Первый день на новом месте прошел в трудах и заботах бытового свойства. Для начала юноша обошел окрестности. Осмотрел подходы к своему убежищу, понаблюдал за живностью, с помощью специальных амулетов проверил землю и воду на содержание продуктов магического распада. Походя подстрелил дикую свинью и тут же на месте освежевал тушу. С собой забрал пару наиболее аппетитных кусков, остальное оставил на радость здешним стервятникам. Затем с помощью импровизированного гарпуна, изготовленного из палки и ножа, добыл с пяток крупных форелей. Натаскал дров, заодно разжился дикими фруктами.

После обеденной трапезы, он уселся у входа в пещеру и, прищурившись, лениво наблюдал за охотой зимородка. Мелкая птаха в красно-синем оперении то суетливо взмывала ввысь, то камнем падала в реку. Своим длинным клювиком как пинцетом выхватывала из-под воды рыбешку. Затем птичка садилась на ветку растущего на берегу засохшего на корню дерева и быстро расправлялась со своей добычей. За полчаса удачливому рыболову повезло поймать полдюжины рыбешек. Набив основательно брюхо, он помчался в сторону леса по каким-то своим птичьим делам, а на смену ему прилетела стая горластых чаек. Эти не столько охотились, сколько вырывали добычу из клювов друг друга. Впрочем, суетливые крикуньи недолго оглашали окрестности истошными воплями. В какой-то момент по водной глади скользнули две крупные тени, и чайки вынуждены были в спешном порядке убираться с клеевого места. Но прилетевшую парочку крупных орланов-белохвостов они не интересовали. Могучие птицы без спешки покружили над водной гладью, высматривая добычу. В какой-то момент оба орлана дружно сложили крылья и темными молниями устремились вниз. Мгновение и в когтистых лапах каждой из птиц билось по крупной серебристой рыбине. Завладев добычей, хищники вновь взмыли ввысь и также неспешно, как и появились, удалились восвояси. И над водным потоком вновь воцарилась прерванная идиллия: заквакали лягушки, залетали туда-сюда стрекозы и бабочки, осмелевшая мелкая рыбешка приступила к охоте на витающих над водой насекомых, крупная начала гоняться за мелочью.

Охотник хотел было подняться с камня и отправиться вниз по реке для дальнейшей рекогносцировки, как неожиданно в нескольких шагах от него воздух начал сгущаться, и вскоре перед ним возник полупрозрачный образ одного знакомого существа. На этот раз Азуриэль не мог похвастаться внушительными габаритами, однако свое явление постарался обставить с толикой театральности. Демон восседал на величественном троне, к тому же материализация проистекала под мощные звуки симфонического оркестра.

— Имперский марш Джона Уильямса, — небрежно бросил демон, — услышал давным-давно в одном задрипанном мирке, местные называют его Землей, кажется. — Но, немного подумав, добавил: — А может быть, мне еще предстоит услышать эту великолепную музыку. Время, друг мой, штука непостижимая даже для таких продвинутых существ, как мы.

— Как это, предстоит услышать? — недоуменно воззрился на демона Глан. — И вообще, каким образом тебе удалось освободиться из темницы.

Однако Азуриэль не обратил на слова юноши никакого внимания. Он потянулся до хруста в костях, развернул широкие крылья, похлопал ими и радостно воскликнул:

— Хорошо-то как! Ты даже представить себе не можешь, жалкий смертный, как приятно новь ощутить себя почти на свободе.

На что Глан тут же отреагировал в самой резкой форме:

— Слушай, демон, я не знаю, каким образом тебе удалось выбраться из клетки, но если будешь корчить из себя Повелителя Вселенной, я серьезно обижусь и тогда пеняй на себя…

— Ладно, ладно, Глан, не сердись. Ну извини за жалкого смертного, натура у меня такая. Так что если оговорюсь ненароком, просто укажи на мою ошибку, я поправлюсь. А насчет музыки, видишь ли, Аз есмь одна из проекций высшей сущности, пребывающей с настоящее время в другой более сложной мерности, где сами понятия пространство и время имеют совершенно иной смысл, нежели в данном континууме. Чтобы понять и постичь все многообразие Бесконечной Вселенной, индивид должен свободно оперировать сложнейшим математическим аппаратом, к тому же воспринимать определенные философские доктрины и знать еще кучу всякой всячины. Поэтому не считай меня задавакой, просто бездоказательно воспринимай любое мое высказывание как истину в последней инстанции. К примеру, ваш святой Гундальфин, не посчитал слова Шепчущего Камня бредом своего воспаленного сознания, он сразу же сообразил, что с ним разговаривает сам Единый, мало того, ему хватило ума и энергии убедить в этом твоих соплеменников. Тебе же и убеждать кроме себя никого не нужно.

