– Я слышал, – пришёл на помощь Фонтан, – что время – оно течёт.

– Ну вот, то идёт, то течёт, – фыркнул Пузырь. – Как вода, что ли?

– Не знаю. Но говорят, оно стекает в такие ручейки, только невидимые, ручейки сливаются в реки, а реки – в большой Поток.

– Тоже невидимый?

– Да. Говорят, если окунуться в этот Невидимый Поток и поплыть по течению, можно попасть далеко в давние времена. А взрослый может стать снова маленьким. А если плыть против течения, маленький, наоборот, может стать большим. Только никто не знает, где этот Поток и как его заметить.

– Конечно, раз он невидимый, – сказал Пузырь. – Это я понимаю. Тут ничего удивительного. А то: меняется само собой. То семь, то восемь. И никуда ходить не надо. Не рассказывай мне сказок, не маленький.

– Да это на самом деле так, – сказал Я. – Про Поток я не знаю. Но время идёт или течёт везде… как это объяснить? Утром солнце всходит, движется по небу, потом прячется. Значит, день прошёл, наступила ночь.

– Как это – ночь?

– Ну, становится темно. Луна появляется на небе. Звёзды.

– И всё это в одном месте?

– Конечно. А через много-много дней и ночей кончается лето. Наступает осень, потом зима. Цветы вянут, листья облетают, вода замерзает и превращается в твёрдый лёд…

– Нет, правда? Вот чудеса! – удивился Фонтан. – Прямо сказка! У нас таких превращений не бывает. У нас всё обычно. Всегда тепло, всегда светит солнце. Есть, конечно, места, где можно посмотреть луну и звёзды, даже дождь и, говорят, даже снег. Но туда нужно ещё добираться. Есть места, где всегда дует сильный ветер, но там долго не удержишься. У нас утро всегда в одном месте, а ночь в другом.

– Нет, у нас всё-всё меняется в одном месте. Солнце движется, а подсолнухи – есть такие большие цветы – поворачивают ему вслед головы, как будто смотрят. А другие цветы, например одуванчики, утром раскрываются, а к ночи прячутся…

Я рассказывал – и, признаться, сам первый раз чувствовал, какие всё это удивительные чудеса. Только ведь казалось, что это всё просто, понятно и обыкновенно. А вот для Фонтана это было сказкой – удивительней, чем ковры-самолёты, обыкновенные сосисочные слонята и говорящий Пузырь в короне из золотой бумаги.

Про короля они даже забыли. А между тем он совсем раздулся от удивления. Должно быть, прививку от удивления ему сделать не догадались. В жизни вы не видели такого громадного красивого Пузыря. Он раздувался и поднимался всё выше под потолок, переливаясь всеми цветами радуги. Он, может, хотел позвать стражу, чтобы заткнули рот этому мальчишке из сказочной страны. Только сам он рот боялся раскрыть, чтобы не лопнуть, и сдерживался уже из последних сил.

– А знаете, в какие снежинки превращается вода! – рассказывал Я. – Они падают с неба, такие красивые, нежные, как тоненькие цветы. Поймаешь снежинку на ладонь – она превращается в капельку. Да, опять превращается, прямо на ладони. А весной весь снег тает, из земли начинают лезть всякие травинки, на стебельках почки, из почек листочки. Потом…

Я не успел договорить – вдруг раздалось громкое: «Хлоп!» Его Королевское Величество Пузырь Двести Восемнадцатый лопнул и исчез без следа. Даже корону потом не смогли найти. Говорят, она пробила потолок, взлетела к самому Солнцу, да там и осталась. Я сам читал, учёные увидели в телескоп, что на Солнце есть корона. И до сих пор спорят, откуда она взялась.

Учитель Антон Петрович помолчал и почесал в затылке.

– Но зачем я вам так подробно рассказываю? Так всегда. Хочешь про одно, а по пути наберётся столько других историй. Ну, какой замечательный праздник устроили в городе, когда узнали, что Пузыря больше нет, про это вы как-нибудь почитаете сами. Нет, нет, и не просите. Лучше поешьте ещё печенья. – Учитель снова угостил каждого (и, конечно, Кис Кисыча). – Вот это у меня тетради с разными школьными сочинениями. Аристанским ученикам предложили придумать самое весёлое враньё, самые удивительные развлечения, самые необыкновенные угощения. И уж они постарались. Вот, пробовали вы, например, кумберляндию с артефлюшками? Вкуснятина потрясающая!

– А что это такое?

– Понятия не имею. И никто не знает. Просто говоришь: я хочу эту самую… кумберляндию. Тебе приносят, ты ешь и только знаешь, что вкусней нет ничего на свете. Фонтан тоже постарался: стал брызгать настоящей газировкой с сиропом. Причём сироп всё время менялся. Вранья было, конечно, много. Но особенно все просили, чтобы Я рассказывал им свои удивительные истории. Они говорили, что такого им никогда не придумать, и стали уговаривать, чтоб Я остался у них учителем вранья. (Короля они больше решили не выбирать. Опасное оказалось дело – иметь короля.) Но Я сказал, что в учителя мне… то есть ему пока рано. Во-первых, он ещё мальчик. Может быть, потом. А во-вторых, у него пока другие дела. Ему всё-таки присвоили звание Почётный Учитель Вранья и предложили на выбор Большой бриллиантовый орден с шоколадной звездой или Большой шоколадный орден с бриллиантовой звёздочкой. Я выбрал Большой шоколадный.

– Конечно, – кивнула Таська.

– И даже попросил без бриллиантовой звёздочки. Но они звёздочку всё-таки положили внутрь. Я потом об неё зуб сломал, вот этот.

Антон Петрович приподнял пальцем верхнюю губу и показал сломанный зуб.

– Вы? – опять ахнули разом Тим и Таська.

– Что я? А!.. Нет, просто я показываю, какой зуб сломал мальчик по имени Я. Но хватит о празднике. Праздник ещё продолжался, а Фонтан, Маленький Великан и Я поспешили в Ателье добрых услуг.

Ателье было открыто, но внутри никого не оказалось. На стене висели таблички:

На первой таблице от руки было приписано:

А на второй таблице было добавлено:

– Вот те раз! – сказал Фонтан. – А что же здесь осталось?

Он огляделся. Полки вдоль стен были пустые. Лишь на одной стояла большая запылённая коробка «Колесо удачи “Сделай сам”. Конструктор-головоломка».

На столе, закапанном чернилами, лежало надкушенное яблоко. С дверного косяка свисала цепочка с кольцом, рядом надпись: «Если что нужно, дёрните.

Дирекция».

Фонтан дёрнул за кольцо. Где-то в глубине, во внутреннем помещении раздался звук колокольчика.

– Иду, иду, – послышался оттуда голос. – Сейчас иду… Ах вы, мои деточки, ах, бедненькие!

Вошла маленькая, ростом с девочку, старушка. У неё было доброе морщинистое лицо. Волосы, высоко зачёсанные, прикрывала сверху шляпка с перьями – или, лучше сказать, из перьев: их было так много, что самой шляпки под ними не было видно.

– Здравствуйте, тётушка Дирекция, – сказал Фонтан.

– Здравствуйте, деточки, здравствуйте, бедненькие, – ничуть не удивилась старушка, что её так назвали. Да и Фонтан не удивился, что его назвали деточкой, хотя он был совсем не деточка, а даже сильно лысый. И только Я спросил:

– А почему вы нас зовёте бедненькими?