— Я думал про веревки, — отозвался Масклин.

— И как ты себе это представлял?

— Видишь, внутри есть спицы. Мы привяжем к ним веревки, к каждой веревке приставим команду номов, те будут тянуть в нужную сторону, и грузовик поедет туда, куда мы захотим, — сказал Масклин.

Доркас покосился на круг со спицами. Шагами измерил ширину кабины. Посмотрел наверх. Посмотрел под ноги. Губы его беззвучно шевелились.

— Они не смогут видеть, куда едут, — наконец сказал он.

— Я полагаю, кто-нибудь мог бы стоять там, наверху, у этого большого окна, и говорить остальным, что делать, — возразил Масклин, с надеждой глядя на старого нома.

— Ангало говорит, эти грузовики… от них очень много шума, — пробормотал Доркас. Он вновь поскреб подбородок. — Ладно, что-нибудь да придумаю. Теперь — большой рычаг на полу. Как мы справимся с ним? Тоже привяжем веревки?

— Ничего другого мне в голову не пришло, — честно ответил Масклин. — А что бы ты придумал?

Доркас набрал в грудь побольше воздуха.

— Н-да… — начал он. — Значит, несколько команд вращают круг со спицами, еще одна команда переключает рычаг скоростей, кто-нибудь управляет педалями, а сверху стоит наблюдатель и говорит всем, что делать. Тут надо попрактиковаться. Предположим, я сделаю все, что для этого нужно: веревки и прочее. Сколько ночей есть у нас на тренировки? Ну, чтобы привыкнуть, набить руку?

— Включая ночь, когда мы… э-э… уедем из Магазина? — осторожно спросил Масклин.

— Да.

— Одна.

Доркас насупился. Отвернувшись в сторону, он что-то забормотал себе под нос.

— Это невозможно, — объявил он наконец.

— У нас есть один-единственный шанс, ты же знаешь! — возразил Масклин. — Если все дело в оборудовании…

— О, с этим-то никаких проблем, — отмахнулся Доркас. — Это всего лишь деревяшки да тросики. Я их к завтрашнему утру соберу. Дело в номах. Для управления грузовиком понадобится множество номов. А номам понадобится тренировка.

— Но… но ведь все, что от них требуется, — тянуть на себя или толкать от себя, когда скажут, разве нет?

Доркас опять что-то пробормотал себе под нос. Масклин уже знал это угрюмое выражение на лице старика: оно появлялось всякий раз, когда тот собирался сообщить какую-то плохую новость.

— Послушай, парень, — сказал Доркас, — я живу на свете уже шесть лет и многое повидал на своем веку. И могу тебе точно сказать, если ты выстроишь в ряд десять номов и скомандуешь им: «Тяни!» — то четверо из них начнут толкать от себя, а двое спросят: «Простите?» Так уж все мы устроены. Это в нас говорит наша природа номов. — Он усмехнулся, увидев удрученное выражение на лице Масклина. — Что сейчас от тебя требуется, так это найти нам какой-нибудь небольшой грузовичок. Чтоб мы могли потренироваться.

Масклин мрачно кивнул.

— И думал ли ты, — продолжал Доркас, — как нам организовать посадку? Две тысячи номов — это не шутка, учти. Да еще они потащат кучу скарба с собой. Тебе не удастся заставить старых бабушек и розовых младенцев карабкаться по веревке наверх и проползать в темную дыру, тут уж ничего не поделаешь.

Масклин покачал головой. Доркас наблюдал за ним — на губах старика играла обычная мягкая улыбка.

«Этот ном, — подумал Масклин, — знает свое дело. Но если я скажу ему: „Оставь это мне“, он все взвалит на мои плечи и будет считать, что оказал мне услугу. О критический трудный путь! Почему мы всегда поступаем именно так?»

— У тебя возникли по этому поводу какие-нибудь идеи? — спросил он. — Я бы не отказался сейчас от любой помощи.

Доркас ответил ему долгим задумчивым взглядом, а потом похлопал по плечу.

