— Насчет того, у кого лик более мерзкий, стоит еще хорошенько посмотреть! — накинулся на юношу материализовавшийся Азуриэль. Затем демон обратился к хозяину дома: — Рад приветствовать тебя, славный лайр эр-Энкин! Позволь попросить прощение за несдержанность моего… м-м-м… питомца.

— И я рад принимать в своем доме столь именитого… гостя! — Эльф вскочил со стула и расплылся в самой широкой из своих улыбок. — Может быть, чего-нибудь откушаешь, достославный Азуриэль?

— Спасибо, уважаемый, но в своей теперешней ипостаси я не имею возможности поглощать материальную пищу. За меня это делает Глан.

Глан был готов тут же зааплодировать феноменальной выдержке эльфа, однако в следующий момент ему стало не до веселья.

— Что же касаемо невоспитанности моего ученика, — продолжал хитроумный эр-Энкин, — тут целиком моя вина — недосмотрел в свое время, а когда заметил, этот балбес уже и вдоль лавки не помещался. Поздно было пороть, хотя оно того и стоило.

После этих слов оба учителя с укоризной посмотрели на своего нерадивого ученика. Юноша даже немного засмущался, однако тут же нашелся, что сказать:

— Ну что, патриархи так и будем моча сидеть. Познакомьтесь что ли, пообщайтесь, найдите точки соприкосновения. И не фиг на меня пялиться будто я какая заморская диковина!

— Найти точки соприкосновения, Глан, с дорогим гостем мы еще успеем, — произнес лайр. — А сейчас мне хотелось бы выслушать до конца рассказ о твоих похождениях. Чует мое сердце, ученик, влип ты в нехорошую историю.

"Это же надо, назвал демона "дорогим гостем" и даже не поморщился", — мысленно усмехнулся юноша, а вслух произнес: — Хорошо, Учитель, вот только может быть, ты и Азуриэль все-таки присядете. Надоело шею ломать, снизу вверх на вас глядючи.

— Ах да, — встрепенулся эльф и переведя взгляд на Азуриэля. — Может быть действительно присядем?

— Отличная мысль, — согласился демон, но на предложенный стул не стал садиться, материализовал свой "трон".

— Итак, Учитель, после моего приснопамятного похода в заброшенный рудник, мелкие не обманули — заплатили даже с лихвой. Гаденыш Ханк не потребовал вернуть ему перстень, наоборот, готов был меня в задницу расцеловать за то, что избавил байонгово племя от этой напасти, однако это не помешало ему подставить меня по полной. Маги Огненной Чаши прознали о моих талантах и вбили в свои премудрые головы, что только Глан эр-Энкин способен добыть для них сокровища, хранящиеся в одной из крипт на Данисе. Деньги, правда, обещали большие, но ввязываться в смертельно опасное предприятие я не пожелал. Тогда они взяли в оборот моих друзей Охотников, и мне пришлось согласиться. Со мной был формик с острова Берахли Шуршак — отличный малый, к тому же, маг, каких поискать. С риском для жизни нам удалось достать сокровища Древних. Особо стоит отметить заслуги Азуриэля, без его помощи я бы так и остался на веки вечные в каменной пирамиде. Впрочем, это к делу не относится. Контейнер с артефактами я передал сопровождавшим меня магам. Казалось бы, работа выполнена, оплати труд и айда в разные стороны. Но не тут-то было. Этот хитровыструганый крендель мэтр Захри, предводитель банды чашечников, отдал приказ магам на мою ликвидацию. По счастью мне удалось подсуетиться первым, поэтому я — живой, они — нет. У них хрустальный шар связи был, через него мне удалось пообщаться с самим Магистром. В приватной доверительной беседе Мэтр Захри поведал мне, что сам он ко мне относится едва ли не как любящий отец к единственному чаду, приказ же на мое уничтожение его вынудили отдать мелкие пакостники из клана Рунгвальд, мол, даже военную помощь республике за это оказали. Капитаны-командоры также, не жаждали моего возвращения — знали стервецы, что начну копать, и непременно дознаюсь, отчего это руководство Братства не провело независимое расследование обстоятельств ареста её членов, и кому и сколько за это перепало золотишка?

— Уж очень дотошен ты Глан, — осуждающе покачал головой эльф.

— От этого все твои беды проистекают, — поддакнул ему демон.

Ничего себе!.. Спелись! А он-то боялся, что, узнав про демона, лайр эр-Энкин выставит своего бывшего ученика за порог. Ладно, как-нибудь перетопчусь — решил юноша. В этом даже просматривается один положительный момент — светлый оказался вполне цивилизованным индивидом, терпимым к демоническим созданиям. Вообще-то хотел бы Глан посмотреть на остроухого, столкнись тот нос к носу с Азуриэлем и его зубастой кодлой у смертного одра приснопамятного Талана.

Однако Глан не собирался терпеть незаслуженные упреки даже со стороны тех, кого он уважал. Поэтому недовольно проворчал:

— Ага, меня как распоследнего простофилю используют все, кому не лень, и я же еще и виноват.

— Конечно, виноват, — попер в атаку демон. — Когда твоих друзей арестовали, нужно было делать ноги из Дарклана. Я тогда за тобой наблюдал и сразу скумекал, что тебя попросту разводят. Эльфа, тролля и гнома непременно отпустили бы, поскольку обвинение в их адрес было смехотворным, и никакой суд его даже рассматривать не стал бы. Нет, ты же решил поиграть в благородство. Удивляюсь, как с такой тупой башкой ты до своего возраста дотянул. Ну ничего, со мной ты наберешься уму-разуму и наконец-то станешь не мальчиком, но мужем.

— Прошу прощения, господа, — вмешался в беседу светлый, — но мне все-таки хотелось бы полностью услышать историю, как я теперь понимаю, ваших общих похождений.

И Глан продолжил свой рассказ:

— После того, как я расправился с магами, возврата на Рагун или Гариду для меня не было. Формально я поднял руку на представителей заказчика и тем самым поставил себя вне закона. Тут уж не только ежу — облезлой козе понятно, что первый встречный Охотник имеет полное право застрелить меня, как бешеную собаку, что же касается магов, я и вовсе молчу. Короче, куда ни кинь, всюду глубокая задница. В общем, двинули мы к аборигенам с Шуршаком и вот с этим, — Глан кивком головы указал на полупрозрачную фигуру демона, восседавшую с царственным видом на полупрозрачном же кресле, крайне неудобном с точки зрения особенностей человеческой анатомии. — Через несколько дней наткнулись на группу охотников. Нас приняли, как родных. Я женился на самой лучшей девушке на свете. А когда мы с Шуром закрывали Вельхову Пасть, на деревню напали работорговцы. Стариков и деток малых перебили почти всех. Плененную молодежь распихали по трюмам — около четырех сотен человек. Хотели вывезти на острова и там продать. Марру и пытавшегося её защитить Шуршака убили. Сволочи! Ночью я организовал диверсионную акцию, как ты меня когда-то учил, светлый. На поверку оказалось, что это были не простые работорговцы. Помимо двух чародеев, входящих в команду, на борту находилось еще четверо адептов Огненной Чаши. По мою душу, оказывается, пришли гады, точнее за баулом с артефактами, что я вынес из крипты Древних. До сих пор простить себе не могу, что не избавился вовремя от всех этих побрякушек и самого контейнера. Потеряв друга, любимую женщину и не родившегося ребенка, я был вне себя от горя и поклялся отомстить Магистру ордена Огненной Чаши, капитанам-командорам, проныре Ханку и всем, кто прямо или косвенно повинен в моих бедах…

— Значит, ты собрался воевать со всем светом, — не удержался от язвительного замечания эльф. — И как же ты намерен осуществить свою затею?

— Зря ерничаешь, уважаемый лайр, — неожиданно вступился за человека демон. — Между прочим, Глан целый месяц посвятил изучению методик трансцендентного манипулирования энергоинформационными потоками, сиречь магии.

— Ха, ха, ха! — громко и заразительно расхохотался хозяин. — Не смеши меня, уважаемый Азуриэль. Когда Глан был еще ребенком, я лично отвозил его к друидам лесного народа. Их вывод был однозначным: способности весьма ограниченны, в чародеи не годен. Интересно, чему же за столь огромный срок смог научиться этот самонадеянный юноша? Ха-ха-ха!

Пока светлый самозабвенно веселился, человек и демон успели обменяться многозначительными взглядами. После чего Глан на мгновение зажмурился, что-то пошептал, в результате лайр эр-Энкин оказался парящим вместе со своим стулом высоко под потолком. Отрыв от пола и взлет были настолько мягкими, что эльф не сразу заметил, что находится в подвешенном состоянии. А когда заметил, был буквально ошарашен, во всяком случае, ему стало не до смеха. Он замер с широко открытым ртом и недоуменно воззрился на гостей.