Говорить о трагедии на озере Молдеру больше не хотелось, и он спросил:

— Каково состояние пострадавших при вчерашней попытке побега?

За всей сегодняшней свистопляской расспросить об этом Кайзерманна он не успел.

— У Хэмфри сотрясение, перелом двух ребер, рана на щеке — но жить будет, опасности никакой, — понуро сказал шериф. — Корнелиус лежит в коме, с шансами пятьдесят на пятьдесят. Но если выкарабкается, то бегать из-под стражи больше не сможет. И за чужими женами — тоже. Пуля попала в позвоночник, ниже пояса все парализовано.

— Интересно, зачем он пошел на эту авантюру, если не чувствовал за собой вины в двух убийствах? — недоуменно спросил Молдер.

— А хрен его знает, — выказал поразительное равнодушие шериф. И неожиданно добавил: — Уеду к черту. Куда-нибудь в эмираты…

— Шериф…

Кайзермагш опрокинул четвертую «Мэри».

— Ну что: шериф, шериф… Могу я раз в году расслабиться? Сам знаю, что никуда не уеду. Род Кайзермаинов живет в этих краях полторы сотни лет, и какому-то надутому говнюку меня с места не согнать. — И он опять неожиданно повернул тему: — Жениться надо. А то, глядишь, останусь последним в роду… Да не смотрите вы так на меня, Молдер. Завтра займусь плотно этим Корнелиусом, прослежу каждый его шаг, каждый вздох и каждый пук за последние месяцы. С чего вы взяли, что алиби в последнем убийстве снимает подозрение в первых двух? Он, конечно, по натуре волк-одиночка, но мог все-таки иметь сообщника…

— Я думал, что сегодняшняя облава…

— А вы не думайте! — взорвался вдруг Кайзер-манн. — Где труп Дональда? Нету! Мало ли что вы там на волнах углядели. Нету тела — нету дела.

Молдер задумчиво смотрел на него. За словами Кайзерманна явно стояло нечто большее, чем он произнес вслух… У агента мелькнуло подозрение, что они с шерифом с разных концов подошли к одним и тем же выводам — вот только захочет ли шериф признать их истинными хотя бы наедине с собой? Сомнительно. Хотя в нынешнем его состоянии можно ждать всего…

Над головой снова загрохотало. Вертолет Вайсге-ра опять поднялся в воздух.

Опустив взгляд с небес, Молдер увидел молодую женщину — симпатичную, черноволосую, зашедшую на террасу и тут же покинувшую ее. Ему показалось, что женщина направлялась к Кайзерманну — но, заметив, что шериф не один, изменила свои намерения.

Шериф же, погруженный в мрачные мысли, приход и уход мисс Сароян попросту не видел.

Трэйк-Бич, гостиница «Олд Саймон», 27 июля 2002 года, 15:58

Головоломка складывалась. Не хватало нескольких фрагментов, но Молдер был уверен, что общую картину он представляет правильно.

В сделанные выводы он не посвятил никого. Даже Скалли. И не потому, что Скипнер недвусмысленно намекнул: расследование желательно провести в интересах мистера Вайсгера. Нет. В крайнем случае Молдеру не впервой было бы действовать вопреки воле начальства. Но он и сам испытывал чувство симпатии к Вайсгеру, потерявшему сегодня брата, который был ему по сути сыном…

— Мистер Молдер? — портье поднялся ему навстречу. — Вам небольшая посылка. Человек, оставивший ее, попросил отдать только сегодня после полудня, если он сам не вернется и не заберет. Но вы после полудня не появлялись…

Молдер нетерпеливым жестом оборвал его оправдания.

— Кто это был? Или, по крайней мере, как выглядел?

К неожиданным посылкам Молдер относился с большим подозрением. После взрыва одной, по счастью вовремя сброшенной со стола коробки, слух у него восстанавливался полгода — зарастали барабанные перепонки.

Портье колебался. Молдер резким жестом вынул удостоверение ФБР.

— Это был мистер Хэммет, снимающий у пас 214-й номер, — с облегчением поведал портье.

В свертке оказалась аудиокассета. Голос Хэмме-та — голос мертвеца — показался Молдеру более глухим и мрачным, чем при жизни. Но, может, это только казалось.

«Извините, Молдер, что многого не рассказал вам сразу, — без долгих предисловий начал Хэммет. — Но некоторыми дорожками надо шагать самому — пока есть силы. Я — если вы слушаете эту запись — похоже, споткнулся…»

Когда двадцатиминутная запись отзвучала, Молдер промотал ее обратно и прослушал снова.