— Ладно, проехали, — великодушно махнул ругой Охотник. — Ты лучше скажи, Азур, как это тебе удалось проскользнуть меж огненных решеток клетки?

— На самом деле, я по-прежнему заточен в микроскопическом объеме твоего сознания, а то, что ты видишь перед собой — всего лишь слабая тень меня великого, неповторимого и всемо… — но тут демон осекся и, улыбнувшись, точнее жутким оскалом изобразив подобие улыбки на своей кошмарной физиономии, произнес: — Прости, я, кажется, снова начинаю увлекаться. Лучше скажи, смертный по имени Глан эр-Энкин, готов ли ты немедленно обсудить условия нашего сотрудничества?

— Так вот сразу и вдруг? — смутился юноша.

— А чего оттягивать? Времени у нас по моим расчетам не больше месяца. Поэтому к приходу магов, точнее жалких фокусников, возомнивших себя сверхсуществами… — демон вновь замолчал и после недолгой паузы продолжил уже без прежнего пафоса. — Короче, Глан, чем раньше начнем твое обучение, тем тебе же лучше. Можно, конечно, и без всякого напряга с твоей стороны.

— Это как? — заинтересованно спросил Охотник.

— Ты предоставляешь мне полную свободу действия, я сам разбираюсь с магами, выпытываю у них месторасположение "каменного цветка", а проще всего, не будем никого ждать, я переношу нас в Бааль-Даар прямиком в императорский дворец. Там мы разбираемся с Магистром ордена Огненной чаши, походя мочим всех прочих подвернувшихся под руку магов и объявляем нас Владыкой Всея Дарклана. Как тебе перспектива?

— Не, в императоры не хочу категорически, — заявил Глан.

— Хорошо, не хочешь быть монархом, забираем из сейфа Магистра одну известную тебе бумаженцию…

— Так, стоп! Размечтался, деятель! О полной свободе забудь. Я еще не окончательный безумец, чтобы пустить козла в огород. Такому как ты только дай волю…

— Вообще-то я предполагал, что ты не согласишься, — плотоядно ухмыльнулся Азуриэль, — но попытаться все-таки стоило. Вообще-то, я честно выполнил бы все условия договора…

— Ага, рассказывай сказки, траэхтагдай — сказитель эльфийский. А потом со спокойным сердцем завладел бы моим телом. Не, Азур, нам много и сразу ни к чему. Мы — Охотники, народ терпеливый, поэтому излагай-ка лучше приемлемый вариант нашего спасения.

— В таком случае, тебе предстоит очень многое познать и постичь, иначе говоря, стать моим учеником. Я понятно выразился?

— Стать учеником демона?! — Глан выпучил глаза на восседающую на кресле-троне полупрозрачную фигуру.

— А что тут такого странного? Тебе предстоит схватка с существами, значительно превосходящими тебя по своим возможностям. Они в курсе, что тебе удалось прикончить восьмерых их собратьев, поэтому они будут действовать предельно осторожно. В своем теперешнем состоянии ты вряд ли хотя бы почувствуешь их приближение, тебя возьмут тепленьким в спеленатом виде. Что будет дальше, ты и сам способен домыслить.

— Чего уж там домысливать, — пробормотал мгновенно помрачневший Глан. — Сразу уж точно не прикончат. Пытать будут долго и со вкусом. Ладно, демон, бери меня в ученики. Вот только для начала объясни толком, чему ты меня обучать собираешься?

На что демон незамедлительно ответил:

— Во-первых, умению думать, точнее правильному процессу мышления. А во-вторых, некоторым важным приемам, кои ваши так называемые чародеи именуют магией.

— То есть, ты хочешь сделать из меня мага?! — удивленно воскликнул Глан, даже оторвал свой зад от камня, на котором тот покоился, но тут же шлепнулся обратно на пятую точку и разочарованно махнул рукой. — Не выйдет, Азур, в детстве меня тестировал мой Учитель на предмет наличия колдовского дара, смею тебя разочаровать, такового у меня и в помине не бывало. Лишь слабые зачатки Силы, позволяющие мне манипулировать кое-какими простенькими формулами, но не более того.