Лумисы! Значит, они пошли к Лумисам…

– Что ты, Джон! Элис сказала, что у Дженет разболелся живот. Может быть, она повела ее к доктору?

До десяти минут второго Джон Таннер успел позвонить домой еще дважды. Последний раз он не клал трубку минут пять, тупо слушая однообразные гудки. Ему казалось, вот Эли уже бежит по лестнице и сейчас схватит трубку, и он ждал еще и еще…

Но никто так и не ответил.

Он пытался убедить себя, что волноваться глупо. Он же видел патрульную машину, которая сопровождала их, когда Эли везла его на станцию. Фоссет уверял его вчера, что за домом ведется постоянное наблюдение.

Фоссет!

Он поднял трубку и набрал номер телефона, который дал ему Фоссет на случай непредвиденных обстоятельств. Судя по коду, телефон был в Манхэттене.

– Грувер слушает.

– Кто? – удивился Таннер.

– Алло? Алло? Джордж Грувер слушает.

– Меня зовут Джон Таннер. Я хотел бы поговорить с Лоренсом Фоссетом.

– О, добрый день, мистер Таннер. Что-нибудь случилось? Фоссет вышел. Может быть, я смогу вам помочь?

– Вы – сослуживец Фоссета?

– Да, сэр.

– Я не могу дозвониться до своей жены. Я звонил уже несколько раз. Она не отвечает.

– Может быть, она куда-нибудь вышла? Не беспокойтесь. За домом ведется наблюдение.

– Вы уверены?

– Конечно.

– Я просил ее не отходить от телефона. Она думает, что я жду звонка…

– Я свяжусь с нашими людьми и перезвоню вам. Думаю, что смогу вас успокоить.

Таннер опустил трубку, чувствуя некоторую неловкость. Однако прошло пять минут, а обещанного звонка не последовало.

Он снова набрал номер Фоссета, но линия была занята. Он быстро положил трубку. Вероятно, это Грувер сам звонит ему. Да, наверное, так и есть. Сейчас он позвонит еще…

Но телефон молчал.

Таннер снова снял трубку и медленно, тщательно следя за тем, чтобы все цифры были верны, набрал манхэттенский номер.

– Грувер.

– Это Таннер. Я думал, вы позвоните сразу…

– Простите, мистер Таннер. У нас тут небольшое затруднение. Пока ничего не удалось выяснить.

– Что значит «затруднение»?

– Мы не смогли связаться с нашими людьми из оперативной службы. Такое случается. Они же не могут все время сидеть у радиотелефона. Как только связь восстановится, мы сообщим вам.

– Меня это не устраивает! – рявкнул Таннер и, швырнув трубку на рычаг, встал. Вчера днем Фоссет пересказал ему все их действия до мельчайших подробностей – даже в момент самого телефонного разговора. А теперь этот Грувер якобы не может связаться с теми, кто ведет наблюдение за его домом. Как говорил Фоссет? «В Сэддл-Вэлли работают тринадцать наших агентов…»

А Грувер не может с ними связаться! Тринадцать человек, и ни с одним нет связи?

Таннер вышел в приемную.

– Я ухожу. Норма, следите за моим телефоном. Если позвонит человек по фамилии Грувер, скажите ему, что я уехал домой.

– Куда теперь, мистер?

– Поезжайте прямо. Дальше я покажу.

Такси свернуло на Орчед-Драйв за два квартала до его дома. У Таннера лихорадочно забилось сердце. Сейчас станет видно их машину. Если она там, значит, все в порядке. О господи! Пусть все будет в порядке…

Автомобиля не было.

Таннер взглянул на часы.

Два сорок пять. Без пятнадцати три! А Элис нет дома!

– Налево. Дом, обшитый деревом.

– Прекрасное место, мистер. Просто чудесное.

– Быстрее!

Такси подъехало к дому. Расплатившись, Таннер распахнул дверцу и вышел.

– Эли! Эли! – Он стремительно прошел через кухню и свернул к гаражу.

Никого. Маленький «Триумф» на месте.

Тишина.

И все-таки что-то не так. Запах… Едва различимый тошнотворный запах. Откуда он?

– Эли! Эли! – Он вернулся на кухню и в окно увидел бассейн. О боже! Он лихорадочно обшарил глазами поверхность воды и рванулся к двери, ведущей во двор. Дверь была заперта. Он с размаху ударил плечом и, сорвав защелку, выбежал во двор.

