Атакую первым. Я слишком долго ждал этого поединка. Влад не промах, биться с ним — одно удовольствие. Но все же я в этом сильней. Результат двух раундов говорит сам за себя — у меня саднит плечо, а он уже явно трудом стоит на ногах. В третьем раунде он делает подсечку, но я успеваю подпрыгнуть, и бью его по левой скуле, отчего тот, пошатнувшись, падает.

— Ты был хорош. — и подаю Стрельцову руку.

— Да пошёл ты. — он схаркивает на пол, но все же принимает помощь. Был бы он чуть меньшим кретином, может быть и сдружились. Но уже поздно об этом думать.

Игнорирую толпу, иду в раздевалку и быстро смываю с себя пот и грязь. Выхожу через второй выход и иду к машине, где меня уже ждет моя мартышка-ниндзя.

Но никакой Леры в машине нет. Чертыхаюсь, беспокойно оглядыааясь по сторонам, но уже через мгновение вижу её кудрявую макушку у главного выхода. Она только что вышла из клуба. Значит, все же видела всё.

— Садись.

— Что, даже не наругаешь? — спрашивает она, сев в машину.

— Ты уже сама себя наказала.

И это правда. В институте ещё долго будут шептаться о сегодняшнем бое. Но самое главное — теперь она знает другого Вадима. А это ещё хуже общественного мнения. Гораздо хуже.

— Вставай, сонная мартышка! — вырывает из темноты меня голос Вадима. Следом сразу же на голову падает, кажется, многотонная подушка.

— Тшшшшш. — бессвязно прошу тишины. Ещё немного и встану.

— Жаль, думал, ты хотела поехать со мной.

— Институт завтра, не обманешь. — отмахиваюсь от назойливого парня.

— В семейный дом, мартышка, в семейный дом.

Дом! Тут же подрываюсь с кровати, едва ли не падая на пол из-за спутанных в одеяле ног.

— Десять минут! — говорю и бегу в ванную.

— Пять! — слышу позади себя. Ну пять, так пять. Главное, что едем, и не когда-то там потом, а сейчас. Быстро умываюсь, пихаю в рюкзак сменную одежду и, перепрыгивая через одну ступеньку, спускаюсь на первом этаже.

— Нет времени, кофе купим в дороге. — говорит Вадим, уже стоя в обуви в коридоре.

Тоже верно. Тоже соглашаюсь. Я сегодня вообще самая послушная и добрая.

Мы садимся в машину, сразу же для лучшего настроения врубаю Thirty Seconds To Mars и, отстукивая пальцами по стеклу, прилипаю к окну. Едем!

Вадим сосредоточен, от его утренней весёлости ни следа. Сразу вспоминаю вчерашний вечер. Он против Влада на ринге, и тоже в его взгляде ни грамма веселья, слишком напряжен. Перед глазами его лицо, мышцы, отточенные годами движения. Я впервые видела его таким. Раньше даже не догадывалась, витала в своём розово-воздушном мире и не замечала, что Вадим не для всех такой, каким он был для меня. И только сейчас я начала это замечать. И то не потому что сама этого захотела, а потому что он решил мне это показать.

До дома остается ехать чуть больше часа. Сворачиваем в большой супермаркет на дороге и закупаемся едой на ближайшие сутки. Дальше на очереди макавто, Вадим чётко диктует заказ, и через минуту на моих коленях оказывается пакет с сэндвичами, картофельными оладушками и двумя капучино. Откусываю маленький кусочек оладушка, но почти не чувствую никакого вкуса — почему-то я слишком нервничаю.

С одной стороны, я рада. Мы едем в место, с которым я ассоциирую наше с Вадимом детство. Мы жили в разных городах и виделись не так часто, поэтому каждый год я ждала праздников не из-за каникул или подарков, а из-за встречи с ним.

Когда Вадим перестал приезжать, предпочитая меня и время с нашей семьёй своим друзьям, я долгое время была обижена на него, но потом просто приняла это. Думала, что так ему веселее и лучше. И только сейчас поняла, что возможно он не приезжал из-за меня.

— А что, если я тебе скажу, что хотел уберечь тебя?

— От чего?

— От себя.

Теперь наш разговор в зоопарке приобретал совершенно другие краски.

Из этого и вытекали все мои переживания. Как давно это у него началось? Что мы будем делать в доме?