…Головоломка сложилась полностью. Недостающие кусочки идеально встали на место. Никакой радости от этого Молдер не испытал.

Он попробовал связаться с Вайсгером — в третий раз за сегодня. Предыдущие попытки успеха не принесли — а при утреннем разговоре потрясенного старика с не менее потрясенными ловцами Молдер отнюдь не был уверен в безошибочности мелькнувших у него догадок. Подтверждение он получил два часа назад — издалека, из Европы.

Прямой номер старика, как и раньше, не отвечал. Секретарь сказал то же, что и раньше: ни разговаривать по телефону, ни встречаться мистер Вайсгер сейчас ни с кем не желает; в равной степени бессмысленно оставлять для него сообщения — мистер Вайсгер ими не интересуется.

Но Молдер все-таки сообщение оставил. Короткое. Всего два слова и подпись.

Потом вытянулся на кровати, терпеливо ожидая ответа.

Через несколько минут ожидания эмоциональная сторона натуры Молдера взяла верх — в душе зашевелились самые черные сомнения. Справился с ними Молдер просто, не изобретая велосипедов, — взял уже послуживший сегодня магнитофон и надиктовал, сразу после рассказа Хэммета, получасовое послание для Скалли. Затем он совершил короткую прогулку к портье.

Теперь все было сделано правильно.

Оставалось лишь ждать.

Трэйк-Бич, гостиница «Олд Саймон», 27 июля 2002 года, 20:58

Ожидание затянулось. Похоже, секретарь Вайс-гера не солгал. И Молдер, уверенный, что не сумеет сомкнуть глаз после сегодняшних потрясений, неожиданно для себя задремал.

Разбудил его резкий стук в дверь, Агент вскочил. За окном стояла темнота. Он бросил взгляд на часы. Однако… Почти четыре часа пролетели как одна минута — а казалось, что только-только прикрыл глаза…

…Вайсгер вошел один. Прямой, напряженный, казалось: тронь — и зазвенит камертонно-чистым звуком. Несколько секунд молча смотрел на Молдера, потом сделал характерный жест в районе уха.

— Все чисто, — успокоил Молдер. — Проверяю несколько раз в день.

Старик убедился, что дверь плотно притворена. И заговорил, не присаживаясь, сухим безжизненным тоном:

— Что это значит, Молдер? Что за дикое послание: «Дональд жив?» Играть так на моих чувствах не просто глупо, Молдер. Но и опасно.

— Это значит именно то, что значит, — холодно сказал Молдер. — Никакой тайнописи. Возможно, мне следовало добавить еще два слова: «скорее всего». Скорее всего, Дональд Вайсгер жив — если в разыгранном им спектакле не произошла вдруг какая-то техническая накладка. Я имею в виду не только сегодняшний, очередной акт — по всю пьесу под на-званием «Монстр озера».

Вайсгер тяжело опустился на стул. И так же тяжело сказал:

— Объясняйте. И клянусь памятью отца, если ваши объяснения меня не удовлетворят, то…

Он не договорил.

— Хорошо, — кивнул Морлдер. — Но сначала подтвердите несколько моих догадок. Во-первых, кто отвечает в вашем бизнесе за, если так можно выразиться, внешнюю разведку? За сбор информации о конкурентах? Дональд, не так ли?

— Да, но какое это имеет отношение…

— Имеет. Информация о коварных замыслах русского олигарха Баймухаммедова шла к вам через Дональда и какие-то подконтрольные ему структуры, не так ли? Так вот, ваш младший брат вас, мягко говоря, дезинформировал. Мне еще тогда показалось это странным, при первом нашем разговоре: русский скупил земли пять лет назад и так долго медлил с ударом… Можно было гораздо раньше — даже в незнакомой стране — вычислить слабые места соперника, найти и переманить на свою сторону нужных людей. И немедленно нанести удар — не оставляя времени для подготовки контрмер. Думаю, впрочем, что дезинформация Дональда строилась не на пустом месте. Допускаю, что приписываемые планы у Баймухаммедова действительно существовали — пять лет назад. Но я навел справки по нашим служебным каналам. И выяснил: после смены верхушки в Кремле положение Баймухаммедова весьма пошатнулось. Ушли многие люди, лоббировавшие на самом верху его нефтяную империю. В этой ситуации происходящее в России неизмеримо важнее для него схватки за какой-то заокеанский курорт. Уверяю вас, Баймухаммедов просто позабыл сейчас о Трэйк-лейне — до лучших времен. По крайней мере никакой его деловой активности в Америке не отмечается.