– Дэн Уэйр?

– Да?

Он широко ухмыльнулся, схватил мою руку и крепко ее пожал.

– Глен Уэбб, вы меня помните?

Один из братьев Джин, вроде бы тот, который служил в армии.

– Конечно, помню, – кивнул я.

– Давайте зайдем тут куда-нибудь, выпьем. – Глен Уэбб взглянул на свои часы. – У вас найдется время? – Судя по всему, он был искренне рад этой встрече.

– Давайте, почему бы и нет? Роскошный, с иголочки новый бар, куда мы пошли, именовался «Коркерс».[83] Мягкое освещение, пухлые, обтянутые зеленой кожей кресла. Под потолком крутится огромный вентилятор – это что теперь, отличительный знак кабаков, где тусуются шотландские яппи?[84] Я проигнорировал ухудшенные британские имитации кошмарных американских сортов пива и заказал себе пинту «экспортного». Глен ограничился безалкогольным.

– Я так сразу и подумал, что это вы. Это ничего, что я так на вас набросился?

– Да нет, ничего, – улыбнулся я. – Теперь меня не слишком часто узнают на улицах.

– Вы уже ушли на покой, да?

– Да, – сказал я, – вроде того. – Мне никогда не пришла бы в голову такая формулировка, но в общем-то он был прав. – А чем занимаетесь вы? Вид у вас вполне преуспевающий.

– О, у меня все отлично, – рассмеялся Глен, – работаю теперь в Глазго на одну фирму. Как раз вот шел к очередному клиенту, бухгалтерские книги проверять. – Нет, подумал я, перепутал я братьев. Это тот, который аудитор и стажировался в Лондоне. – Нет, но это просто здорово. Мы ведь с Джин буквально вчера вас вспоминали.

– А как она?

– Прекрасно. Особенно теперь, когда все утряслось и успокоилось. – Он приложился к своему пустопорожнему напитку. – А вы знали, что она развелась?

– Правда? – удивился я, чувствуя, как что-то во мне радостно подпрыгнуло.

– Вы знали Джеральда? Ее мужа? – Я молча покачал головой. – Понимаете, он в общем-то не такой уж и плохой парень, но я думаю, они просто не очень подходили друг другу и со временем расходились все сильнее, знаете, как это бывает? А потом она узнала, что он встречается с этой женщиной… Да ладно, – он пожал плечами, – дело прошлое. Теперь уже все утряслось. Вы знаете, что у них есть дочка?

– Дон, – кивнул я, очень довольный, что сумел вспомнить имя.

– Да. Так теперь они с Джин живут… – Он напряженно нахмурился. – Вот же черт, никак не могу запомнить это название… – Я был уверен, что сейчас он скажет «Аделаида» или «Бахрейн», а то еще что похуже. – Арси? Или Харрис-Эг… что-то такое в этом роде. Да у меня был тут вроде где-то этот адрес… – Глен нагнулся за портфелем. – Это рядом с Форт-Вильямом, на «Дороге к островам». – Покопавшись немного в портфеле, он пожал плечами и вздохнул. – Нет, оставил, наверное, в конторе. Да в общем-то, это и не важно.

– Арисейг? – предположил я.

– Ну да, – щелкнул пальцами Глен, – оно самое. А главное, что им обеим там вроде бы очень нравится. А вас-то как сюда занесло? Сентиментальное путешествие или что?[85]

– Да, – признался я, – пожалуй, что и так.

– Я ведь и сам всегда сюда заворачиваю, просто чтобы взглянуть на наш старый дом. Глупо, правда? Его же теперь даже не узнать, тут же все переделали.

– Я тоже заметил. – Я задумчиво отхлебнул из кружки. – Да, пожалуй, и правда глуповато. – Пару секунд мы сидели в молчании. – А как ваша мама?

На этот раз я был абсолютно уверен, что услышу «умерла», но снова ошибся.

– Да, в общем-то, ничего. Только теперь она в инвалидном кресле. За ней сестра ее присматривает, тетя Мэри.

– Когда я последний раз ее видел, она уже тогда была в кресле.

– Ну конечно же, она мне про это рассказывала. Вы ей тогда очень понравились.

– Понравился? Кому?

– Да маме моей. Господи, она была в таком восторге, что вы ее навестили. Она, в своей крошечной квартирке, распивает чаи со знаменитой рок-звездой.

