Джек тут же пожалел о своих словах, ведь его также считали убийцей. Он стиснул зубы, вспомнив прекрасную Женевьеву, собиравшуюся выдать его Наполеону в обмен на мешок золота.

Снова пробили часы, и маркиз надел сюртук.

– Лил, давай я отвезу тебя домой.

Несмотря на ранний час, Фис был уже на ногах и ждал их в холле.

– Сэр, я взял на себя смелость нанять карету, – сказал дворецкий.

Джек кивнул. Хотя он ничего не говорил Фису и Мартину о Лилит Бентон, но они оба, казалось, чувствовали, что она не относится к его обычным ночным посетительницам.

– Благодарю тебя, Фис, – сказал Джек. Он помог Лилит надеть плащ.

– Наемная карета? – спросила Лилит, покосившись на дворецкого.

Фис кивнул:

– Совершенно верно. Так что не беспокойтесь, на дверцах нет гербов Дансбери.

Лилит всю дорогу через Гросвенор-стрит до Сейвил-роу сидела молча. На сей раз и Джек не был расположен к беседе, ему требовалось многое обдумать. У поворота к Бентон-Хаусу маркиз велел кучеру остановиться, и Лилит вздрогнула от резкого толчка.

– Тебе не надо выходить, – сказала она, когда он поднялся и открыл дверцу.

– Я большой мастер пробираться незаметно, – ответил Джек, понимая, что ему просто хочется оттянуть момент расставания.

Выглянув из кареты, Джек окинул взглядом узкую улочку, однако ничего подозрительного не заметил. Он помог Лилит выбраться из экипажа, и они тут же направились к лазу в ограде и пробрались в сад. В конюшне было тихо, а в доме светилось лишь кухонное окно на первом этаже.

– Ты спустилась по этой стене? – спросил Джек, указывая на увитые розами шпалеры, достигавшие крыши.

– Ты с ума сошел? – прошептала Лилит. – я ушла через черный ход. Думаю, что и войду тем же путем.

– Шпалеры были бы безопаснее, если ты не хочешь наткнуться на кого-нибудь.

– Не имею желания быть исколотой шипами. – Лилит улыбнулась. – Спасибо, Джек, что проводил меня.

– И это все? – Он шагнул к ней.

– Я… – Она встретила его взгляд, и в ее глазах он увидел страсть и желание. – Я думаю, Джек, что так и должно быть…

Он откинул капюшон с ее лица и нежно поцеловал ее.

– Только на время, Лил. Не думаю, что я смогу отказаться от тебя.

– Но, Джек…

Маркиз прижал палец к ее губам:

– Скоро увидимся, Лил.

Он снова ее поцеловал, и Лилит ответила на его поцелуй – было совершенно очевидно, что ей тоже не хотелось расставаться с ним.

– Прошу прошения… – послышался вдруг чей-то голос.

Джек вздрогнул и инстинктивно заслонил Лилит. Обернувшись, он увидел Милгрю, конюха Бентонов. Пожилой шотландец внимательно смотрел на них, но казалось, что он нисколько не удивился этой встрече.

– Милгрю. – Джек улыбнулся. – Прекрасное утро для прогулки, верно?

– Да, вы правы, – кивнул конюх. – Но все-таки прохладно. Пойду-ка я на кухню и заварю себе чашку чаю, – продолжал он с легким шотландским акцентом. – Может, мисс Лилит пожелает пойти со мной… А знаете, так надежнее. Будем знать наверняка, что некоторые… любопытные еще не проснулись.

Джек снова улыбнулся:

– Прекрасная мысль, Милгрю. Спасибо тебе.

– Да, спасибо, Милгрю, – добавила Лилит. Она снова взглянула на Джека. – Что ж, мне пора.

– Будь осторожна, – прошептал маркиз. – И держись подальше от Дольфа, если сможешь. Пока мы не узнаем. Или пока ты не примешь решение.

– Постараюсь, – кивнула она.

Джек посмотрел, как Лилит с конюхом проскользнули в дверь черного хода. Затем повернулся и направился обратно к карете.

– Туда, откуда ты приехал, – приказал он кучеру. Карета тряслась по дороге, но Джек едва ли замечал тряску – он думал о Лилит. Она, вероятно, уже делала все возможное, чтобы забыть эту ночь. Вероятно, она уже сожалела, что сбежала с бала. А вот он сомневался, что сумеет забыть эту ночь. Да и не хотел забывать.

