- Чего?!!
- Не ори, бешенный, не пугай людей, пошутил я, пошутил, – черт, так и прокалываются на мелочах. Ляпнул машинально, а для советских людей в настоящее время подобная шутка тянет на полновесный срок. Или на запрет на выезд за рубеж.
- Придурок, – тихо взвыл Вовка. – Я тебя придушу в номере. Твое счастье, что здесь свидетель имеется.
- Брось, успокойся, сейчас пойдем за твоими синими рабочими штанами. Ты, кстати, какие предпочитаешь, «Левис» или «Монтану»?
Долбоносов завис. А коварный змей-искуситель Мельник, пользуясь его ступором, поинтересовался у улыбающегося – черт, как у него только рожа не треснет от постоянных улыбок? – продавца, показывая на отобранный конверт:
- Хау мач?
Бородач пригляделся и улыбнулся еще шире, хотя до этого казалось, что все, на максимуме у него губы раздвинуты:
- Битлз? Вери гуд! – и показал три пальца на одной руке и пять на другой.
Ага, сообразил Данила, тридцать пять крон. Да, жесты – это наше все. Главное, не показать нечаянно что-нибудь неприличное. А то, был с ним однажды неприятный случай, друзья перед поездкой в Италию научили, а он, дятел, поверил, что если хочешь выразить симпатию человеку, то надо указательным пальцем два раза постучать себе по щеке. Надо было видеть глаза продавца в винном отделе, когда Мельник так сделал. Сволочи!
Но здесь, вроде бы никакого подвоха не было. Расплатился, получил под пластинку бумажный пакет с забавными веревочными ручкамии логотипом магазина, визитку и, вежливо распрощался с продавцом.
- Что купил, хоть? – полюбопытствовал на улице Володька.
- Битлов. Клуб одиноких сердец сержанта Пеппера, – ответил Данила.
- О, я слышал, приятель на катушке дал как-то раз. Отличная музыка! – восхищенно протянул Долбоносов и сразу же нахально попытался сесть на хвоста. – Дашь послушать? А то на пленке качество было не очень.
- На хрен с пляжа! – безжалостно отрезал Мельник. – Знаю я эту хохму, запилите пласт до смерти, а скажете, что так и было. Я, может, сбагрю его кому-нибудь в Москве.
- Ага, на кооператив заработаешь, – надулся приятель. – Жмотяра!
- Володенька, – вкрадчиво произнес Данила, копируя интонации артиста Джигарханяна из «Места встречи», – а как ты думаешь, сколько такая пластинка стоит в Союзе? Молчишь? Так я тебе расскажу. Пятьдесят рублей. А доллар на черном рынке? Три рубля. Диск я сейчас взял за три доллара пятьдесят центов, если перевести из шведских крон. То есть, напряги мозги, почем?
- Десять с полтиной, – выдал приятель, быстро произведя в уме нехитрые расчеты. – Погоди, это ж, выходит, ты чистоганом сороковник в карман можешь положить? Вот ты, жук!
- Но! – сразу решил расставить все точки над «ё» Мельник. А то поползут еще в команде слухи, что он спекулирует. – Говорю сразу, купил пластинку для себя. Эта не продается.
- А что за другие диски ты в магазине спрашивал, продавец все удивлялся?
- Забудь, – отвернулся Мельник. – Не завозили им еще этих исполнителей. О, кстати, вот твоя лавка, пошли джинсы выбирать, ковбой Мальборо.
А ведь опять прокололся. Начал интересоваться, есть ли в продаже Black Sabbat – старикашка Оззи всегда был его любимчиком, Slade– Нодди Холдер – это вообще полный улет! – и Белый альбом тех же Битлов. Но, судя по реакции парня за стойкой, ничего подобного еще не издавалось. Хорошо, что языковой барьер не дал продавцу произвести детальный опрос странного русского футболиста на тему, откуда он взял все эти названия. Ага, надо было еще до кучи про SexPistols поинтересоваться. Контрольный, так сказать, в голову!
На следующий день, вечером, играли со сборной Стокгольма.
- Лев Иванович, что не так? – поинтересовался Аничкин у динамовского голкипера, когда они вышли на предматчевую разминку. – Чего ты все головой крутишь, знакомых высматриваешь? Смотри, искусствоведу в штатском[30] может не понравиться.
- Балаболка, – отмахнулся от него Яшин. – Мы в пятьдесят восьмом на этом стадионе четверть финал чемпионата мира играли. Как раз со шведами.
