На командном посту, когда туда вошел Хелльстром, находилось много работников Службы Безопасности. Они заметили его приход, но продолжали заниматься своими делами. Хелльстром быстро осмотрел тускло освещенную комнату с аркой экранов, небольшую группу работников, обсуждающих возникшую проблему. Здесь же был и Салдо, темнокожий, как и его родительница Фэнси, но с резкими ястребиными чертами лица, унаследованными им от его отца-Чужака (это Фэнси умела делать, напомнил себе Хелльстром. Она спаривалась во Внешнем мире при первой же возможности, одаривая Улей новыми генами). Место Старого Харви за консолью занял молодой парень из линии Фэнси. Во Внешнем мире он имел имя Тимоти Ханнсен. Он был выбран в силу своей притягательной внешности, неотразимо действовавшей на девушек во Внешнем мире. У него также был острый проницательный ум, что делало его еще более ценным в кризисных ситуациях. То же относилось ко многим из линии Фэнси, но особенно это проявилось у Салдо. Хелльстром связывал с ним большие надежды еще и потому, что его взял под свою опеку Старый Харви.

Хелльстром подождал в дверях, пытаясь ощутить царящую здесь атмосферу. Следует ли ему взять на себя руководство? Они охотно подчинились бы ему при малейшем проявлении им такого желания. Решение праматери Тровы никогда не оспаривалось. Они всегда чувствовали, насколько сильными были его обязательства по отношению к Улью, насколько эффективнее его решения. Иногда они могли не соглашаться, иногда даже оказывались правыми, но даже голосуя против него на Совете, они выказывали почтительное отношение. И когда, как это часто случалось, его точка зрения оказывалась верной, его влияние еще более усиливалось. Но это не очень нравилось Хелльстрому.

«Ни один работник не совершенен, – напоминал он себе. – Улей сам должен стать совершенством во всем».

Старый Харви стоял, согнув руки, слева от Хелльстрома, освещенный идущим от экрана сиянием, делающим его похожим на изваяние из зеленого камня. Однако глаза его двигались. Старый Харви критически наблюдал за работой тех, кто был в комнате. Хелльстром направился в его сторону, бросив короткий взгляд на старика, а потом на консоль.

– Есть ли какие-нибудь ее следы?

– Нет.

– Разве мы не держали ее под постоянным инфранаблюдением?

– Как и под радарным.

– Были ли у нее инструменты для обнаружения нас?

– Она пыталась воспользоваться радио, но мы его заглушали.

– Это обеспокоило ее?

– Наверное, – Харви выглядел уставшим и недовольным.

– А другие приборы?

– В машине имелось небольшое устройство предупреждения радарного типа. Думаю, им-то она и обнаружила слежку за собой.

– Но как ей удалось ускользнуть от группы прочесывания?

– Сейчас они просматривают снова пленки. Есть мнение, что она отправилась искать своего напарника и затерялась в результате обычного смешения сигналов на наших приборах.

– Ее все равно должны были схватить.

Харви развернулся и посмотрел ему в лицо.

– То же я сказал и им.

– Но они не согласились с тобой?

Старый Харви кивнул.

– Что, по их мнению, произошло?

– Она пошла на осознанный риск и отправилась прямо в гущу наших искателей.

– Но ее сразу бы выдал запах!

– Я им это и сказал, и они согласились. После чего предположили, что она ушла от машины на север, используя ее как экран. Они считают, что она действовала тихо, чтобы скрыть свои движения в фоновом поле. Была временная брешь между наступлением темноты и временем, когда прочесывание достигло места ее нахождения. Она могла воспользоваться этим. У нее была альтернатива: убираться прочь или же тихо проскользнуть наверх мимо нас в другом направлении. Они думают, что она скрывается где-то поблизости.

– А ты не согласен с этим? – спросил Хелльстром.

– Да.

– Почему?

– Она не могла пробраться незаметно сюда.

– Но почему?

– Мы воздействовали на нее низкими частотами в жестком режиме. Она дергалась и нервничала весь день, слишком нервничала, чтобы идти сюда.

– Откуда тебе известны резервы ее смелости?

