– Я соглашаюсь ублажать одного мужчину, но платы не беру. Я стала неприступна.

Нефрет слегка покраснела.

– Вас задели мои слова?

– Нет-нет, что вы.

– Вы раздаете людям любовь, а сами-то вы ее получаете?

– Бессмысленный вопрос.

– Знаю, знаю: вы – девственница. Счастлив тот мужчина, что сумеет вас соблазнить.

– Госпожа Сабабу, я…

– Госпожа, я? Вы шутите?

– Закройте дверь и снимите платье. До полного исцеления вы будете приходить сюда каждый день, и я буду растирать вас бальзамом.

Сабабу легла на массажную плиту.

– Вы тоже заслуживаете настоящего женского счастья.

Из-за сильного течения поток был весьма опасен. Сути поднял Пантеру и понес, перекинув через плечо.

– Прекрати брыкаться. Если упадешь – утонешь.

– Тебе бы только меня унизить.

– Хочешь проверить?

Она присмирела. По пояс в воде, Сути тщательно выбирал дорогу, придерживаясь за большие камни.

– Переберись ко мне на спину и держись за шею.

– Я почти умею плавать.

– Учиться будешь не сейчас.

Молодой человек оступился, Пантера вскрикнула. Чем дальше он продвигался, ловкий и быстрый, тем крепче она к нему прижималась.

– Постарайся расслабить мышцы и подгребай ногами.

Споткнувшись, окунулся с головой, но он устоял на ногах и сумел добраться до берега.

Он вбил кол, привязал к нему веревку и перекинул конец на другой берег, где ее закрепил один из солдат. Пантера за это время вполне могла бы убежать.

Уцелевшие после штурма бойцы и отряд лучников полководца Ашера преодолели препятствие. Последний пехотинец, переоценив свои силы, забавы ради отпустил веревку. Отягченный оружием, он тут же стукнулся о каменную глыбу, потерял сознание и пошел ко дну.

Сути нырнул следом.

Словно радуясь возможности унести сразу две жертвы, течение усилилось. Сути поплыл под водой и скоро нашел несчастного. Двумя руками он схватил его под мышки и, борясь с течением, попытался поднять на поверхность. Солдат пришел в сознание, толкнул спасателя локтем в грудь и исчез в бурлящем потоке. Сути больше не мог бороться.

– Ты не виноват, – уверяла Пантера.

– Не люблю смерть.

– Подумаешь, какой-то глупый египтянин!

Он дал ей пощечину. Ошеломленная, она подняла на него глаза, полные ненависти.

– Никто никогда так со мной не обращался!

– Жаль.

– В твоей стране бьют женщин?

– У них те же права и обязанности, что и у мужчин. Строго говоря, тебя не мешало бы выпороть.

Он встал и угрожающе надвинулся на нее.

– Отойди!

– Ты берешь свои слова обратно?

Губы Пантеры оставались плотно сжатыми. Топот копыт отвлек Сути. Солдаты в спешке выбегали из палаток. Он схватил лук и колчан.

– Хочешь уйти – проваливай!

– А ты меня найдешь и убьешь.

Он пожал плечами.

– Да будут прокляты все египтяне!

Но это было не вражеское нападение, а прибытие полководца Ашера и его элитного отряда. По лагерю быстро распространялись новости. Бывший разбойник хлопнул Сути по плечу.

– Я горжусь тем, что знаком с героем! Ашер выделит тебе по меньшей мере пять ослов, два лука, три бронзовых копья и круглый щит. Недолго тебе оставаться простым солдатом. Ты смел, мой мальчик, а это встретишь не часто, даже в армии.

Сути ликовал. Наконец-то он у цели. Теперь надо как можно больше выспросить у людей из окружения полководца и найти в нем слабое звено. Он не ударит лицом в грязь, и Пазаир сможет им гордиться.

Его окликнул огромный детина в шлеме.

– Ты Сути?

– Он, он, – подтвердил бывший разбойник. – Это он обеспечил нам победу над вражеской крепостью, а потом рисковал жизнью, чтобы спасти утопающего.

– Полководец Ашер производит тебя в офицеры и назначает колесничим. С завтрашнего дня будешь помогать нам преследовать этого мерзавца Адафи.

– Он сбежал?

– Да он как угорь! Однако мятеж подавлен и в конце концов мы этого труса схватим. Десятки храбрых воинов полегли в расставленных им ловушках. Он убивает по ночам, как сама похитительница-смерть; он подкупает вождей разных племен и думает только о том, как посеять смуту. Пойдем со мной, Сути. Полководец хочет лично наградить тебя.

Хотя Сути терпеть не мог подобных церемоний, когда тщеславие одних подогревает бахвальство других, он согласился. Личная встреча с полководцем была достойной наградой за все пережитые опасности.

Герой шествовал между двумя шеренгами возбужденных солдат, стучавших мечами по щитам и выкрикивавших имя славного воина. Издали полководец Ашер отнюдь не походил на великого военачальника: низкорослый, сутулый, он больше напоминал писца, погрязшего в административных интригах.

Метрах в десяти от полководца Сути резко остановился.

Его тут же подтолкнули в спину.

– Иди, полководец ждет!

– Не бойся, приятель!

Молодой человек пошел вперед, лицо его смертельно побледнело. Ашер выступил ему навстречу.

– Счастлив познакомиться с лучником, чьи подвиги прославляет все войско. Боец Сути, награждаю тебя золотой мухой[47] храбрых. Храни этот знак, он послужит доказательством твоей доблести.

Сути протянул руку. Товарищи поздравляли его, все хотели разглядеть и потрогать вожделенную награду.

Герой смотрел на все невидящим взглядом. Все приписали его поведение смятению.

Когда после официально разрешенной полководцем попойки Сути ушел к себе в палатку, ему вслед посыпались соленые шутки, намекавшие на то, что с красавицей Пантерой его ждут битвы иного рода.

Сути лег на спину с открытыми глазами. Ее он даже не замечал, она не осмелилась заговорить и свернулась калачиком подальше от него. Он был похож на обессиленного демона, жаждущего крови своих жертв.

Полководец Ашер… Перед глазами Сути неотступно стояло лицо главного военачальника – лицо человека, избивавшего и убившего египтянина в нескольких метрах от него.

Полководец Ашер – трус, лжец и предатель.

***

Проникнув сквозь высокое окно, утренний свет озарил одну из ста тридцати четырех колонн гигантского крытого зала, насчитывавшего пятьдесят три метра в длину и сто два в ширину. В карнакском храме зодчие создали самый большой в стране каменный лес, украшенный ритуальными сценами, которые изображали фараона, делающего подношения богам. Яркие, переливающиеся краски проступали лишь в определенные часы. Надо было прожить здесь целый год, чтобы проследить за перемещением солнечных лучей, озарявших скрытые от глаз непосвященных ритуалы и по очереди освещавших колонну за колонной, сцену за сценой.

По центральной аллее вдоль каменных лотосов с раскрытыми цветочными чашами, беседуя, шли два человека. Один из них был Беранир, другой – верховный жрец Амона, семидесятилетний мужчина, на чьи плечи было возложено управление священной обителью бога, забота о ее богатствах и соблюдение иерархии внутри храма.

– До меня дошли слухи о вашем прошении, Беранир. Сколько молодых людей наставили вы на путь мудрости и вдруг решили удалиться от мира и поселиться во внутреннем храме.

– Таково мое желание. Глаза слабеют, ноги не слушаются.

– По-моему, вы еще не настолько стары.

– Видимость обманчива.

– Ваша стезя еще отнюдь не оборвана.

– Все свои познания я передал Нефрет и больше не принимаю пациентов. А дом в Мемфисе я завещал судье Пазаиру.

– Небамон не слишком благоволит к вашей воспитаннице.

– Он подверг ее суровому испытанию, но он не ведает, что она за человек. Дух ее настолько же крепок, насколько кроток ее облик.

– А Пазаир не из Фив ли родом?

– Да, верно.

– Вы, кажется, всецело ему доверяете.

– В нем живет огонь.