— Я тут внимательно все осмотрел, что к чему, — сказал он. — Может, есть один способ, которым мы могли бы воспользоваться, а заодно решить и вторую проблему. Завтра, когда придешь сюда, мы еще раз все вместе обдумаем, договорились?

Масклин кивнул.

«Вся беда в том, что нам не хватает помощников, — думал он, идя обратно. — Конечно, кое-кого прислали Слесарные Инструменты, по нескольку номов пришло из других отделов, да еще молодые номы — их можно пересчитать по пальцам — украдкой помогают нам ради собственного удовольствия. А что касается остальных, они продолжают жить обычной жизнью».

В каком-то смысле эта жизнь была даже напряженней, чем обычно.

Из всех аристократов Магазина один только граф хоть как-то заинтересовался планом Масклина. Да и то в глубине души Масклин подозревал, что этот интерес вызван вовсе не страхом перед приближающимся концом. Просто графу доставляла известное удовольствие мысль о том, что, если слесарцы научатся читать, это вызовет страшную досаду у их противников — галантерейцев. Даже Гердер и тот, казалось, перестал верить в грядущее разрушение Магазина.

Масклин вернулся к себе, залез в коробку и забылся сном. Проснулся он через час.

Кошмар начался.

Это началось с тишины, хотя был день и Магазин должен был полниться шумом. Номы давно привыкли к отдаленному гулу людской толпы в часы Открытия и не обращали на него никакого внимания. Но сейчас в воздухе разлилась какая-то странная, гнетущая тишина. Конечно, случались такие дни, когда люди не заходили в Магазин. Но на то была воля Арнольда Лимитеда (осн. 1905). Например, иногда он позволял людям не появляться в Магазине почти неделю — именно такой срок отделял восторги Рождественской Ярмарки от суеты «Зимней распродажи!». Но к этому номы привыкли, размеренный ритм Магазина давно стал ритмом их жизни. Однако сегодняшний день не укладывался ни в какие ритмы.

Прошло несколько часов пронзительной тишины, и номы уже не пытались утешить друг друга предположениями о том, что это какой-нибудь особый день, и вспоминать, как когда-то Магазин закрылся на целую неделю из-за ремонта. Наконец кое-кто из самых храбрых — или чересчур любознательных — рискнул выглянуть на этажи.

Знакомые прилавки до самого горизонта зияли пустотой. Да и прилавков стало как-то меньше.

«Так обычно всегда бывает после распродажи, — решили номы. — А потом, не успеешь глазом моргнуть, все полки опять заставлены товарами. Что нам о том беспокоиться? Все это лишь часть великого плана Арнольда Лимитеда (осн. 1905)».

И они сидели в молчании или тихонько переговаривались, или пытались чем-то заняться, чтобы только отогнать недобрые мысли. Но ничего не помогало.

А потом появились люди и стали разбирать немногие оставшиеся в Магазине прилавки и полки, складывать их в коробки, уносить в гараж и грузить в машины…

И стали сдирать половицы…

Масклин проснулся. Кто-то настойчиво тряс его за плечо. Неподалеку слышались чьи-то громкие голоса. Все это стало для него уже почти привычным.

— Вставай, вставай быстро! — сказал Гердер.

— Что случилось? — спросил, зевая, Масклин.

— Люди разбирают Магазин на кусочки!

Масклин так и сел на постели.

— Этого не может быть! Ведь еще не время!

— Но заняты они именно этим!

Масклин вскочил на ноги и, путаясь в рукавах, застежках, пуговицах, стал натягивать на себя одежду. Потом, как был в одной штанине, проскакал в дальний угол и раздраженно пнул черную коробочку ногой.

— Эй! — закричал он. — Ты ведь говорила, до сноса Магазина еще есть время!

— Четырнадцать дней, — ответил Талисман.

— Но это уже началось!

— Возможно, люди переносят на новое место оставшееся оборудование и готовят здание к сносу, — объяснил Талисман.

— Ох, от этого известия всем должно стать полегче. Почему ты нам сразу ничего не сказала?

— У меня не было информации о том, что вам это неизвестно.