На бронзовом лице индейца застыло изумление, когда он увидел, что Уэйд отвязывает коня.

– Вы оставляете свою женщину, так и не узнав, будет ли она жить или умрет?!

Уэйд пристально посмотрел на шамана, затем перевел взгляд на пепельно-серое лицо жены.

– Я вернусь, как только смогу, – пробормотал он. – Я хочу привезти сюда повозку. Если Шианна останется лежать в мокрой одежде на влажной земле, то наверняка не выживет. У вас был шанс помочь ей. Теперь моя очередь.

С этими словами Уэйд запрыгнул в седло и пустил Галаада галопом. Вскоре выяснилось, что люди Хедена разбежались, оставив стадо и все свои припасы Уэйду и команчам. Увидев, что Уэйд возвращается один, Чад несказанно удивился.

– А что с Шианной? – спросил он. – И где этот проклятый Риме?

Уэйд нахмурился и проговорил:

– Хеден сбежал. Он ведь всегда был трусом. А Шианна… Маманти пытается ее лечить. Она очень больна и не может подняться. Вы поведете стадо на север, а я поеду сзади, вместе с Шианной. Я не оставлю ее этому индейцу. Неудивительно, что от болезней вымирают целые племена. Эти суеверные команчи дают больным травы и коренья, надеясь, что сорняки излечат от болезней.

Кривая усмешка промелькнула на губах Чада.

– Но Шианна верит, что Пророк Совы обладает сверхъестественной силой. А ты что же, не веришь?

Но Уэйду было не до шуток. Не глядя на брата, он сказал:

– Соберите стадо и следуйте на север. Ты понял?

Чад молча кивнул. Уэйд же собрал все необходимое продовольствие и одеяла и, забравшись в повозку, погнал лошадь в сторону ручья. Проклятие, как ему хотелось догнать Хедена! Этот мерзавец оставил Шианну умирать, а сам отправился с остатками стада в Абилин. Но главное – чтобы Шианна осталась жива…

Увы, Шианна все еще была без сознания. После горячего спора с Маманти Уэйд подхватил жену на руки и отнес ее в повозку. Индеец пристально посмотрел на него и заявил:

– Вы берете на себя большую ответственность.

– Совершенно верно, – кивнул Уэйд. – Если индейская медицина хороша, то и от нашей ей хуже не станет.

– Если она умрет, вы умрете вместе с ней, – процедил Маманти. – Я прослежу, чтобы шайены и арапахо взяли ваш скот. Вашему брату не добраться до границы с Канзасом.

– Почему бы вам не заняться собственными женами? – проворчал Уэйд. – Оставьте Шианну в покое. Неужели вы забыли, что я побывал в гостях у Великого Духа, который живет в подземной реке? Мои целительские способности тоже чего-то стоят.

Маманти в изумлении уставился на Уэйда. В гневе он совершенно забыл о том, что тот прошел через Говорящий ручей. Индейские боги дали власть этому бледнолицему, и Пророк Совы решил не вмешиваться. Если бы он не был столь озабочен здоровьем Шианны, то сразу бы понял, что не стоит спорить с бледнолицым.

Предлагая мир, Маманти протянул Уэйду руку.

– Я оставлю вас с вашей женщиной… на какое-то время, – пробормотал он в смущении. – Но вы должны позаботиться о ней.

Вздохнув с облегчением, Уэйд пожал руку индейца.

– Я вам многим обязан, Маманти. Конечно, мы постоянно ссоримся из-за Шианны, но я вас уважаю. Без вашей помощи она, возможно, погибла бы, не выдержав издевательств Хедена.

Маманти помрачнел и, глядя Уэйду прямо в глаза, проговорил:

– Клянусь, зло не останется безнаказанным. Мои воины найдут негодяя и покажут ему, что такое индейская пытка.

– Нет, он мой, – возразил Уэйд. – Ведь Шианна – моя женщина, не так ли?

Маманти с улыбкой кивнул и запрыгнул на своего мустанга. Взглянув на Уэйда, ответил:

– Вы можете забрать этого бледнолицего себе. Но только после того, как он побывает у меня.

Весьма озадаченный ответом индейца, Уэйд смотрел ему вслед, пока он не скрылся из виду. Затем повернулся к Шианне и, склонившись над ней, осторожно прикоснулся ладонью к ее щеке.

– Не оставляй меня, дорогая, – прошептал он, прижимаясь дрожащими губами к ее губам. – За эти несколько месяцев я принес тебе столько страданий.

