Вика

— Вика, — шепчет Ахмед и сильнее прижимает меня к себе. — Моя малышка…

Его руки ложатся на мою талию, прижимают к себе. Он буквально сминает мое хрупкое тело под себя, исследует его руками, губами, языком, заставляя меня извиваться и издавать протяжные стоны, которые я попросту не в силах сдерживать.

Внизу живота становится так жарко, что я свожу ноги вместе от стыда. Разве так может быть? Так все происходит между мужчиной и женщиной, когда оба хотят друг друга? Я вовсе неопытна в этих делах, а он мужчина, у которого явно уже были отношения до меня.

Сердце колотится, как бешеное, когда я чувствую упругий стояк, упирающийся мне в бедро. Ахмед слегка толкается навстречу, задевает клитор и заставляет меня охнуть. Я хватаюсь руками за его широкую спину, как за спасительный якорь, врезаю ногти в его кожу и царапаю ее до крови. Мне безумно стыдно от того, что я чувствую, от жара, распространяющегося по коже, от потопа, который насквозь пропитал трусики.

Разве это не постыдно?

— Что такое? — он смотрит на меня опьяневшими глазами, хотя совсем не пил за столом, так, разве что пару глотков виски.

— Ничего, просто…

— Доверься мне, малышка, — он говорит это таким тоном, что я не могу ослушаться, зажмуриваюсь со всей силы и обвиваю его его за шею, отвечая на поцелуй так, как умею.

Он непременно ласков, что даже неожиданно. Я уже привыкла его бояться, но сейчас он показывает, что это совершенно лишние и страх мне стоит убрать. Да и как его бояться, ведь сейчас он совсем другой… ласков, нежен, целует так, что кружится голова. Разве это можно подделать? Мне кажется, что нет, невозможно. Он ведь по-настоящему хочет меня, он действительно такой, не врет.

— Идем, — он берет меня за руку и ведет в свою спальню.

Я неловко переминаюсь с ноги на ногу и пытаюсь не сбежать, потому что желание скрыться от него сейчас слишком сильно. Я не боюсь его, просто все это слишком непривычно, ново.

— Я приму душ и выйду, побудь здесь пока.

Киваю. Ахмед уходит, а я осматриваюсь по сторонам. Его комната слишком темная для меня и видно, что обставлена для холостяка. Темно-коричневое постельное белье, тумбочки в тон, шкаф-купе с огромным зеркалом, которое, впрочем, используется, скорее как аксессуар, а не как предмет для любования собой.

В его комнате все обставлено так, что не остается ни единых сомнений в том, что здесь поработал дизайнер. Впрочем, как и во всем доме. Шум воды, доносящийся из ванны, немного действует на нервы. Я с силой сжимаю руки, переплетая пальцы, и сажусь на кровать, не зная куда себя деть.

Осознание того, что должно произойти, больно бьет по нервам. Я не знаю как себя вести, не знаю, что нужно делать. Я бы хотела быть более опытной в сексуальных делах, но у меня ещё не было мужчины. Мой сексуальный опыт заканчивается взаимоотношениями со Стасом, который насильно лапал меня, пока отца не было дома.

Сейчас же мужчина, который забрал меня от отца, показывает, какими должны быть отношения между мужчиной и женщиной. Та нежность, которой он одаривает меня и мое тело, заставляет непонимающе распахивать глаза и приоткрывать рот в удивлении. Ахмед не ассоциируется у меня с человеком, который способен дарить нежность, быть ласковым и романтичным. Тем не менее, сейчас он именно такой. Совсем другой мужчина.

— Вика?

Я не сразу понимаю, что шум воды прекратился, а Ахмед уже стоит в дверях и смотрит на меня так пронзительно и с таким диким желанием, что у меня дух захватывает. Я комкаю постельное белье в ладонях и жду, когда мужчина подойдет ближе, но он не торопится. Стоит, чуть склонив голову набок и осматривая меня.

— Ты красивая, — констатирует он.

Я лишь сглатываю. Знаю, что привлекательна, но вот так одновременно хищно и с диким желанием на меня никогда не смотрели. И это делает меня слабой, я не знаю, почему вызываю в мужчине такие чувства, почему он так себя ведет и так смотрит. Это нормально, когда между нами нет чувств, когда есть место только нескольким разговорам и чему-то непонятному, что только зарождается?

