– Но я не мама.

– Я не перестаю молиться, чтобы в тебе было больше от меня, чем от нее. К сожалению, Уильям уже начинает становиться таким же ветреным, как она.

Лилит вдруг подумала о том, что побег ее матери причинил боль не только отцу…

– Поверьте, папа, я сделаю все возможное, чтобы вы могли гордиться мною. Мною – и нашей семьей.

Он наклонился и коснулся губами ее лба.

– Я знаю, что сделаешь. И не беспокойся об Уэнфорде. Я уверен, все разрешится само собой.

Лилит улыбнулась. Обычно разговор о матери приводил отца в скверное расположение духа, но сейчас, к счастью, все обошлось.

– Спасибо, папа.

Уильям, еще не совсем протрезвевший после бурной ночи, был бы счастлив поменяться с сестрой местами, но было ясно, что отец не позволит ему остаться дома. Леди Юджиния, казалось, тоже не очень была довольна, что Лилит остается дома. Но когда виконт заявил, что его дочь нуждается в отдыхе, споры прекратились, и Бевинс тут же выпустил их через парадную дверь.

После их отъезда Лилит немного побродила по дому, наслаждаясь тишиной, ибо по средам большинство слуг отпускали заниматься личными делами. Она вышла в сад, чтобы срезать несколько роз «Лорд Пензанс» для букета. Когда она в холле ставила цветы в вазу, кто-то постучал во входную дверь.

Для визитов было еще слишком рано, и она нахмурилась, когда появился Бевинс и открыл дверь. Герцог Уэнфорд, даже не извинившись, оттолкнул дворецкого. Лилит чуть не выругалась и повернулась, чтобы сбежать, но он тотчас же заметил се.

– Лилит, – прохрипел он, подходя к ней и беря ее руку для поцелуя.

Это было самым ярким проявлением внимания к ней, когда-либо оказанного ей, и то, что подразумевалось под этим поступком, было страшнее всего.

– Ваша светлость! – воскликнула она, изобразив улыбку и поспешно отдергивая руку.

Он все еще был в вечернем костюме и с бриллиантовой булавкой в смятом галстуке, болтавшемся на морщинистой шее. Вероятно, или он, или Рэндольф Ремдейл заплатили Дансбери деньги, которые он так бесцеремонно требовал.

– Мне надо поговорить с вами, – сказал герцог и качнулся, пытаясь схватить ее руку, Его обычно бледное лицо покраснело и казалось липким от пота, и Лилит поняла, что он пьян.

Да, он был очень пьян, и Лилит не знала, о чем говорить с ним. Немного помедлив, она проговорила:

– Да-да, конечно, ваша светлость. Только… видите ли, я не принимаю сегодня. – И к тому же для визитов было слишком рано – если он приехал с предложением, как боялась, то такой ранний визит нельзя было извинить.

– Это не развлечение, – возразил герцог. Он снова протянул к ней руку. – Это деловой визит.

Лилит отступила в сторону.

– Позвольте, я позову горничную. – Она указала герцогу на малую гостиную, но, оглянувшись, обнаружила, что он идет за ней по пятам. – Не соизволит ли ваша светлость подождать?

– Подождать? Но ваш отец – у Биллингтона.

Лилит подошла к лестнице и позвала Эмили. Однако никто не откликнулся.

– Я уверена, что они скоро вернуться, – сказала девушка.

– Сомневаюсь, – проворчал Уэнфорд. – Завтраки у Биллингтона великолепны.

– Так не желаете ли перекусить? – осведомилась Лилит.

– Желудок сегодня… не совсем в порядке. – Герцог опять схватил ее за руку. – Кроме того, я предпочел бы угоститься вами. – Он привлек ее к себе. – Маленькое предбрачное блаженство.

Она не успела что-либо понять, как он запечатлел на ее гу6ах поцелуй – грубый, зловонный, отвратительный. От герцога пахло вином и опием.

– Ваша светлость!.. – Лилит вырвалась и бросилась в библиотеку.

В доме не было даже признаков присутствия миссис Уинпоул, экономки, или любой другой женщины. Лилит была совсем одна. Осмотревшись, она перешла из библиотеки в гостиную. Однако Уэнфорд от нее не отставал.

– Мисс Бентон, вы знаете, все мои покойные жены умерли, не оставив потомства… Так вот, прекрасная женщина такой хорошей породы, как вы, должна подарить мне замечательного наследника.

Лилит почувствовала, что ее вот-вот стошнит. Быть замужем за этим человеком, позволять ему целовать ее, когда он того пожелает, и делить с ним постель…

– Ваша светлость, я думаю, сначала вы должны еще раз поговорить с моим отцом, – пробормотала Лилит; ей не хотелось раздражать герцога, поэтому она старалась держать себя в руках.

– Не указывайте, что я должен делать, моя милая, – проворчал старик – Я знаю, кое-что еще надо уладить. И я поговорю с архиепископом Кентерберийским, чтобы получить специальное разрешение на брак. Нет смысла откладывать венчание, когда для этого нет особых причин.

Лилит тяжко вздохнула:

– Да, это прекрасно, но…

– Я должен принимать во внимание интересы Англии, – заявил герцог. – Если бы я почил, не оставив наследников, вы даже не представляете, в какой хаос это ввергло бы всю страну! Некому унаследовать мой титул. Я содрогаюсь, когда думаю об этом.

Лилит тоже содрогнулась, но совсем по иной причине.

Тут герцог попытался обнять ее, но Лилит удалось вырваться. «О Господи, – подумала она, – даже маркиз Дансбери – более искусный соблазнитель, чем Уэнфорд. Гораздо более искусный…»

– А как же ваш племянник? – пролепетала Лилит.

_ Рэндольф?! – прорычал герцог. – Этот игрок, это слабоумное ничтожество?! Никогда! – Уэнфорд перевел дыхание и пробормотал: – Принесите мне, милая, чашку чаю. – Опустившись на кушетку, добавил: – Покажите, черт побери, что вы хорошо воспитаны. Принесите же…

_ Да, конечно, ваша светлость, – кивнула Лилит. Теперь у нее наконец-то появилась возможность сбежать. И если он думает, что она вернется, то он просто глупец.

Лилит повернулась к двери, но герцог вдруг схватил ее за руку.

– Только сначала, дорогая, мы должны поближе познакомиться.

– Но, ваша светлость…

Не удержавшись на ногах, Лилит упала на кушетку рядом с Уэнфордом. Он тут же взял ее за подбородок, и она почувствовала на губах его омерзительный поцелуй. Другой рукой он разорвал лиф на ее груди.

– Сейчас же отпустите меня! – закричала Лилит, пытаясь подняться.

Но герцог, схватив ее за волосы, привлек к себе и проворчал:

– Какая ты упрямая, черт побери! – Он принялся ощупывать ее грудь сквозь тонкую сорочку.

– Сейчас же отпустите меня, или я еще громче закричу! – Лилит попыталась высвободиться и толкнула Уэнфорда в плечо. Она знала, что если позовет Бевинса, то будет ужасный скандал, а если не позовет… Поведение Уэнфорда почти не оставляло сомнений в его намерениях.

– Что ж, кричи, малышка, – проворчал герцог. – Кричи, и тогда…

Внезапно герцог громко застонал и схватился за живот.

Когда же он выпрямился, лицо его было бледно-серым – как у покойника. Тут он вдруг ухватился за ее плечо, а затем захрипел и повалился на кушетку. Падая, он придавил Лилит всей своей тяжестью.

Лилит в отчаянии закричала:

– Немедленно встаньте с меня! – Она не сразу поняла, что произошло. – Отпустите же! – Он не шевелился. – Ваша светлость… – Герцог молчал. – Ваша светлость, встаньте, пожалуйста…

Уэнфорд по-прежнему молчал. Собравшись с духом, Лилит схватила герцога за волосы и, приподняв его голову, заглянула ему в глаза. Глаза Уэнфорда остекленели, рот был полуоткрыт, и в уголках губ появилась слюна.

Лилит попыталась ухватиться за спинку кушетки и выбраться из-под Уэнфорда, но он был намного тяжелее ее, и у нее ничего не получилось. Конечно, она могла бы позвать Бевинса, но в этом случае разразился бы неслыханный скандал. Значит, ей оставалось лишь надеяться, что Уэнфорд, в конце концов, очнется и слезет с нее, прежде чем она задохнется. «Но лучше всего дождаться, когда вернутся отец с братом, – подумала Лилит. – Только бы в комнату до их возвращения никто не заглянул».

Тут в парадную дверь постучали, и Бевинс почти сразу же открыл.

– Не беспокойтесь, я всего лишь на минуту, – послышался бархатный голос маркиза Дансбери. – Уильям случайно захватил с собой мои перчатки. Я уверен, что он оставил их дома.