Слава богу! В воде никого не было!

Проснулся и залаял его любимец – уэльский терьер. Пес был посажен на цепь и теперь рвался с нее, захлебываясь заливистым лаем.

Таннер бросился в подвальное помещение.

– Рей! Дженет! Эли!

Тишина. Только во дворе истошно лает собака.

Оставив дверь подвального этажа открытой, он устремился к лестнице.

Он несся наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Дверь их с Элис спальни закрыта. И тут он услышал… слабо доносившуюся оттуда музыку. Они никогда не оставляли радио включенным. Так было заведено. Тем более что в приемник Элис были встроены часы и таймер, который отключал радио не позднее чем через час после начала работы. Они с Элис всегда пользовались этим таймером. А Элис уехала два с половиной часа назад. Значит, радио включил кто-то другой.

Таннер отворил дверь.

Никого.

Он хотел было обыскать другие комнаты, но вдруг увидел записку, приколотую рядом с приемником.

В один прыжок он оказался у туалетного столика.

«Вашей жене и детям неожиданно пришлось уехать. Вы найдете их у старого железнодорожного вокзала на Лесситер-роуд».

Охваченный ужасом Таннер припомнил заброшенную станцию, расположенную в лесу. Туда вела единственная проселочная дорога.

Что он наделал! Он стал причиной их… О господи, неужели они погибли? Если это так, то он убьет Фоссета! Убьет Грувера! Убьет всех тех, кто должен был следить за его домом!

Он выбежал из спальни и бросился вниз по лестнице в гараж. Ворота были распахнуты. Он сел за руль «Триумфа» и включил зажигание…

Таннер гнал машину по Орчед-Драйв, лихорадочно соображая, как быстрее проехать до Лесситер-роуд. Вот уже пруд, который называли озером Лесситер, – зимой местные жители катались здесь на коньках. Лесситер-роуд начиналась на другой стороне пруда и исчезала в густом лесу, а Джон не переставая давил на педаль акселератора. Он разговаривал сам с собой, беспрестанно повторяя:

– Эли!.. Эли! Дженет! Рей!

Дорога петляла. Прямо. Поворот. Опять поворот. Солнечные лучи пробивались сквозь густые кроны деревьев. Других автомобилей на дороге не было. Никаких признаков жизни!

Неожиданно за очередным поворотом показалась заброшенная станция. Там, на полузаросшей травой площадке для автомобилей, стоял многоместный фургон. Таннер резко затормозил и выскочил из машины. На мгновение он потерял контроль над собой. Неужели случилось самое страшное?

На полу машины он увидел сползшее с переднего сиденья неподвижное тело жены. Сзади полулежали маленькая Дженет и его сын, бессильно свесив головы.

О боже! Это конец! На глаза навернулись слезы, руки затряслись.

Джон застонал, дернул на себя дверь и ощутил, как его теплой волной обдал тошнотворный запах.

«Так вот чем пахло в гараже», – подумал Джон. Он ухватил Элис под мышки и приподнял.

– Эли! Эли! О господи! Пожалуйста, очнись, Эли!

Жена медленно открыла глаза и несколько раз моргнула. Она была жива, хотя еще не совсем пришла в себя. Она шевельнула руками.

– Где… где я? Джон? Дети! – вдруг вскрикнула она, и этот крик больно резанул Таннера по сердцу.

Он рванулся к задней дверце и увидел, что дети зашевелились.

Они живы! Все трое живы!

Эли выбралась из машины и опустилась на траву. Таннер осторожно поднял Дженет с заднего сиденья и прижал к себе. Девочка плакала.

– Что случилось? Что случилось? – тупо повторяла Элис, качая головой.

– Тебе нельзя говорить, Эли. Молчи. Дыши глубже. Как можно глубже… Возьми ее. – Он передал жене плачущую Дженет. – Я займусь Реем.

– Что случилось? Только не говори мне…

– Успокойся! Дыши. Дыши глубже!

Он помог Рею выбраться из машины. Мальчик был очень бледен. Его тошнило.

– Джон, ты не…

– Поднимайся и ходи. И заставь ходить Дженет. Делай, как я сказал!

Элис Таннер безропотно подчинилась приказу мужа. Мальчик выпрямился и замотал головой.