Вернувшись из поездки и узнав от Марии Ивановны о судьбе собаки, я спросил хозяина:

— Петр Кузьмич, как это вы могли домашнего друга обречь на такую мучительную смерть?..

— Все равно ведь ему настало время умирать… — ответил хозяин и, как бы извиняясь за содеянное, добавил: — Рука не поднималась покончить сразу…

Когда же я сказал ему о том, что задумал написать о жизни Мишутки, Петр Кузьмич с какой-то жалкой полуулыбкой на худощавом, морщинистом лице попросил меня о том, чтобы я концовку рассказа придумал бы какую-нибудь другую:

— Ну, пусть Мишутка убежит со двора и… пропадет без вести. Писатели ведь все могут сделать, как захотят…

Нет, я не мог, не захотел изменять собачью судьбу и написал так, как было в жизни.

Вынося эти слова в заголовок, хочу сказать, что речь в конце концов пойдет вовсе не о собаках. С собаками нынче, вроде, все стало на свои места. Осознана необходимость гуманного отношения к животным, по телевидению и по радио не перестают, к общему удовлетворению, раздаваться голоса, призывающие беречь животных, относиться к ним, как к братьям меньшим, а знаменитый Бим со своим не менее знаменитым черным ухом стал в свое время едва ли не самым популярным актером сезона. И не делим мы уже насекомых, морских обитателей, зверей на полезных и вредных, потому что поняли: вредных нет. Есть хищные и травоядные, далекие и близкие, экзотические и привычные. Даже показанная как-то на телеэкране прирученная гиена, зверь с ужасной репутацией, оказалась при ближайшем рассмотрении почти собакой — симпатичной, ласковой, отзывчивой.

Люди потянулись к зверю. Веяние времени? Или мода? А как знать, может быть, многие воспользовались этой модой, чтобы исполнить наконец мечту детства — завести, например, собаку.

Да, конечно, собака в доме требует от человека многих качеств, и все это, как на подбор, прекрасные качества — заботливость, участливость, умение быть великодушным, умение нести ответственность. Это те черты, увидеть которые в своем ребенке будет счастлив каждый родитель.

В нашем доме на втором этаже живет девочка Марина. Как-то летом все ее подруги разъехались — в пионерские лагеря, к бабушкам, к родным, и Марина осталась одна. Поскучав недели две-три, побродив возле опостылевших качелей, она случайно познакомилась с бездомным псом — громадным, лохматым, довольно пожилым, потерявшим где-то свой хвост. Вид у собаки был угрюмый и нелюдимый. Но при этом пес оказался доброты бесконечной. И людей отпугивал не нрав его, а вид. От ночевок под скамейками, в подвалах, на строительных площадках он был весь в колючках, в пыли, мусоре. Взгляд казался злобным, на тяжелые лапы нельзя было смотреть без опаски.

Но Марина сразу прониклась к собаке доверием. Надо сказать, доверие было взаимным. Уже через несколько дней пес запросто захаживал в наш двор, иногда поднимался на второй этаж, где жила девочка, робея, укладывался на коврик у ее двери. При приближении соседей Джек — Марина назвала собаку Джеком — демонстративно отворачивался, словно зная о своей устрашающей внешности…

С тех пор все дни девочки были посвящены собаке. Марина кормила ее, вычесывала шерсть, отмывала лапы, чтобы мама разрешила иногда заводить Джека в квартиру. Когда мама заговорила было о путевке в лагерь, Марина категорически отказалась. Какая путевка, какая может быть поездка! Кто будет кормить Джека? Где он будет ночевать? И Марина осталась. И на следующее лето тоже.

Не буду рассказывать о скандалах напуганных жильцов, о протестах почтальонов — собаки, как известно, не очень их любят, — о случаях, когда Джек буквально спускал с лестницы подвыпивших гостей. Было дело — даже подписи собрали под письмом в милицию, требовали убрать собаку…

Марина купила Джеку ошейник и поводок, сводила в ветлечебницу, зарегистрировала собаку на свое имя. Ей выдали официальное свидетельство, определили породу — какая-то неимоверная помесь кавказской овчарки и сибирской лайки.

