В полночь я вошла в контору нашего семейного магазина, включила свет, подперла дверь мусорным ведром, чтобы стало немного светлее в торговом зале, обернулась и остолбенела – спиной ко мне за письменным столом сидела Мэгс.

И только присмотревшись к ее красному жакету получше, я перевела дух: самой мамы здесь не было, но ее кофта была наброшена на спинку стула. У меня вдруг возникло странное желание снять ее и понюхать, как я порой делала это в детстве. Однако я подавила этот порыв, повернулась и вышла в торговый зал.

Там пахло не мамиными духами, а книгами и старым деревом, и под воздействием этих чудных запахов мои обрывочные воспоминания стали складываться в красочную мозаичную картинку. Касаясь пальцами книжных корешков, я прошла вдоль стеллажей и остановилась в секции научно-популярных изданий, напуганная громким скрипом половицы.

Вот так же пронзительно и жалобно скрипнула доска, когда я сгоряча стукнула в стенку нагруженной книгами тележкой, выйдя из себя во время спора с Мэгс о том, допустимо ли старшекласснице носить мини-юбку. Белый след от удара тележки до сих пор еще оставался на зеленой стене, закрасить его никто из «барышень» так и не удосужился. Размышлять о том, сохранилась бы до сих пор эта известковая отметина, будь в нашей семье мужчина, я не стала и пошла в бар вскипятить воду для кофе.

Поставив на плитку чайник, я достала из-под прилавка фонарик и направилась с ним в отдел беллетристики. Там я сняла с полки роман из серии «Приключения Тэна Карпентера» под интригующим названием «Эстакада». Разумеется, я его уже читала, но мне захотелось просмотреть его снова. Кинув книгу и фонарик на кресло в уголке читателя, я вернулась в контору и накинула на плечи красную кофту Мэгс.

Вместе с волнами знакомого с детства аромата на меня нахлынули трогательные воспоминания о той далекой безоблачной поре моей жизни, которая лишь изредка омрачалась маленькими недоразумениями. Какая бы ни стряслась тогда со мной беда, будь то легкое сотрясение мозга от удара лбом о пожарный гидрант или истерика после размолвки с очередным юным кавалером, у мамы всегда находились для меня слова утешения.

Вспомнив, как нежно она меня обнимала, как ласково поглаживала по спине, я села в кресло, положила книгу на колени и тотчас же уснула, убаюканная сентиментальными мыслями и родным запахом. Мне снились русские шпионы в красных куртках, за которыми крался Йен в комбинезоне и с молотком в руке.

– Порция? – разбудил меня мужской голос.

Я почувствовала чью-то крепкую руку на своем плече. И окончательно проснулась. Открыв глаза и подняв голову, я увидела Питера.

– Привет! – сказала я. – Похоже, я задремала.

– Он ухмыльнулся, склонил голову набок и уставился на книгу, лежащую у меня на коленях. Когда он прочел ее название, улыбка сползла с его физиономии. Ткнув пальцем в переплет, он спросил:

– Ты читаешь шпионские романы?

– Да, – кивнула я и, прижав «Эстакаду» к груди, встала.

– Нравится? – поинтересовался с деланной бодростью Питер.

– Да! – лаконично ответила я, подошла к прилавку и положила на него книгу.

Питер презрительно фыркнул.

– В чем дело? – не оборачиваясь, спросила я.

– Раньше ты ненавидела подобное чтиво!

– Неправда!

– Нет, правда! Ты терпеть не могла подобную белиберду.

– Потому что раньше я просто ее не читала! – логично парировала я.

– Так почему вдруг ты увлеклась ею теперь? Я не удостоила его ответом.

Питер подошел к прилавку, взял книгу, взглянул на фотопортрет автора и положил книгу на место.

– Можешь не отвечать, мне и так все понятно.

– Послушай, к чему ты клонишь? – взорвалась я. – Ты же знаешь, что с Йеном мы только друзья.

– Разумеется! А то как же! – Он отошел к бару. – Давай прекратим этот дурацкий разговор. Лучше сварю-ка я кофе. Ты будешь?

Я кивнула, выразив этим кивком на три четверти свою вину и на одну четверть – негодование.

