Она тихо заплакала. Я погладила ее по кудрявым волосам. Когда-то, перед травмой, Мэй, наверное, была красавицей.

– Я очень хочу помочь, правда.

– Лисабель, просто дай мне полежать в тишине.

Она отвернулась к стенке, а мне стало горько на душе. Я вдруг поняла, что хочу облегчить жизнь этой хрупкой девушке. И даже знаю, как.

– Мэй, я пойду в прачечную, хорошо? Ты сейчас встать на ноги не можешь. Мне в радость тебя заменить, поверь.

– А как же камины? – спросила, обернувшись, Мэй.

– Сейчас узнаем.

Я побежала по ступенькам вниз в сторону общей столовой. Бесс как раз стояла подле стенки и отчаянно флиртовала с усатым верзилой, скорей всего, тем самым конюхом. Я подождала немного, пока она наговорится со своим кавалером. Потом подошла и рассказала тихонько, чтобы никто не услышал, о приступе Мэй.

– Бесс, может, я успею все сделать попозже?

Она покрутила пальцем у виска, а потом тяжело вздохнула, мол, что взять с ущербных, и сказала:

– Так, дай подумать… Миссис Ривз проверит камины с утра, сегодня ей не до тебя. Приезжает эмбия Фаулз из северных краев, в честь нее устраивают прием для близкого круга короля. Говорят, она метит в невесты старшего принца. Аристократы будут праздновать допоздна, уйти рано – невежливо. Если готова драить при свечах, на здоровье.

Из речи Бесс я поняла, что вполне успею спуститься в прачечную, если готова лишится ночного сна ради Мэй. Но кроме этого заинтересовали обычаи этого мира. Насколько я поняла, эмбии были чем-то вроде бизнес-леди, им доверялось веси дела наравне с мужчинами. Выходит, служебная лесница не потолок карьеры.

– Эмбия – невеста принца? Она не слишком стара для него?

– Принц Ричард тоже не молоденький. И невесту ищет побогаче, у короля в казне пусто. Вот если бы Богиня появилась, тогда все проблемы махом решились бы. А так, принцу выбирать не приходится.

Что ни реплика, то новая информация. Люди ждут прихода некой Богини, как интересно… Она что, появляется самолично? Я бы хорошенько расспросила Бесс, но очень спешила все успеть.

– Спасибо за совет! Не покажешь ли, где прачечная?

– Ты, это… – Бесс дернула меня за грязный рукав и сказала, смущенно глядя в пол. – Лиса, ты вроде ничего, не зазнайка и все такое. Я и другим сказала, что с тобой можно иметь дело. А если будешь с Мэй путаться, то никогда не станешь своей…

Я все поняла. Поджала губы, раздираемая надвое. Обрести друзей среди слуг или стать изгоем, чтобы изуродованной девочке было чуть менее одиноко? Рациональное начало призывало послать Мэй подальше и думать только о своих интересах. Совесть настойчиво шептала на ухо о том, что я на себя в зеркало взглянуть не смогу.

Я выдохнула. Своей среди слуг я никогда не буду, да и не хочу. Обстоятельства могут меня согнуть, но не сломать. Помощь слабым, вот что делает из животного человека.

– Бесс, надеюсь, ты все же будешь считать меня «ничего». По крайней мере, ты мне очень нравишься.

– Вот упертая коза!

Бесс подняла нос и демонстративно удалилась.

Я вроде приняла правильное решение, но отчего кошки скребутся на душе?

В прачечной было жарко. За входной дверью в открывшемся зале вовсю кипела глажка. Между клубами пара сновали нагруженные утюгами дюжие ребята. Они прогоняли с пути окриками служанок, важно семенящих, неся на вытянутых руках выглаженную одежду. Меня встретили как спасительницу. Краснолицая женщина схватила меня за плечи и пророкотала:

– У меня работа стоит. Опять припадок у негодницы?

– Я все сделаю. Не сердитесь на нее, пожалуйста.

Женщина повела меня за собой, бурча под нос о своем золотом терпении и о том, как Богиня воздаст за это на том свете.

Мы прошли через двери в другой зал. Тут мужчин не было. Над печками стояли четыре огромных чана с горячей водой, источающей пар. Служанки водили шестами стирку в воде, стоя с подоткнутыми юбками. Тут было жарко, как в пекле, стало неприятно вдыхать влажный горячий воздух.