– Я этого не знаю. Я лишь наблюдал за ней.

– Она вроде не в твоем вкусе, Харви.

– Можешь шутить, Нильс. Я наблюдал за ней почти весь день.

– То есть это только твоя точка зрения, основанная на личном наблюдении?

– Да.

– Почему же ты не настаивал на ней?

– Я настаивал.

– Если бы решения принимал ты, что бы ты предпринял?

– Ты действительно хочешь это знать?

– Да, иначе я бы не спрашивал.

– Во-первых, я думаю, она проскользнула вниз на северо-восток, к пасущимся там коровам. Выскажу предположение, что она умеет с ними обращаться. Есть в ней что-то такое… – Старый Харви облизнул губы языком. – А в таком случае у нее не должно возникнуть проблем при передвижении с ними. Коровы должны скрыть ее запах – они дадут ей любое прикрытие, в котором она нуждается.

– С тобой так никто и не согласился?

– Они сказали, что ее запах испугал бы коров. А мы бы обнаружили это.

– И каков был твой ответ?

– Испуг главным образом зависит от того, почувствует ли корова твой страх. Мы знаем это. Если она не боится их и движется тихо… что ж, нам нельзя закрывать глаза на эту возможность.

– Однако они не желают искать ее среди коров?

– Они обеспокоены возможными осложнениями при прочесывании там, внизу. Если мы пошлем туда работников, они могут потерять над собой контроль и убить нескольких коров. И тогда у нас возникнут проблемы с местными властями, как это бывает каждый раз в таких случаях.

– Ты мне так и не сказал, что бы ты предпринял.

– Я бы послал кого-нибудь из нас – тех, кто бывал во Внешнем мире. Некоторые из нас жили там. Мы лучше справимся с ситуацией, чем работники из группы прочесывания.

Хелльстром кивнул и высказал вслух свои мысли:

– Если она здесь наверху, так близко от нас, то у нее нет ни малейшего шанса выбраться отсюда. Но если она спустилась вниз и прячется среди коров…

– Ты понял, что я имею в виду, – сказал Старый Харви.

– Меня удивляет, почему другие этого не понимают, – ответил Хелльстром.

– Ты возглавишь группу поиска?

– Естественно. Вижу, ты не использовал слова «прочесывание».

– Мне нужно, чтобы вы отправились туда и вернулись с ней.

– Живой?

– Если возможно. Мы мало что узнали от первого.

– Я знаю. Я присутствовал там, внизу, когда они начали его допрашивать… но такие вещи на меня плохо действуют. Думаю, я слишком долго прожил во Внешнем мире.

– У меня та же реакция, – заметил Хелльстром. – Лучше оставить это более молодым нашим работникам, не знакомым с таким понятием, как жалость.

– Конечно, хотелось бы добиваться нужных результатов другими методами, – произнес Старый Харви, глубоко вздохнув. – Я же лучше займусь… поиском.

– Подбери людей и отправляйся.

Хелльстром смотрел, как старик направляется к выходу, и подумал об упрямстве молодых. Старик имел для Улья особую ценность, которую нельзя было отрицать. Этот случай служил яркой демонстрацией его значимости. Старый Харви знал, что делать. Молодые работники не захотели отправляться ночью на поиски, как рядовые работники, и потому решили, что в этом нет необходимости.

Несколько молодых учеников обоего пола и работников Службы Безопасности слышали беседу Хелльстрома и Старого Харви. Устыдившись, они вызвались добровольцами.

Старый Харви отобрал некоторых из них и кратко проинструктировал, особо выделив при этом, что помощником у него будет Салдо. Это было хорошее решение. Салдо выказывал к Старому Харви подчеркнутое уважение, и Хелльстрома удивило, почему он не принял сторону своего учителя. Причина стала ясна во время инструктажа, когда Салдо сказал:

– Я знал, что он прав, но вы бы все равно мне не поверили.

Очевидно, Салдо был на стороне своего учителя, но другие отвернулись от них обоих. Никогда не забывая о своей роли как учителя, Старый Харви упрекнул Салдо за его замечание: