Дон Ибрагим говорил сеньору судье:

— Видите ли, сеньор судья, нам не удалось ничего выяснить. Каждый из жильцов обыскал свою квартиру, но ничего подозрительного мы не нашли.

Жилец со второго этажа дон Фернандо Касуэла, судебный прокурор, потупил глаза — он-то кое-что нашел.

Судья обратился к дону Ибрагиму:

— Начнем по порядку. У погибшей есть родные?

— Да, сеньор, есть сын.

— Где он?

— Ах, да кто его знает, сеньор судья! Это тип, известный своим дурным поведением.

— Бабник?

— Да нет, сеньор судья, он не бабник.

— Может быть, игрок?

— Нет, насколько мне известно.

Судья посмотрел в упор на дона Ибрагима.

— Пьяница?

— Нет, и не пьяница.

На губах судьи появилась язвительная усмешечка.

— Но послушайте, что же вы называете дурным поведением? Коллекционирование марок?

Дон Ибрагим обиделся.

— Нет, сеньор судья, дурным поведением я называю многое, например, быть «подружкой» педика.

— Ах, вот как! Сын погибшей — «подружка»?

— Да, сеньор судья, это всем известно!

— Ну что ж. Очень благодарен вам всем, сеньоры. Возвращайтесь домой, пожалуйста, в случае надобности я вас вызову.

Жильцы послушно стали расходиться. Дон Фернандо Касуэла, войдя в свою квартиру в правом крыле второго этажа, застал жену плачущей в три ручья.

— Ах, Фернандо! Если хочешь, убей меня! Но только пусть наш мальчик ни о чем не знает.

— Ну милая, как же я тебя убью, когда у нас в доме судья! Иди ложись спать. Недостает только, чтобы твой возлюбленный оказался убийцей доньи Маргот!

Чтобы развлечь толпу на улице, где собралось уже несколько сот человек, шестилетний цыганенок пел фламенко, прихлопывая себе в такт ладошками. Симпатичный мальчишечка, шустрый, где его только не встретишь…

Когда вынесли тело доньи Маргот, чтобы отвезти его в морг, малыш почтительно умолк.