Да, теперь уже бесполезно и глупо отрицать, что он влюблен в Лилит Бентон. Вероятно, он был влюблен в нее с той самой минуты, как впервые увидел. Она оказалась единственной женщиной, на которой он, возможно, мог бы жениться, но, увы, она ему не принадлежала и не могла принадлежать.

Но Лилит питала к нему какие-то чувства. Похоже, она пыталась скрыть их от него, но ей это не удавалось. И будь он проклят, если уступит ее Дольфу или какому-нибудь другому мерзавцу. Да, она будет принадлежать ему. Но для этого он должен совершить следующее: он должен выяснить, кто убил старого герцога Уэнфорда. Скорее всего это сделал Дольф, но ему придется доказать, что именно Дольф убил своего дядю.

Джек понимал, что ему стоило побеспокоиться, поскольку шансы у него невелики. И одновременно он радовался, он любил, когда ему бросали вызов, любил борьбу. Правда, на сей раз ему предстояло изменить свою жизнь, изменить ради самой добродетельной молодой леди в Лондоне. Джек знал, что перед ним необыкновенно сложная задача, но он твердо решил, что добьется своего.

Лилит не привыкла ко лжи и притворству, однако на удивление быстро овладела этим искусством. Более того, ей даже начинало это нравиться. Причем лгать становилось все легче. Для начала она солгала горничной: когда Эмили явилась, чтобы помочь ей одеться к завтраку, она сказала, что, обидевшись на всех, провела всю ночь в библиотеке. Затем в ответ на ворчание тетки она сообщила, что уже опомнилась и охотно выйдет замуж за герцога Уэнфорда. Она даже заявила, что нисколько не сердится на отца, и согласилась с ним, когда он сказал, что маркиз Дансбери – отъявленный негодяй. Лилит все время притворял ась любезной и послушной, но при этом постоянно думала о Джеке.

Когда же тетя Юджиния сказала, что они должны немедленно отправиться на примерку великолепного свадебного платья, Лилит не стала возражать. Она стояла перед мадам Белью, почти не замечая ничего вокруг и отвечая лишь на прямые вопросы. Ее мысли и ее сердце были с Джеком, она по-прежнему чувствовала его прикосновения и слышала его голос; она мечтала о том, что никогда не могло сбыться, и надеялась, что он вот-вот появится и увезет ее куда-нибудь подальше.

Когда они с тетей Юджинией возвращались от модистки, им в Гайд-парке повстречались Пенелопа и леди Сэнфорд.

– У тебя сегодня более счастливый вид, чем вчера. – Пенелопа улыбнулась и взяла подругу под руку.

– Да, я счастлива, – подтвердила Лилит; она очень жалела, что не могла сказать Пенелопе, почему именно счастлива.

– Ох, Лил, вчера я так беспокоилась за тебя! Ты казалась такой грустной.

– Наверное, я вчера просто волновалась. – Вчера она была в панике, поэтому и бросилась к человеку, которому хотела довериться. И он не разочаровал ее.

Тут Пен вдруг осмотрелась – тетя Юджиния и леди Сэнфорд находились довольно далеко от них – и прошептала:

– Ты получила известия от лорда Дансбери?

Лилит вздрогнула.

– Почему я должна что-то от него получить?

– Лил, ты тайком сбежала из нашей библиотеки, чтобы повидаться с ним, а когда вернулась, не переставала улыбаться. Почему ты притворяешься передо мной, что он тебе не нравится? Я же никому не скажу. – Она сжала руку подруги. – Ведь он тебе нравится, не правда ли?

Лилит вздохнула и пробормотала:

– Боюсь, что еще хуже.

– Хуже? Как так?

– Я люблю его, Пен.

Пенелопа расплылась в улыбке:

– О, Лил, это же чудес… – Она умолкла. – Это ужасно. Ты ведь помолвлена с его светлостью.

При этом напоминании Лилит содрогнулась.

– Знаю. Но папа в любом случае не позволил бы мне выйти за Джека. Даже если бы он захотел жениться на мне.

– А он хочет? Он любит тебя?

– О, я не знаю. Иногда думаю, что любит. – От воспоминаний о его страстных ласках ее щеки загорелись румянцем. – А иногда я не могу понять, что он думает или чувствует. Но какое это имеет значение, если из этого все равно ничего не выйдет? – добавила Лилит.

Пенелопа внимательно на нее посмотрела:

– Так ты собираешься выйти за Дольфа Ремдейла?