Пес и сейчас живет в нашем подъезде. Но не о нем речь — о Марине. Она сильно изменилась. Среди подруг отличается серьезностью, чувством собственного достоинства. Знает все породы собак, их повадки, классификацию, методы дрессировки. Срисовывая в альбомы собак из журналов, газет, книг, Марина научилась неплохо рисовать, в школе была организована выставка ее рисунков. Она записалась в кружок любителей животных и сделала там доклад о собаках, об истории их приручения человеком.

Нет-нет, она не замкнулась на Джеке. У нее уйма подруг, она общительна и остроумна, но в тоже время ее отличает более зрелая духовная культура, нежели у сверстниц, воспитанность, выдержка.

Пытаюсь вообразить Марину, совершающую когда-нибудь в будущем поступок подлый, низкий, некрасивый. И не могу. Не могу себе представить Марину, бросающую человека в беде, мелко прикидывающую выгоду от того или иного хитрого хода, злобно завидующую чужому счастью, чужой удаче. А вот ее же поступок благородный, жест щедрый и великодушный, решение дерзкое представляю с легкостью. Потому что все это будет продолжением ее сегодняшних поступков и решений.

Не буду утверждать, что именно Джек, этакий благородный бездомный пес, так повлиял на девочку. Но я глубоко уверен, что на Марину повлияла сама ситуация, возможность проявить заботу, помочь тому, кто в ее помощи нуждается, не подвести того, кто на нее надеется. Ведь она не просто кормила собаку, не просто разрешала ей спать у своей двери — она спасла ее в самом полном смысле слова. И прекрасно понимает это. Другими словами, девочка проявила ту духовную щедрость, на которую — чего уж там — так часто не хватает нас, людей взрослых.

Эта история печальная. Произошла она на окраине большого города Днепропетровска.

На сей раз девочку звали Юлька. Вернувшись из школы, она вышла поиграть во двор с собакой-таксой по кличке Тимка. Юльку тут же окружила толпа подружек. Пройти мимо шаловливого пса, особенно когда тебе немногим больше десяти, просто невозможно. Устав от возни, Тимка обычно переворачивался на спину и поднимал лапы — все, дескать, больше не могу, делайте со мной, что хотите.

Игра была в самом разгаре, когда к детям подошел какой-то дядя. Разведя длинными руками толпу ребятишек, он молча взял Тимку за шиворот и пошел с ним прочь. Дети вначале подумали, что дядя шутит. Но дядя не шутил. Он был из тех, кого панически боятся все собаки. Подойдя к грузовой машине с крытым верхом, дядя открыл дверцу и бросил Тимку внутрь. И только тогда дети сообразили, что произошло. До сих пор, понимаете, до сих пор, хотя прошло уже больше года, они рассказывают об этом, как о самом ужасном, что им довелось увидеть в жизни: дядя сжал Тимке горло, оно хрустнуло, Тимка дернулся, и дети слышали и до сих пор слышат, как он бьется в предсмертных судорогах о железный пол.

Дети бросились к собачнику, стали перед машиной. Юлька стремглав кинулась домой. Из квартиры тут же выбежала вся семья. Машина еще стояла у двора, дети, рыдая, вцепились в прутья радиатора, и, казалось, никакая сила не может заставить их отступить. Через минуту машину уже окружили взрослые, кто-то пытался открыть дверцу кабины, кто-то прилаживал железный прут к запору кузова, но дядя, видимо, знал свое дело. Он резко дал задний ход, мотор взревел, машина вильнула в сторону и по газону выскочила на шоссе.

Механизированная колонна, к которой принадлежала машина, находилась недалеко. Мама Юльки была там через несколько минут и нашла ту машину. Водителя на месте не оказалось. Кто-то помог подкатить бочку, женщина взобралась на нее, заглянула через маленькое окошко и увидела мертвого Тимку.

— Это Виноградского работа, — объяснили ей. — Собак положено умерщвлять газом, но Виноградский любит это делать руками. И быстрее и чище.

Мне довелось поговорить с этим «любителем чистоты».