– Порция! Деточка! – раздался мелодичный голосок Веры, которому аккомпанировал перезвон колокольчика над входной дверью. – Ты пришла, чтобы помочь нам? Какая же ты умница!

– Вообще-то это не входило в мои планы, – хмыкнула я. – Просто я читала здесь ночью роман и уснула.

– Жаль! – Вера переглянулась с Питером и лишь потом улыбнулась мне. – А мы вот именно сегодня хотели сменить экспозицию в витрине. Решили придать ей легкомысленный летний вид – установить там шезлонг с наброшенным на спинку пляжным полотенцем, положить волейбольный мяч и небрежно разбросать вокруг издания легкого жанра.

– Это твоя идея? – поинтересовалась я у Питера. Он засопел, но промолчал.

– Разумеется, все это придумал он! – ответила за него Вера. – У него светлая голова! Он послан для работы в «Пейдж» самим провидением!

Вера подмигнула мне и ушла в контору, на ходу рассуждая о том, что давно пора привести в порядок секцию книг для детей.

– Мне нужно подняться к себе и принять душ, – заявила я Питеру. – Но потом, если вам с Верой действительно требуется помощь, могу составить вам компанию.

– Это было бы здорово! – обрадовался он.

– Получилось чудесно! – воскликнула Вера, придирчиво осмотрев плоды наших с Питером трудов – расставленные в витрине пляжные принадлежности и разнообразные книги для чтения на отдыхе. – Из вас получилась дружная команда, ребята.

Питер легонько шлепнул меня по ягодице и сказал:

– Мне тоже так всегда казалось.

Я сунула руку в карман и нащупала листок бумаги, который давно носила с собой. Мне вдруг подумалось, что сейчас самый подходящий момент, чтобы наконец набрать записанный на нем номер и покончить с этой роблемой.

– Послушай, Вера, мне надо кое-кому позвонить. Я могу воспользоваться телефоном в конторе? Только пусть туда пока никто не заходит, это важный разговор.

– Конечно, деточка! – сказала Вера. – Ступай и болтай по телефону, сколько душе угодно. А мы с Питером тем временем выпьем по чашечке кофе.

– До скорой встречи, – добавил Питер, сжав мне окоть.

Я высвободила руку, стиснула пальцами край красного жакета Мэгс и направилась в контору. Войдя туда, я заперла дверь, села за письменный стол и подняла телефонную трубку. Но тотчас же положила ее на аппарат. И снова подняла, набрала три первые цифры – и швырнула трубку на рычаг. Потом встала, потянулась и снова села.

– Ну же, Порция! Соберись наконец с духом и сделай это! – приказала я себе и стала быстро набирать номер. В трубке послышались гудки. Я отвернулась от аппарата, борясь с искушением снова положить трубку, и стиснула зубы, успокаивая себя мыслью, что мне ответит автоответчик. Однако в трубке раздался мелодичный женский голос:

– Алло? – Точно также произносила это слово Мэгс. На глазах у меня выступили слезы, к горлу подкатил ком. Тонюсеньким детским голоском я пропищала:

– Мне нужен Джек Трипплхорн. Он дома?

– Нет, он сейчас на работе. А что ему передать?

Я услышала звук льющейся из крана в раковину воды и позвякивание посуды. Прочистив горло, я спросила:

– А вы не знаете, когда он вернется домой? Воду выключили, и женщина строго сказала:

– Вы разговариваете с его женой. А кто спрашивает Джека?

Он женат! Значит, у меня есть мачеха! О Боже! Знает ли она о моем существовании?

– Это говорит его дочь! – выпалила я. Собеседница ахнула и, очевидно, выронила что-то стеклянное, судя по звону разлетевшихся осколков.

– Порция? – донесся до меня ее шепот.

Слезы хлынули у меня из глаз: папа рассказывал ей обо мне!

– Может быть, мне лучше перезвонить в другой раз? – спросила я, борясь с желанием положить трубку, пока у меня не лопнуло сердце.

– Девочка, он вечером обязательно будет дома! – взволнованно воскликнула жена Джека. – Неужели это действительно вы, Порция? Как славно, что вы нам позвонили! Сколько раз я твердила ему, чтобы он сам вам позвонил!