— Это хозбыт! — тут же возмутился я. — И почему мне нельзя носить топор с собой? Как мне тогда до вас через тварей добираться? Или скажут прятать в кустах перед въездом?

— Каких тварей?

— Ты о чём?

Я растерялся, не знал, то ли они серьёзно, то ли шутят так надо мной, опознав новичка в Улье.

— Ну, этих… заражённых, элитников всяческих, горошников и пустышек. Разве не так? Мне одна девчонка рассказала про них, — ответил я.

Тот, что был в штанах, что-то хотел сказать или спросить. Но его товарищ дёрнул за край рубашки, что-то произнёс тому на ухо, заставляя примолкнуть. После этого обратился ко мне:

— Не знаю, что там тебе эта девчонка наплела, но ни я, ни приятель, ни о каких заражённых не слышал. Ты в город сходи, в райотдел обратись или сразу в администрацию. Вроде как они с самого утра там совещаются, все шишки в красном доме сидят. А мы не в курсах, нам кроме рыбалки не нужно ничего.

— А-а…

— Иди туда, — не дал мне и слова произнести всё тот же мужик и махнул рукой себе за спину. — Там всё объяснят. Только прибери в сумку топорик свой и дырокол, а то точно упрячут в кутузку до выяснения, не любят менты такое выпячивание.

— Спасибо, — на автомате кивнул я, благодаря за совет. — Значит, тварей тут нет?

— Нет, нету. Никаких тварей никто тут отродясь не видел.

Обошли мы друг друга по кругу: я принял влево, сходя с тропинки, а пара рыбаков ушла вправо, придерживаясь расстояния метров в пятнадцать между мной и ими. Я опасался злой шутки с их стороны, выстрела из пистолета, спрятанного под рубашками или ещё какой пакости. А чего боялись они… потом уже я понял, что меня приняли за словившего белочку или сбрендившего на почве потрясения после случившего с городом.

Про нынешнюю ситуацию я могу сказать одно — странно это всё.

Тропинка привела меня к автобусной остановке, на которой стояли шесть человек, из них три бабульки, женщина с мальчуганом лет шести-семи и полицейский при полном параде: каска, зелёная сумка с противогазом, чёрный бронежилет, брезентовый подсумок, пистолетная кобура на ремне и АКСУ на плече.

От греха подальше я снял рубашку, оставшись в одной майке-алкоголичке, завернул топор и ружьё, чьи стволы вызывающе торчали из сумки, и упрятал свёрток в неё. Туда же спрятал наган.

От остановки решил держаться подальше, вернее, от полицейского на ней, выставленного, по всей видимости, в качестве охранника.

Стоит, понимаешь, маячит там, а мне с бабульками ой как интересно было бы пообщаться. Узнать про местность, про тварей и вообще ситуацию в целом.

К остановке вела самая обычная дорога, по которой через пять минут я вошёл в город. Слева и справа стояли пятиэтажные дома, чуть дальше в глаза бросался красный «Магнит», рядом с которым стояла длиннющая очередь в основном из пожилых людей.

Увидев на тротуаре неподалёку троицу подростков, я свернул к ним

— Это что там такое? — поинтересовался у молодёжи. — Что выдают?

Те смерили меня взглядами, оценили сумку, внешний вид. Потом самый старший паренёк дал ответ:

— Так инопланетяне нас забрали на свою планету. Так теперь все продуктами закупаются. Ты чё — не знал?

— Инопланетяне? — с глупым видом переспросил я.

— Пил, чё ли?

— Не борзей, пацан, — тут же рыкнул я. — Не пил, но не в курсах совсем, вообще не местный, случайно в вашем городке оказался. Что тут у вас происходит, пояснить нормально можешь?

— А может ты сам инопланетянин? — нагло ответил тот. Парня нисколько не смутил тот факт, что грубит амбалу в три раза тяжелее себя и вполовину выше ростом. Или родители не из простых, приучившие кровиночку чувствовать себя хозяином положения везде и всегда, или алкоголь, запах которого едва-едва чувствуется от компании, придал смелости. А ведь им лет по четырнадцать-пятнадцать всего, маловаты для употребления спиртного, как ни посмотри.

— Ага, сейчас достану бластер и всех тут поджарю. А ну колись, сопляк!