Ахмед подходит ближе, останавливается совсем рядом иобхватывает мой подбородок рукой. Властные нотки проскальзывают в его движении, но мне даже нравится это, я и сама не понимаю, как становлюсь влажной внизу живота, а еще мне дико жарко, хотя в комнате кондиционер на семнадцати градусах. Тут холодно, а у меня внутри пожар.

Ахмед останавливается всего в нескольких сантиметрах, ждет, когда я поднимусь на ноги и сниму с него махровый халат. Руки дрожат и трясутся, но я делаю то, что должна и то, что вдруг захотела сделать. Мое сердце трепыхает, как бешеное, в груди щемит от нахлынувших чувств, а глаза, я уверена, горят лихорадочным блеском.

Девочки, это бонус к роману "Обещанная ему". Выкладывается совершенно бесплатно, поэтому требует поддержки и лайков) Главы будут пополняться в течении пары дней до окончания)

Ахмед

Малышка вся извелась, я вижу, как ее крутит и выкручивает жесткими жгутами. Уже все губы обкусала до красноты, а дрожит так, что меня бьет от первого же соприкосновения.

Прижимаю ее к стенке и шепчу грязные вещи, хотя все-таки сомневаюсь. Я, конечно, неотразим и бог секса, но малышка сама не своя. Она не понимает, что делает. Или понимает?

— Ахмед.

Она вдруг прочитывает мои мысли и бьет током. У нее получается эталонная мольба мягким голоском, а это мое слабое место. Я забрал ее себе от придурка-отца и брата. О чем тут думать? Рывком расчищаю комод, который, как уверяла дизайнер, очень гармонично дополнит интерьер. Вот и первый раз пригодился. Сбрасываю вещи и усаживаю малышку прямо на него. Конечно, не трон в лагуне, но смотрится она сногсшибательно. К черту контроль!

И я сделаю ей хорошо. Я умею, знаю, как нужно.

— Или все-таки фильм посмотрим? — раскатываю глупость на языке и провожу по ее шее, вновь пробуя на вкус.

Она сладкая и горячая, с ароматом ванили и цветов. Малышка цепляется тонкими пальчиками за мою спину и воюет с футболкой, она хочет разорвать ее или наделать побольше дырок для вентиляции.

— Нет, — недовольно бурчит и зло фыркает, когда не может с первой попытки подлезть под мою футболку.

Нужно помочь. Стаскиваю с себя футболку и забрасываю ее куда-то под потолок, а потом возвращаюсь к своей малышке, но перехватываю ее нетерпеливые пальцы. Она сперва упрямо дергается, а потом смотрит на мое лицо, не понимая игры. Я же нажимаю на ее плечи и помогаю откинуться на стенку.

— Расслабься, малышка. Я все сделаю сам.

Не жду согласия, с ней таких праздников не случается, со мной она умеет только огрызаться и спорить по каждому пустяку. Я уже вижу наши сцены, когда мы будет пререкаться даже из-за позы и места действия. Но сейчас она все же позволяет мне вести и начинает любоваться моим телом. Вижу, как уплывает ее взгляд и как жадно она облизывает губки.

Эти чертовые проклятые губки…

Накрываю их и целую так жадно, словно жду хлесткую пощечину с минуты на минуту. Словно это мой последний шанс. Ласкаю их языком и обвожу по контуру, угадывая, как малышка начинает подрагивать и тянуться навстречу, она хочет еще глубже и напирает на меня. Врываюсь в нее и раскатываю языком. Поднимаю ладони по ее пульсирующему обжигающему телу и поглаживаю хрупкие плечи, затем шею. Нажимаю и заставляю выгнуться навстречу, чтобы подарить ей самый грязный поцелуй в ее жизни.

Я хочу, чтобы она меня запомнила. Крепко так, очень прочно.

— Сладкая девочка, — шепчу, ускользая в сторону, — моя сладкая развязная девочка…

Мои пальцы уже на ее талии, задираю одежду и тягуче массирую нежную кожу, круговыми, то плавными, то жесткими движениями. Распаляю и тут же успокаиваю. Малышка выгибается дугой передо мной и шумно дышит, смотря слепым взглядом перед собой. Она уже далеко, изнывает и ждет разрядки, которая близка. Она была так возбуждена, что хватило бы одних фантазий, и мне хочется думать, что она фантазировала обо мне. Иначе я в сильном минусе, потому что я едва сдерживаюсь и позволяю себе маленькую толику из того, что успел представить в откровенных разнузданных деталях в своей голове.