В глубине души я все ещё надеюсь, что всё станет, как раньше. И наша поездка сюда — моя попытка все вернуть. Я устала от его холодности. Мне нужен прежний Вадим.

Проехав по узкой дороге мимо озера, мимо многолетних сосен, пристройки в виде бани, построенной нашими отцами, мы подъезжаем к двухэтажному дому, выложенному темно-коричневым кирпичом. Выхожу из машины и с наслаждением вдыхаю чистый воздух. С этим ничто не сравнится. Мне тут очень хорошо.

Проходим в дом, и Вадим первым делом начинает разводить камин. Как зачарованная осматриваю каждый угол. Ничего не изменилось. Ни-че-го. Как же я рада быть здесь.

Замечаю на себе внимательный взгляд парня.

— Чего? — спрашиваю его.

— Ты светишься.

Ну конечно, я свечусь. Это даже лучше, чем день рождения!

— А давай построим дом из одеял и стульев? — неожиданно озвучиваю только что пришедшую в голову идею.

— На чердаке?

— На чердаке.

Вадим смеётся и говорит:

— Вот бы всегда тебя такой видеть.

— Всё зависит только от тебя. — отвечаю тут же.

— Не только. — слегка хмурится Вадим, и я сразу же начинаю переживать, что испортила момент лёгкости. Но к счастью Вадим добавляет, — Тогда давай я затащу наверх стулья, а ты пока свари нам какао.

Киваю и бегу на кухню, чувствуя приближающиеся слезы радости. Ну что ты, тряпка, соберись! Тебе всего лишь не хватало этого последние пять лет.

Достаю из пакетов продукты, раскладываю их в холодильник и заливаю молоко в сотейник. А затем непроизвольно дергаюсь, почувствовав руки Вадима на своей талии.

— Мартышка моя. — шепчет он на ухо, и это выходит так интимно, что я теряюсь.

— Подай, пожалуйста, какао и апельсиновую цедру. — озвучиваю хоть что-то, чтобы избежать неловкости. Руки Вадима исчезают, позволяя мне глубоко вздохнуть. Однако вместе с облегчением чувствую пустоту.

Ну вот, какао готов, и мы, держа в руках кружки, поднимаемся наверх. На чердаке немного темнее, чем внизу, но даже сквозь лёгкий сумрак вижу, что мягкий плед уже лежит на полу, а сверху от стульев к комоду уже растянуто одеяло.

— Эй! Я вообще-то хотела сделать все это вместе! — возмущаюсь и кулаком пинаю Вадима в бок.

— Не дерись. — смеётся Вадим. — Я знаю, как тебя задобрить.

И, не дожидаясь моего ответа, он подходит к стене, чем-то шебуршит, а уже через секунду весь домик кутается в тепло-желтую гирлянду.

— Это волшебно. — восторженно произношу я. Это даже лучше, чем я могла себе представить.

Вадим пролезает в домик первый, подаю ему кружки и залезаю следом.

— Секунду. — словно что-то вспомнив, говорит Вадим, достаёт телефон и включает песню Брайана Адамса из Спирита. В детстве мы частенько смотрели с ним этот мультик и подпевали эти песням, прыгая по подушкам.

Делаю глоток горячего какао. Тепло медленно разливается по телу. Если все это взаправду, то это точно теперь мой самый любимый день. Поднимаю глаза и встречаюсь с внимательным изучающим взглядом Вадима.

— Что? — спрашиваю его.

— Как же я хочу тебя поцеловать.

Вспыхиваю и нервно облизываю пересохшие губы. Надо что-то делать. Я надеялась, что эта поездка сможет что-то поменять в наших с ним отношениях или хотя бы поможет мне понять его, поэтому ставлю кружку на плед и говорю:

— Давай сыграем? — Смотрю на Вадима, а этот засранец на мои слова похабно улыбается и начинает играть бровями.

— Прятки, салочки или, может, бутылочка? — игриво спрашивает он и смеётся. Придурок.

Делаю вздох, снова собираюсь с мыслями и озвучиваю.

— Каждый задаёт вопрос другому, любой вопрос, а второй не может отказаться отвечать на него, но и отвечать должен честно.

Наконец, лицо Вадима приобретает серьёзные оттенки, хотя глаза все ещё искрятся весельем. Видимо переживаю тут только я.

— Хорошо, мартышка. Тогда я первый.

Ну хорошо.

— У тебя уже были отношения?

Вот, что называется, вопрос в лоб.