— Остановись! Немедленно!

Но раб не внял. Он уже сплел в руках маленький шарик живого огня — куда ему было до боевых огненных шаров многоопытных магов, — но, чтобы сделать непоправимое, хватить должно было и такого. Одно неуловимое движение — и шар устремился в путь. Раб едва успел броситься на землю, утягивая за собой собрата-герича и…

Больше главный надсмотрщик не видел ничего. Раздался грохот, взрыв прогремел такой силы, что содрогнулись скалы. Воздух словно вывернулся наизнанку, жар потек из-под сводов. Огненное пламя родилось в огромном пространстве зала, облизало его до самых стен и хлынуло в ответвления. К счастью, в уходящих вниз штреках огонь большей частью прошел под самым потолком, и длилось это недолго.

Через пару мгновений все было кончено, в воздухе повис отвратительный запах гари. Пелена каменной пыли затянула собой все подземелье. Отовсюду доносились человеческие стоны и жуткие крики — те из стражников, кто не сгорел заживо, сейчас катались по полу зала, пытаясь потушить охватившее одежду пламя, некоторые просто кричали, не способные больше ни на что, большинство потеряли глаза и ослепли.

План Ильдиара принес куда более разрушительные последствия, чем он ожидал. И все же все прошло, как и было задумано: они с Джаном, укрывшись в тачках под тонким слоем серы, были доправлены в зал Дневной Нормы, где их по одному выгрузили, пользуясь тем, что Аэрха мастерски отвлекал стражу. После чего они заняли места рабов-сменщиков у колеса, которые будто бы даже не заметили их присутствия. Ну а дальнейшее было еще проще: сменить бегунов в колесе, остановить мельницы, давая возможность джинну перегнать сернистый газ в зал… А дальше огонь, вспышка, взрыв.

Судя по грохоту камня, где-то произошел обвал, но ничего понять пока что было невозможно.

— Вперед! — раздался хриплый крик Хвали, и вместе с бергаром они вскочили на ноги, оттянули прочь тачки, и набросились на двух асаров, безвольно стоявших у выхода из тоннеля. Стражники орали, зажимая ладонями глаза, их лица были чудовищно обожжены — словно каждого макнули в бочку с кипящим маслом.

С легкостью отобрав у беспомощных врагов мечи, гном и бергар быстрыми движениями оборвали жизни двух приспешников визиря и бросились в зал.

— Разрази меня бездна! — мрачно выругался Хвали, увидев, во что превратились люди. — Им оказали чересчур неподобающую милость. Погребли, как сожженных гномов!

— Не думаю, что они от этого в восторге, — невесело захохотал Аэрха. Великан уже успел подобрать себе оружие по размеру — громадный двуручный ятаган он держал одной рукой, будто перышко, а в правую взял большой круглый щит.

— Ильдиар! Джан! Вы живы? — Гном вразвалку бросился к колесу, не обращая внимания на крики и стоны стражников кругом.

— Мы… мы… здесь…  — Ильдиар уже выполз из колеса и как раз помогал выбраться Джану. — Нам удалось?

— Удалось…  — рыкнул Хвали. — Тебе удалось. Разрушитель Аберджи! Так тебя отныне будут звать! Я другого не пойму: если ты все время мог колдовать огонь, почему я так долго жевал холодную солонину?

Ильдиар не ответил, ему было вообще не до смеха. Он сел прямо на землю и опустил лицо в ладони. Его будто вывернули наизнанку, из носа текла кровь, горло резало — это были не последствия взрыва и обвала — нет, это было лишь следствие противостояния негатору. Все же пустыня была слишком близко.

Хвали тем временем не стал рассиживаться. Он хищно огляделся, поднял саблю и направился к ближайшему раненому стражнику.

— Я тебе покажу, как избивать моих друзей! — Кривой клинок гнома описал дугу, опустившись на голову асара и раскроив тому череп. — Или это был не ты? Может, ты?! — Еще один взмах сабли, и еще один предсмертный крик пронесся по затянутому пыльным туманом залу. — Или вот ты?

Ильдиар не желал глядеть, как распалившийся гном упивается местью. За все время близкого общения с Хвали он успел позабыть, что Дор-Тегли — мрачные, жестокие создания из черных глубин, что у них собственное чувство справедливости и морали, а каменные сердца не ведают жалости, когда дело касается мести.

— Хвали, оставь их! — наконец, велел паладин. — Нужно уходить, пока стража наверху не опомнилась, или рабы из соседних штреков не устроили здесь свалку!

Насчет участи раненых воинов визиря паладин не испытывал иллюзий — как только сюда поднимутся каторжники из штолен, мстительность Хвали покажется ослепшим стражникам сущим милосердием.

— Пойдем, сэр-гном, — Джан с большим трудом оторвал Хвали от охватившего того кровавого безумия, — есть дела поважнее. Визирь, например.

— А что, это дело! — громыхнул бергар. — Навестим Обезьяньего Шейха! Давно хотел проверить, что у него внутри: кишки или змеи, — оглушающий хохот Аэрхи прозвучал, словно раскаты грома, и укутанные в эхо от этих угрожающих раскатов, товарищи по несчастью двинулись было к проходу, ведущему на поверхность, но…

— Мои милостивые и храбрые, друзья, — из пыльного облака раздался голос джинна. Как и когда он появился в зале Дневной Нормы, не знал никто. После того, как он перегнал сернистый газ при помощи своего колдовского сквозняка, его не видели. — Боюсь, мы в некотором затруднительном положении…

Ильдиару и его спутникам предстал непреодолимый каменный завал. Тоннель, по которому они сюда спустились, был перекрыт.

Звуки топота десятков пар ног заполнили подземелье уже даже не эхом, а перекатывающимся гулом.

Каторжники кашляли, затравленно озирались, спотыкались в темноте, но упрямо продолжали идти вперед. Ни одного намека на колдовской фонарь здесь не было. Кругом лишь кирпич — под ногами, глухо замостивший стены и своды. И никаких ответвлений — просто длинный, идущий под уклоном кирпичный путь.

Взрыв сернистого газа обрушил не только прямой путь на поверхность, завал перекрыл также одну из выработок и узкий тоннель, по которому на подвесной платформе куда-то вглубь подземелий отправляли тела мертвых каторжников. Единственным оставшимся не заваленным проходом оказался неширокий тоннель, походящий на дымоход. Именно туда отвозили колотую породу, и, судя по наклону пола, вел он ниже, еще глубже под скалу.

Идти туда совершенно не хотелось, но выбора не оставалось — не возвращаться же, в самом деле, в выработки. Поэтому после нескольких неудачных попыток разобрать завал — джинн при этом демонстративно сложил руки на груди и принялся недовольно грызть голубую губу — было решено искать выход на поверхность и надеяться, что великий визирь был достаточно мудр и предусмотрителен, чтобы соединить свою подземную сеть по добыче серы с поверхностью не только одной пуповиной.

Ильдиар и его товарищи по несчастью как могли вооружились, после чего направились вглубь темного тоннеля — с ними двинулись еще полторы дюжины каторжников, несмотря на страх и непонимание происходящего выбравшихся в зал Дневной Нормы из штреков.

— Что это за тоннель? — спросил Ильдиар, но ни Аэрха, ни джинн не знали ответа. Куда-либо, кроме выработок, их не пускали.

— Рано или поздно мы куда-то да выйдем, — веско заметил Джан.

— Я вот только надеюсь, что мы не выйдем к серному озеру, — мрачно пробормотал Хвали.

— А я, что мы не встретим…

— Тише… вы слышите? — Ильдиар остановился и поднял руку, призывая спутников к тишине, но каторжники продолжали бубнить и стонать.

— Тише! — снова велел Ильдиар, но никакой реакции не последовало.

— Айеш-ти ну х» алсамту! — прикрикнул Аэрха, и каторжники испуганно замерли.

Тишина возродилась не сразу. Эхо угасло, и лишь тогда беглецы смогли различить мерный рокот, раздающийся совсем близко. Там как будто раз за разом открывали и закрывали огромные, невероятно скрипучие двери, и при этом в едином порыве на каменную породу опускались десятки кирок.

— Еще одна выработка? — негромко проговорил Ильдиар.

Хвали покачал головой.

— Я не могу не узнать эти звуки…  — прошептал он. — Шестерни… Там работают какие-то механизмы.