочил человек. Он запыхался, за ним гнались. На нем были широкие белые шаровары и алая безрукавка — халат и тюрбан он где-то потерял. Короткие белые волосы были покрыты кровью, на брови расцветала пурпуром ссадина.

— Летим быстрее, это же работорговец! — закричал гном. — У меня на сегодня уже кончилось все желание общаться с их братом!

— Сахид! — пронзительно закричала вдруг Валери.

Это действительно был недруг Ильдиара. Его преследовали три дюжих бергара, и оружия при охотнике за головами не было.

— Ковер, летим, — коротко приказал своему новому «скакуну» Ильдиар. — Летим из города.

Волшебная ткань оторвалась от земли и взмыла в небо, гном и Джан с непривычки крепко вцепились в бахрому; ковер вздрогнул — видимо, ему это было неприятно.

— Стой! — закричала девушка. — Стой, иначе я спрыгну вниз!

— Валери, что ты делаешь?! — Ильдиар схватил ее за руку.

Валери начала дико вырываться. Джан обхватил ее вокруг хрупкого пояса, и одна из курносых туфель слетела с ноги девушки и упала на землю, затерявшись где-то в высокой зеленой траве.

— Мы должны взять его! — билась она, пытаясь огреть рыцаря-герича кулачком.

— С какого это дива? — усмехнулся Хвали, равнодушно наблюдающий за этой «схваткой».

— Я сброшусь вниз, Ильдиар, ты знаешь: я не лгу!

Паладин искоса взглянул на девушку: хороша же — приучилась играть его чувствами.

— Ковер, вниз, — зло бросил Ильдиар. — Можешь отпустить ее, Джан.

Герич поспешил отпустить девушку, а ковер через мгновение уже спустился к земле.

— А ты, сын гадюки, — это уже было сказано Сахиду, который неуклюже взбирался на ковер, — не приведи Хранн, что-либо вытворишь — я перережу тебе глотку и сброшу в пески.

Ковер резво взлетел. Бергары внизу что-то кричали, размахивая в воздухе своими ятаганами. Но поздно — жертва упорхнула, как птичка из силка.

— Вяжите его, ребята.

Джан и Хвали начали споро связывать ловца удачи — тот, похоже, не был против. Просто молчал и, не отрываясь, смотрел на Валери, у которой по чумазым щекам текли слезы.

Компания собралась более чем странная: северный паладин, чернокожий рыцарь-раб, безбородый гном, бывший охотник за головами и странная молодая девушка неизвестного рода и происхождения.

Все они сидели на волшебном летающем ковре, который нес их куда-то на запад, к огромному пустынному заходящему солнцу, и при этом Ильдиар де Нот, граф Ронстрада, так и не догадался, что есть в их побеге нечто подозрительное, странное и необъяснимое…

Трое живых существ, двое из которых были людьми, а третий, как не трудно догадаться, — нет, сидели на земле, прислонившись спинами к холодным могильным камням, и зябко кутались в плащи от пронизывающего ночного холода. В полной темноте, разбавляемой время от времени лишь бледным светом тощего месяца (в те редкие минуты, когда ему было угодно сделать одолжение и оторваться от своих дел, показываясь на небе), они едва различали силуэты друг друга.

В воздухе было душно и пыльно, как перед грозой, но дождь все никак не мог начаться, лишь налетевший ветер неведомо откуда принес с собой сырые листья, закружив их, точно корень петрушки и нарезанный лук в густой безвкусной похлебке. Путники неожиданно оказались в самом центре этого кромешного небесного варева, и вездесущие листья поползли по их капюшонам, царапаясь и шелестя. Они прилипали к одежде, к незащищенным кистям, безжалостно царапали щеки и забивались в нос. Спать совершенно не хотелось, да и как тут уснешь, когда все тело колотит от дрожи, уши закладывает от ветра, на лицо липнет непонятно что, ноги затекают, а руки немеют и молят, чтобы ты согрел их своим дыханием.

Путникам в какой-то мере еще повезло — хвостатый пленник, едва лиственная буря начала собираться, подсказал место, где можно найти хоть какое-то укрытие, — небольшую расщелину, скорее даже овраг, полный провалившихся вниз надгробий, все дно которого, помимо камней, устилал прогнивший ковер из опавших листьев.