Крис бросил оценивающий взгляд на лицо стоящего перед ним паренька Совсем юный. Около девятнадцати и, судя по всему, давно не мылся и не причесывался.
— Ночевать вне дома опасно, — заметил он. — Даже для взрослого человека.
— Я не боюсь, — ответила Виктория, стараясь придать голосу некую хрипотцу. — А если буду тратить время на разговоры, то вообще не высплюсь.
Крис улыбнулся.
О, это была волшебная улыбка! Улыбались даже уголки его глаз, от которых радостными лучиками разбегались в стороны морщинки. Была какая-то магия в этой улыбке. Если бы только так он улыбался ей, Виктории Мэйсон, а не подручному в конюшне, которым ее считал…
— Уразумел. Хороших снов, сынок.
Закрыв дверь, Виктория заперла ее на засов, взяла лампу и направилась в кузницу. Сегодня надо было успеть еще починить одну старую лошадиную упряжь.
Через полчаса с этим было покончено. Набросав сена в пустое стойло, Виктория расстелила матрас и установила будильник своих наручных часов на четыре утра. Надо проследить, куда Айви Лиг отправится утром. Конечно, убийца в своем убежище оставлять следы не должен, но подобное рассуждение имеет смысл лишь для логично мыслящего человека. Айви Лиг же, судя по всему, руководствовался отнюдь не логикой, а лишь желанием острых ощущений. Он с удовольствием ходит над пропастью, и это делает его особенно опасным.
Стоило Виктории, устроившись на матрасе, накрыть лицо шляпой, как ею почти мгновенно овладел сон. Последнее, что она видела, погружаясь в блаженную мглу, было улыбающееся лицо с разбегающимися лучиками у глаз.
Опершись локтями о подоконник, Виктория поднесла к глазам бинокль. Устроившись в здании напротив салуна, она прекрасно видела происходящее в «Жемчужине»: передвижения посетителей, бармена, действо в номерах верхнего этажа, а также зигзаги пьяниц, медленно выползающих из дверей. Однако в основном ее внимание было сосредоточено на распахнутом незашторенном окне первого этажа. Для Виктории подобное вторжение в чужую частную жизнь было делом обычным Частных детективов потому и нанимают, что у них есть некоторые права, которых нет у полиции, хотя вопрос о неприкосновенности частной жизни, конечно, вряд ли имел в 1872 году такое значение, как в двадцатом веке.
Разглядывая салун, девушка никак не могла избавиться от мрачной мысли, что все люди, которых она видит, в ее время давно мертвы, а салун снесен, если только сам не развалился от ветхости.
Интересно, какова же дальнейшая судьба шерифа Свифта? Сумел ли он дожить до глубоких седин или был сражен пулей какого-нибудь буяна, не захотевшего добровольно сдать оружие представителю закона? В любом случае его тоже давно нет на белом свете.
Виктория постаралась отогнать от себя эти грустные мысли, чтобы разглядеть хозяина полутемной комнаты нижнего этажа.
Комната эта была той самой, на которой она, посетив салун, увидела надпись «Не входить». Следующая дверь, как оказалось, вела в складское помещение.
Айви Лиг склонился за столом. Непонятно, сидел ли он в комнате один, поскольку тусклые свечи едва горели, но было видно, что Лиг развалился, положив ноги на стол и сжимая в правой руке стакан. Долив стакан доверху, хозяин салуна с минуту задумчиво глядел на полупрозрачную жидкость, и Виктория вдруг с удивлением обнаружила, что его губы движутся, словно он с кем-то разговаривает.
Так оно и было. Прошло всего несколько секунд, и рядом с ним выросла чья-то тень. Едва неизвестный поставил свой стакан на стол, Виктория его узнала.
Шериф!
Девушка отпрянула от окна и, прислонившись к стене, попыталась прийти в себя.
«Все в порядке, — сказала она себе, — причин для волнений нет». Бэкет в этом мире играет роль добропорядочного гражданина. Ну заглянул к нему шериф, ну и что?
Однако сомнения заглушить не удалось. А если шериф знает, кем Айви Лиг является на самом деле? Может быть, даже эти двое сообщники. Или, например, шериф мог ненароком обмолвиться Лигу о своей странной встрече с переодетой незнакомкой. Мерзавец, конечно, не знает ее в лицо, но это сообщение его наверняка встревожит. А ведь она рассчитывала именно на то, что преступник ни о чем не подозревает.
Виктория вернулась к окну как раз в тот момент, когда шериф закрыл за собой дверь. Айви Лиг тотчас задул свечи.
Через несколько секунд шериф появился на крыльце. К нему сразу же приблизился его верный Цезарь, и Крис легко вскочил на коня.
Увидев, что шериф и не пытается скрыть свое посещение, Виктория почувствовала некоторое облегчение. А потом, когда к Свифту подошел человек с поблескивающей в лунном свете звездой помощника, у нее и вовсе от сердца отлегло. Крис указал помощнику на двух пьяных, мирно спящих на крыльце, и двинулся по дороге, временами заглядывая в окна и в переулки.
«Совершает свой регулярный обход», — сообразила Виктория, освобождаясь от сомнений.
Опершись ладонями о подоконник, она даже высунулась из окна, пытаясь разглядеть, где остановится шериф. Должен же он вернуться к себе домой. К жене, семье. Не может быть, чтобы такой мужчина и не был женат! Слишком хорошая у него для этого улыбка.
«А почему, — вдруг задалась она вопросом, — тебя это так беспокоит?»
Стук в ворота был так силен, что Виктория мгновенно проснулась. Скинув одеяло, она вскочила на ноги. Стук не прекращался ни на мгновение, пока она подходила к воротам и открывала засов, готовая в случае чего проделать в непрошеном госте пару дырок.
Перед ней стоял шериф.
— Несчастный случай! — бросил он, задыхаясь от спешки. На его мокрой от пота рубашке виднелись пятна грязи. — Мне нужен молоток, клещи и долото. — Не дожидаясь, пока до полусонного Джейка что-либо дойдет, шериф отстранил его и направился к полке с инструментами.
— Что случилось? — Виктория осторожно подняла рукав, чтобы взглянуть, который час.
— Да тут один паренек спал в брошенном фургоне, а тот покатился со склона и перевернулся у самого обрыва, зацепившись за камни. Парня выбросило, а нога застряла в колесе.
Виктория уже вывела из стойла лошадь, взнуздала, поднялась на загородку и села на коня.
— Я тоже поеду, — объяснила она, заметив удивление на лице Криса. Тот коротко кивнул и, подойдя к Цезарю, одним махом взлетел в седло.
На улице было еще темно, и Виктория живо представила себе, что может чувствовать мальчик, застрявший в колесе фургона, готового в любую минуту рухнуть в пропасть.
В утренней тишине по единственной мостовой города звонко разлетался стук копыт. В одном месте их окликнули: помощники шерифа проявили бдительность. Один из них вскочил на свою лошадь и присоединился к ним.
Теперь дорога шла под уклон, вниз, к долине. Светало, и Виктория издалека увидела покосившийся фургон, лишь чудом державшийся на краю утеса.
Подлетев к фургону, Крис резко осадил коня и, спрыгнув, заторопился к колесу. Виктория шагала следом.
— Господи! — невольно воскликнула она, заметив мальчишку, нога которого застряла в спицах. Шериф бросил на нее недовольный взгляд, и она прикусила язык — не стоило пугать мальчугана.
— Шериф? — вопросительно произнес паренек.
— Я, Лаки. Говорил же, что вернусь.
Только сейчас Кри о разглядел, что фургон держится благодаря одному крупному булыжнику. Неизвестно, сколько еще пролежит этот камень, л потому действовать надо как можно быстрее.
Был только один способ освободить Лаки — проползти под фургоном, выбить спицы, в которых застряла нога парня, и вытащить его из-под фургона. Поскольку фургон в любую секунду мог поехать, выполнение задачи выглядело довольно рискованным.
— Все будет в порядке, малыш, — сказала мальчику Виктория, в которой все переворачивалось при виде искаженного болью лица. — Мы тебя не оставим.
Опустившись на землю, Крис пополз к Лаки, бросив помощнику:
— Постой пока в стороне, Сет.
— Лучше разыщи веревку и посмотри, нельзя ли привязать фургон, — скомандовала Виктория, да так жестко, что Крис, на миг замерев, удивленно повернул голову. Впрочем, медлить было нельзя.