Меня завели в дальнюю комнатушку, где было относительно тихо и прохладно. На длинном высоком столе были свалены в кучу отпоротые с платьев и рубашек кружева. Подле стены журчал в полу самый настоящий ручей. Посреди комнаты стоял большой чан с голубоватым раствором, рядом с ним кастрюля с мыльной пеной. Подлее нее расположились чаши поменьше, в каждом вода другого цвета: красная, синяя, зеленая, желтая.

– Мэй поделилась с тобой секретом обработки кружева? – осведомилась краснолицая женщина.

Я вся похолодела, стараясь внешне выглядеть невозмутимой. Как обращаться с кружевом Мэй ни слова не сказала, а все мои знания в области стирки ограничивались умением настраивать стиральную машину.

– Она сказала, вы покажете мне, как делать обычную работу, а секретом делиться не разрешила, - вывернулась я.

Краснолицая женщина прищурилась, внимательно осмотрела меня с ног до головы. Увы, после чистки каминов внешний вид платья оставлял желать лучшего. Я попыталась прикрыть рукой самые заметные пятна сажи.

– Девочки шепчутся, - задумчиво произнесла женщина. Говорят, Мэй – ведьма, но я раньше не верила, а сейчас не знаю, что и думать. Где это видано, что после своей смены новенькая готова на в прачечной горбатиться? Околдовали тебя, бедняжка.

Я от неожиданности захлопала глазами. Заколдовали это точно, только не Мэй, а вчерашним вечером, когда меня выдернули, как спелую морковку, из привычного мира и перенесли неизвестно куда. Прям готовое шоу на выживание. Интересно, сейчас мною кто-то любуется на экране компьютера? Ставят ставки на мою жизнь?

Скептически покачав головой, женщина показала мне процесс стирки кружева от замачивания до глажки. Работа считалась тонкой, доверялась не каждой. У Мэй был дар избавить нежную ткань от пятен и не испортить. От меня, как от околдованной, ожидали той же сноровки.

– Сама одежда уже постирана, ждем, пока ты управишься, чтобы пришить кружева на место. Постарайся начать с алых инициалов королевской семьи, потом за другие цвета.

Она исчезла за дверью, а я взяла в руки легкое, как паутинка, кружево с узором из виноградных лоз. Со стороны изнанки были вышиты красной нитью три буквы «ЭУГ». Интересно, кому оно принадлежит?

Хватит медлить, работы непочатый край, а ведь меня еще ждут камины! Я жалобно застонала.

Кружево следовало прикрепить булавками к специальным валикам, замочить в алхимическом растворе, потом промыть в мыльном чану, стараясь не повредить нити. Прополоскать в проточной воде, накрахмалить, немного высушить и передать дальше, через оконце в стене, для глажки.

В комнате было тихо, я принялась за первое кружево. От раствора полученные с утра ссадины нещадно защипало. Я закусила губу и продолжила работу. Вот бы придумали тут элементарные перчатки!

Зато алхимия идеально справлялась с пятнами. Красные, желтые, от соусов, приправ, крови – они все исчезали бесследно в белом чану. Потом мыло, полоскание и – вот! Чисто накрахмаленная ткань ложится в коробку для глажки. Простые повторяющиеся движения приносили душевное спокойствие, я втянулась в процесс, стараясь довести движения до автоматизма. Как хорошо хоть на пару часов не думать о том, что я в другом мире. Ах если бы в моем появлении тут крылся скрытый смысл… Жаль, что я не верила в тайные замыслы, слишком много раз наблюдала за тем, как череда случайностей рушит человеческие судьбы. Скорей всего я провалилась в другой мир, оказавшись в особом месте в правильное время.

Я очнулась и поняла, что мысли завели меня совсем не туда. Бесс права: дурочка я. Работаю в прачечной, а о собственном платье не позаботилась.

Меня оставили для деликатной работы одну в закрытой комнате без окон и не трогали до поры до времени. Идеальные обстоятельства. Я сняла фартук и отправила в раствор. Через минуту он плавал белым, как первый снег, без всяких пятен. Вскоре в чан отправилось платье, и я осталась в одном нижнем белье. Вздохнув, отправила в чан и его: привыкла стирать трусы каждый день.