Она по-прежнему была без сознания, и ее губы горели огнем. Уэйд пошел к задку повозки, чтобы взять воды. Вернувшись к Шианне, он приложил к ее лбу влажную ткань. Он повторял эту процедуру снова и снова, молясь, чтобы Шианна хоть ненадолго пришла в себя и попила.

Уэйд сидел около Шианны целый день, думая о том, что напрасно вовлек ее в свою войну с Хеденом Римсом. Он не представлял, как будет жить дальше, если она умрет. Если же Шианна выживет и откажется говорить с ним, он не станет обвинять ее. Он заслужил это, потому что превратил ее жизнь в ад.

Когда стемнело, Уэйд лег рядом с женой, чтобы согреть ее. Казалось, прошла вечность с тех пор, как он последний раз обнимал ее. На него нахлынули воспоминания. Уэйд проклинал себя снова и снова. Шианна находилась между жизнью и смертью, а он вспоминал о той страсти, которую она вызывала в нем. Но ведь он сейчас должен был думать совсем о другом – о том, как помочь ей справиться с болезнью.

Закрыв глаза, Уэйд еще крепче прижался к Шианне. Когда она находилась рядом с ним, он превращался в совершенно другого человека. Он чувствовал то, чего не хотел чувствовать, и испытывал эмоции, которые были ему чужды.

«Но любовь ли это?» – спрашивал себя Уэйд. Во всяком случае, это не походило на чувства мужчины, просто-напросто заинтригованного красивой женщиной. Нет, это было нечто такое, чего он не мог объяснить.

Но какого дьявола он думает о своих противоречивых чувствах, когда Шианна на грани жизни и смерти. Он должен молиться за нее, а не размышлять о собственных переживаниях. Остановившись на этой мысли, Уэйд попросил Бога смилостивиться и вернуть Шианну к жизни.

И он непременно отомстит Хедену Римсу!

Когда Шианна пришла в сознание, ей показалось, что она вернулась из вечности. Она не могла вспомнить, что было до того, как мир стал черным. Внезапно, как во вспышке молнии, она увидела занесенную для удара руку Хедена и почувствовала удар, за которым наступила тьма.

Шианна открыла глаза, всматриваясь в темноту. Если Хеден ударил ее по лицу, то почему же во всем теле было такое ощущение, будто она побывала под прессом? Шианна попробовала пошевелиться, но мышцы отказывались повиноваться ей. Внезапно она почувствовала, что рядом кто-то есть. Хеден! Шианна похолодела; она знала, что в любой момент над ней может появиться лицо Хедена с резкими хищными чертами.

К ее изумлению, над ней появилось лицо Уэйда. «Но такого просто не может быть. Это только кажется, – сказала себе Шианна. – Ведь Уэйд мертв, он похоронен в пещере, под тоннами камней».

И тут она вдруг все поняла. «Значит, я тоже мертва», – подумала Шианна, вглядываясь в лицо Уэйда.

Да, они находились в чистилище, ожидая Страшного суда, который решит их дальнейшую судьбу. Только теперь будущее не очень-то волновало Шианну. Ведь с ней Уэйд, и это – самое главное. Внезапно к ней вернулись силы, и она, разрыдавшись, обняла Уэйда за шею. Он же вдруг приподнялся, и Шианна услышала его голос.

– Шианна, не плачь, любимая, – прошептал Уэйд. – Теперь все будет в порядке.

– Как я умерла? – спросила Шианна дрожащим голосом. – От руки Хедена… или под лошадью?

Уэйд нахмурился. «От лихорадки она, должно быть, повредилась в уме, – думал он, пристально глядя на жену. – А впрочем, ничего удивительного. Ведь она три дня была без сознания и ничего не знает. Не знает даже, что мы с Чадом сумели вырваться из подземной могилы и забрали у Хедена сундук с деньгами, который был спрятан в подвале. И конечно же, Шианна не знает, что я отправился следом за ней».

Положив руки на плечи жены, Уэйд заглянул ей в глаза и с ласковой улыбкой проговорил:

– Дорогая, мы оба живы.

«Он опять меня дразнит, – подумала Шианна. – Он всегда надо мной насмехался».

– Но я чувствую себя мертвой, – прошептала она. – И я могу пошевелить только руками. Даже это мне невероятно трудно.

Уэйд изменился в лице. Неужели ее парализовало при падении с лошади? Она когда-нибудь сможет встать на ноги? Боже мой, что он наделал?! Все это – его вина. Он не должен был вмешиваться в ее жизнь. Пока он не появился, она находилась в безопасности и могла не опасаться Хедена. Она была чиста и невинна. Была вольнолюбива, как цветок в прерии.