Глен рассмеялся. Я покачал головой и опустил очи долу; за долгие годы эта демонстрация приличествующей каждому герою скромности стала для меня естественной, как для птицы – песня. А вообще я чувствовал себя грустно, примерно так же, как выходя тогда из квартиры миссис Уэбб, как четверть часа назад, когда я дошел до конца Эспедер-стрит.

– А вы где сейчас живете?

– Ну… последнее время я много ездил. А сейчас в Глазго, – соврал я, не совсем понимая зачем.

– Если вы окажетесь в тех местах, обязательно навестите Джин. Она очень обрадуется. Они же обе ваши фэны, и она, и Дон.

– Не может быть, – сказал я, изо всех сил стараясь, чтобы Глен понял мои слова правильно, как самоуничижение, а не как обидные для Джин. Затем, чтобы скрыть свое волнение, я занялся пивной кружкой. У меня в ушах отдавались частые, неровные удары пульса. Все это было как-то абсурдно.

– Точно, точно, – улыбнулся Глен. – Хорошо быть знаменитым, верно?

Я согласился, что да, верно, хотя и не всегда. Мы посидели еще пять-десять минут, вспоминая наших общих знакомых и ребят, которые учились в нашей школе, а затем Глен взглянул на часы и начал торопливо допивать пиво. Я тоже осушил свою кружку и отставил ее в сторону.

– Мне уже пора, – сказал Глен, берясь за портфель. – Вот, возьмите. – Он протянул мне визитную карточку. – Будет вам нужен адрес Джин – звоните. Или мамин адрес, уж там-то вас всегда напоят чаем.

– Спасибо.

Мы вышли из бара. На улице капало, и мы задержались под навесом, пока Глен выуживал из портфеля складной зонтик. Я обвел взглядом ближайшие дома.

– Да, – кивнул Глен, – в этом городе многое изменилось.

С того места, где мы стояли, никаких особо радикальных изменений не замечалось, но я понял, что он хочет сказать.

– Да, тогда тут не было заведений вроде этого. – Я оглянулся на покинутый нами бар. – А вот «Ватерлоо» вроде и не очень изменился… во всяком случае – снаружи.

– А вы что, – спросил Глен, вытаскивая зонтик из чехла, – были тамошним завсегдатаем?

– Нет. – Не знаю уж почему, но меня потянуло на откровенность. – Я только раз там был, пропивал с Джин свой первый аванс. Похитил ее на улице и затащил туда почти что силой.

– Это еще вопрос, кто там кого похищал, – ухмыльнулся Глен, раскрывая зонтик. – Если это тот раз, про который Джин мне рассказывала, она тогда чуть не попросила тебя взять ее в Лондон.

Не знаю уж точно, какое у меня было в тот момент лицо, но, наверное, ошалелое. Я стоял, пялился на Глена и слушал уличный шум.

– Да, – хохотнул Глен и шаловливо толкнул меня локтем в бок, – моли бога, что уцелел. Ладно, Дэн, как-нибудь увидимся. – Он встряхнул мою руку. – Звони. И в другой раз будь поосторожнее. Пока.

– И т-ты т-тоже… пока, – сказал я. Глен Уэбб ушел в радужную, освещенную косым солнцем морось. Я стоял и пытался привести свои мысли хоть в какой-нибудь порядок. Затем я побрел к Гилмор-стрит, по блестящему тротуару, под медленно меркнущим небом, размышляя, действительно ли я такой идиот, что действительно сделаю то, что я задумал сделать.

На столике перед Макканном стояли почти еще не початые «половина и половина».

– Мать твою, да это же сам Билл Хейли! – возопил он, вскакивая на ноги, когда я появился на пороге «Грифона». – Хочешь выпить?

– Сам ты Билл Хейли, – фыркнул я. – Пинту крепкого.

– Белла, дорогуша, пинту наилучшего, какое только у тебя есть, крепкого пива для Зиппи Стардаста,[86] – крикнул Макканн; я не стал выяснять, нарочно он ошибся или нечаянно. – Хорошо выглядишь, – повернулся он ко мне. – Морда вполне довольная. – Его собственная башка выглядела далеко не эстетично, но я видал ее и в куда худшем состоянии.

– Давай сядем и посидим немного спокойно, – сказал я.

Макканн взглянул на меня с не совсем понятным выражением.

– Как там твое обследование? – спросил я, когда мы расположились за столиком.