– Я сама найду дорогу. Благодарю вас, милорд. – Она направилась к тетушке.

– Я хочу еще раз поцеловать вас, – прошептал Джек за ее спиной.

Она вздрогнула и оглянулась, но маркиз уже направлялся к Уильяму и мистеру Прайсу. Лилит сделала над собой усилие, чтобы не остановиться. Вероятно, он пытался лишь испугать и смутить ее, но ведь и ей хотелось, чтобы он опять поцеловал ее. «Нет-нет, не следует думать о поцелуях, – сказала она себе. – Тем более о поцелуях Джека Фаради».

– Лилит! – Тетя Юджиния схватила ее за руку и подвела к стулу. – Лилит, ты соображаешь, что делаешь?

Девушка опустила глаза и, стараясь сохранить самообладание, проговорила:

– Не понимаю, о чем вы.

– Не понимаешь?! – воскликнула тетя. – Как ты могла танцевать с этим… этим человеком, ведь теперь, после смерти старого герцога, ты должна быть осмотрительнее. И тебе говорили про маркиза Дансбери… Предостерегали не один раз.

– Я просила его, чтобы он оставил в покое Уильяма, – ответила Лилит.

– Это совсем не твое дело, моя милая, – возразила Юджиния. – Репутация женщины намного уязвимее, чем репутация мужчины. Предоставь отцу заботиться об Уильяме.

Лилит кивнула:

– Да, мэм.

– И запомни, тебе следует быть особенно любезной с мистером Джиггинсом, ведь один из вальсов предназначался ему.

Лилит снова кивнула: к ним приближался Джереми Джиггинс, которому она обещала контрданс.

– Да, мэм.

Она изо всех сил старалась быть любезной с мистером Джиггинсом, а затем с Френсисом Хэннингом во время кадрили. Но при этом она то и дело поглядывала на Дансбери. Как ни странно, маркиз не ушел играть в карты, когда открылись комнаты с игральными столами, и не злоупотреблял крепкими напитками у буфета. И он больше никого не приглашал на танец. Стоя у стены, Джек Фаради внимательно наблюдал за ней. Уильям в перерывах между танцами и игрой заговаривал с ним, но Джек не покидал своего места, и Лилит постоянно чувствовала на себе его взгляд.

– Мисс Бентон, добрый вечер.

Поблагодарив Френсиса Хэннинга за танец, Лилит обернулась. Перед ней стоял Рэндольф Ремдейл. Он был в синем фраке, в кремовом жилете и с легкой улыбкой на красивом лице.

Лилит в смущении пробормотала:

– Добрый вечер, ваша светлость. – Она присела в реверансе.

– Простите мою смелость, но я хотел выразить свое восхищение вами. Это платье очень идет вам.

– Благодарю вас, ваша светлость. Вы необычайно любезны.

– Ваш отец предположил, что вы могли бы согласиться на вальс со мной, – продолжал Дольф. – Однако вместо этого я прошу вальс на балу у Кремуорренов. Это будет послезавтра. Танцевать сегодня, принимая во внимание кончину моего дяди, было бы неприлично.

Лилит кивнула и с улыбкой ответила:

– Конечно, ваша светлость. Вы правы. Дольф покосился на Дансбери и проговорил:

– Я хотел бы дать вам совет, мисс Бентон, если позволите. Говорят, что Джек Фаради преследует вас. Полагаю, это может плохо отразиться на репутации порядочной молодой леди.

Лилит нахмурилась:

– Благодарю вас, ваша светлость. Я приму это к сведению.

Дольф внимательно посмотрел на нее, но затем склонился к ее руке:

– Значит, я увижу вас у Кремуорренов?

– Да, ваша светлость.

Новый герцог Уэнфорд направился к своим приятелям, и Лилит вздохнула с облегчением. Он был довольно мил, но, к сожалению, немного скучен. Все еще улыбаясь, она повернулась, чтобы еще раз взглянуть на Джека, но он уже ушел.

С непонятным ей самой чувством разочарования Лилит подошла к Пенелопе и Мэри Фицрой – та что-то шептала на ухо подруге.

– О Боже! – ахнула Пенелопа.

– Вы о чем? – спросила Лилит.

Мэри захихикала:

– Знаешь, я только что услышала разговор… Некоторые думают, что смерть старого герцога не была случайностью. Так думает и Рэндольф.

Лилит побледнела.

– Неужели люди действительно так думают? Но почему?

– Не знаю. – Мэри в растерянности пожала плечами. Понизив голос, вновь заговорила: – Но некоторые думают, что один… распутник, о котором известно, что он ненавидит Ремдейлов, возможно, замешан в этом. И мы все знаем, о ком речь.

Да, все знали.

– У них есть доказательства? – спросила Лилит, Она была возмущена этим обвинением. Ей трудно было поверить, что маркиз Дансбери – хладнокровный убийца.

– О, я не знаю… – Мэри снова пожала плечами. – Но ты можешь представить такое? А что, если это правда? Как ты думаешь, Дансбери повесят?

Лилит нахмурилась и пробормотала:

– А я думаю, что Дольф Ремдейл стыдится того… как скончался его дядя. Поэтому и пытается оклеветать маркиза.

Мэри лукаво улыбнулась:

– А мне кажется, ты пытаешься защитить того, в кого влюблена.

Пораженная словами подруги, Лилит пробормотала:

– Мэри, ты о чем?

– Неужели не понимаешь? Всем известно, Дансбери повсюду ходит за тобой, Лил.

– Пожалуйста, будь серьезнее, Мэри, – вмешалась Пен. – Просто брат Лилит дружен с Дансбери. Но ты прекрасно знаешь, как относится Лил к маркизу. Она часто жаловал ась на него.

– Да, конечно, – кивнула Мэри. Потом вдруг с улыбкой добавила: – Ты бы видела сейчас свое лицо!

– Мэри, пожалуйста, даже не упоминай больше о Дансбери, – проговорила Лилит.

Но слова Мэри не выходили из головы, как ни старалась Лилит избавиться от таких мыслей. Конечно, она не влюблена в Дансбери – это немыслимо! Впрочем, сейчас она действительно относилась к нему не так, как несколько недель назад. Она пыталась видеть в нем того же негодяя, каким считала его во время их первой встречи, но все так перепуталось у нее в голове, что она уже не знала, что на самом деле думает. Как бы то ни было, одно не вызывало сомнений: ей следовало как можно быстрее найти Джека и рассказать ему, какие слухи распространяет Дольф. Да, она не могла допустить, чтобы маркиз пострадал из-за того, что помог ей.

Когда она нашла Уильяма, оказалось, что брат не знал, где находится маркиз.

– Джек куда-то ушел, – ответил он с раздражением. – Что-то заставило его уйти. Похоже, из-за тебя у меня скоро не останется друзей.

– Я не в ответе за плохое настроение маркиза, – заявила Лилит. – А если тебе нужны друзья, то почему не Нэнс или Уэнфорд?

– Они ужасно скучны, Лил, – пробурчал брат, отходя в сторону.

Лилит возвращалась домой в отвратительном настроении. Весь вечер продолжали расползаться слухи, а Джек Фаради по-прежнему ничего не подозревал, и она не знала, как предупредить его.

Герцог Уэнфорд с улыбкой смотрел, как Лилит Бентон в сопровождении отца и тетушки покидает бальный зал. Она была очень мила – в этом его дядя не ошибался. Дольф в очередной раз опустил руку в карман, где лежала жемчужная сережка, которую он захватил с собой перед балом. Ее обнаружили под телом старого герцога, и Дольф, обладавший прекрасной памятью, тотчас же вспомнил, кому принадлежала эта безделушка. Похоже, что мисс Бентон находилась рядом с его дядей, когда тот умер. Но как же в таком случае дядюшка скончался? И какое отношение к его смерти имел Дансбери?

Дольф не мог дать исчерпывающие ответы на эти вопросы, но кое-что ему все же удалось узнать. Он узнал самое главное: старый герцог Уэнфорд никак не мог бы раздеться, аккуратно сложить свою одежду, вынуть пробку из бутылки с очень скверным вином, лечь на спину – и лишь затем испустить дух. Да, было совершенно очевидно, что все это – проделки Дансбери. И негодяй заплатит за все, заплатит очень дорогую цену.

– Отец, вы не думаете, что заставлять Дольфа Ремдейла ухаживать за Лилит немного… неуместно после смерти старого герцога? – спросил Уильям, когда они спускались к завтраку.

– Не задавай мне таких вопросов, мой мальчик, – проворчал виконт. – Если его светлость не чувствует необходимости соблюдать траур, то и нам не следует. К тому же он именно тот человек, который удовлетворяет всем моим требованиям. И требованиям твоей сестры тоже.