Мальчишки дружно вздрогнули и сделали по два шага от меня.

— Ты чё такой дерзкий, мужик? Вон мусора катят, щас сдадим им, скажем, что пристаёшь! — раскрыл рот вожак малолетней шайки.

Посмотрев на дорогу, я увидел, как вдалеке показался уазик с синими полосами и на бортах и капоте, с работающей мигалкой на крыше.

— Да зови! Легко! Заодно узнаю у них, с каких это пор соплякам разрешено водку пить, — срезал я их кураж.

И тишина в ответ.

Уазик проскочил мимо, не обратив никакого внимания на нашу компанию. Я лишь заметил, что там салон забит битком мужиками в бронежилетах и касках, с оружием в руках.

— Ну, так что тут происходит? — нарушил я затянувшееся молчание.

— А у нас тут не подают, — хмуро ответил мелкий. — Сходи, да поищи какого другого рассказчика. Сотка с тебя за инфу, ясно?

М-да, бесстрашные ребята, неужели им так по мозгам ударил алкоголь, что чувство самосохранения напрочь отключилось?

— И сотки нет. Зато есть кое-что другое… — я сунул руку в сумку, нащупал рукоятку штыка и наполовину вытащил наружу, демонстрируя пацанам, чтобы не возникло недопонимания, тут же сообщил. — Есть штык немецкий, старый, ещё с войны. Подарю за интересный рассказ.

— А не свистишь?

Глаза у троицы азартно заблестели. Подумаешь — айфоны, айпады и прочие гаджеты, такая ерунда есть у всех или её можно получить, пусть и с определёнными трудностями. А вот штыка ни у кого из сверстников нет и в помине.

— Зуб даю.

— Ага, мы тебе всё выложим, а ты свалишь в сторонку, — недоверчиво произнёс мальчишка. — Типа, моё слово — хочу даю, хочу забираю.

— Ментам стуканёте, что у меня есть холодное оружие. Они сейчас нервные носятся, им только повод дай, чтобы палками кого отходить и в обезьянник сунуть. Ну, так что, договорились?

— Ок, — кивнул собеседник. — Слушай сюда…

Всё оказалось и плохо, и хорошо одновременно, хотя плохого, было больше. Шерстинск оказался только что перезагрузившимся кластером. Утром жители города проснулись и не узнали панораму за окном. Исчезли несколько деревень, которые просматривались с верхних этажей многоэтажек, река изменила направление русла, появился непонятный лес там, где вчера вечером желтело поле с яровыми посевами. А самое удивительное и неприятное — исчезла большая часть города.

Кластер прошёл по железнодорожным путям, делившим город на две неравные части. Пропал вокзал, пропал частный сектор, хлебопекарный завод, районная больница с городской подстанцией и ГРП (газовая распределительная станция). Исчезло отделение ППС, которое располагалось в отдельном здании, вне районного отдела полиции, а вместе с ним морг и военкомат.

Важные шишки в городе собрались в администрации, окружили себя полицейскими с автоматами и не показывались на глаза населению. То ли, решают важные вопросы, то ли, дожидаются самостоятельного решения проблемы или помощи.

Ухудшения самочувствия ни у кого не было. По крайней мере, пацаны об этом не в курсе. Может быть, сердечника да особо впечатлительные особы и слегли, но это же совсем другое, не заражение неизвестным вирусом, после которого мутируют в супермутантов.

Кто-то загрузил в машину семьи, личное добро и покатил по дороге, куда глаза глядят, видимо, рассчитывая рано или поздно наткнуться на знакомую местность. Другие побежали в магазины закупаться продуктами, свечами и батарейками для фонарей, лекарствами и спичками. Третьи относились философски к неожиданной проблеме и продолжили заниматься своими делами и проводить время в праздности, как это сделали два недавно встреченных рыбака.

Целый кластер иммунных? Может такое быть или нет? Брюнетка сообщила, что из сотни только три или четыре человека не заражаются. Сам я ощутил недомогание на рассвете, примерно часов через семь, как провалился в Улей. Местные жители тут примерно столько же.

— А где у вас райотдел находится? — спросил я ребят, когда разговор завершился и штык поменял хозяев. — Только не светите перед кем не нужно, а то отберут.