- И как сгоняли? – заинтересовался Эштреков. – Выиграли?
- Продули, – грустно произнес вратарь. – Ноль два. Первый мне Хамрин забил, второй…черт, не помню уже, кто. Вылетели, в общем.
Эштреков сконфуженно улыбнулся, досадуя на то, что расстроил Яшина. Ситуацию тут же разрядил Маслов.
- Лев Иванович, не вгоняй в тоску. Расскажи лучше молодым, как вы с Бубукиным и Кесаревым гондоны в Париже проверяли.
-Чего проверяли?! – рот разинули все динамовцы.
- Ох, и болтун же ты, Масло! – рассердился голкипер. – А вы чего варежки поразевали? Ну, да, было такое. В шестидесятом, на финале Кубка Европы ребята нас послали хороших презервативов купить. А в аптеке их сотня видов – как поймешь, какие хорошие, а какие – нет?
- Известно, как, – подмигнул ему неугомонный Валерка. – Там, говорят, есть такой специальный квартальчик – Пигаль, называется…
- Сейчас перестану рассказывать! – предупредил Яшин.
На Маслова тут же шикнули, пообещали прибить и умоляюще обратились к Льву Ивановичу за продолжением. Интересно же, чем все закончилось. Тот немного посопел угрюмо, словно решая, соглашаться или нет, но все же дорассказал.
- Ни в какой-такой квартал мы, конечно, не ходили. Слышь, Масло, не ходили! Купили по одной штуке на пробу тех, что заинтересовали больше других, принесли в гостиницу, а там в ванной я в них по очереди воды из ведерка – знаете, в каждом номере под мусор стоит? – вот, из такого и наливал. Те, что лопались – в сторону. А один, который самым крепким оказался, мы уже и закупили на всю сборную.
Ха-ха-ха!!!
- Лева, а сколько, сколько победитель-то выдержал? – поинтересовался сквозь слезы Аничкин.
- Так сколько, – призадумался Яшин, вспоминая. – А, точно, два ведра!
Занавес! С разминки уползали, держась за животы.
Данила перед матчем привычно настраивался на то, что выйдет во втором тайме вместо кого-нибудь из подуставших товарищей. Но жизнь внесла в эти планы свои коррективы. Почти перед самой игрой выяснилось, что Козлов и Еврюжихин играть не смогут. Скосила их начисто какая-то желудочная инфекция.
- В Кировабаде, небось, опять на базаре всяких фруктов напокупали, негодяи, – ярился Бесков. – А в Москве, как обычно в ванную с водой накидали и жрали потом в три горла. Засранцы! Саша, езжай с ними в гостиницу и пулей обратно, – напутствовал он врача команды. – Малой, ты в старте. Вместе с Вшивцевым и Авруцким впереди. Черт, и на замену-то, случись что, некого в нападение поставить – один Эштреков на банке. Что ж, будем надеяться, обойдется.
В принципе, шведы не показали ничего выдающегося. Да они особо и не выкладывались – матч-то товарищеский, зачем надрываться? Москвичи довольно вольготно комбинировали, легко и красиво атаковали, но, на последнем рубеже в этот день в ударе был шведский вратарь. Совсем молодой парнишка – на установке Константин Иванович, сверившись со своими записями, сказал, что ему всего девятнадцать лет, – стоял насмерть.
Анюта здорово пробил с линии штрафной, но Хельстрем достал мяч из «девятки». Юрка Авруцкий обыгрался с Данилой в короткую стенку, выскочил один в один, но юный швед отчаянно кинулся ему в ноги и выбил круглого за пределы поля. Наконец, Мельник и сам крокетой, которая в последнее время получалась у него все лучше и лучше, убрал защитника, влетел слева в штрафную, сделал ложный замах, но… голкипер не купился. А пока нападающий раздумывал, как бы половчее перекинуть его, налетели игроки обороны и буквально вынесли, затоптали форварда, едва не вырвав ноги с мясом.
- Он что, заколдованный? – бесился Юрка. – Малой, покажи ему какой-нибудь фокус, засади этому паразиту голешник.
Ага, трах тиби дох тох тох! Так, если память не изменяет, колдовал Хоттабыч? Правда, у Мельника покамест бороды не наблюдается, волосинки вырвать неоткуда. Разве что… Данила заметил, что Хельстрем зачем-то убежал довольно таки далеко из ворот, когда сборная Стокгольма пошла в редкую контратаку. А что, если попробовать?
