- Как «так»? – кривится Михаил.
- Как Стен…
- Я могу быть разным. Если ты все это время думала, что я плюшевый остолоп, то придется убедиться, что это не так.
- Мне больно.
У меня по-прежнему жалкий дрожащий голос. Хотя понимаю, что должна постоять за себя!
- Иногда без боли никак.
Хорошо. Он имеет право на разговор. Даже если применит физическую силу… я выдержу. В конце концов, может мне даже полегчает, ибо сейчас сильнее остальных чувств превалирует вина. Она разъедает все внутри. Поэтому, больше не сопротивляюсь. Нахожу какие-то внутренние ресурсы спокойно последовать за ним. Грязная сцена на улице – точно не то что надо нам обоим…
В лифте едем в полном молчании. Заходим в квартиру. Разуваемся…
Первое что делает Миша, это грубо тащит меня в ванную, засовывает под душ прямо в одежде. Выливает на меня шампунь, гель для душа. Сам тоже мокрый насквозь… Это грубая, грязная сцена. Он показывает, какой видит меня. Запачканной потаскухой. Заставляет несколько раз почистить зубы… Всхлипывая, выполняю все его требования. Под его горящим взглядом избавляюсь от одежды.
Все это происходит в полном молчании, хотя его оскорбления, возможно, были бы лучшим вариантом. Вижу, что большую часть ярости он в себе держит, не дает ей выплеснуться. Это заметно по его горящим глазам, по ходящим взад-вперед желвакам, дергающемуся кадыку.
Он моет меня долго. Сам тоже споласкивается, стащив рывками мокрую одежду. Выйдя из под душа наскоро вытирается, а я продолжаю стоять под струями, беспомощно смотря на него…
Он сам выключает воду. Бросает мне полотенце – прямо в лицо, больно.
Медленно стягиваю полотенце, промокая лицо, груди, живот. Потом заворачиваюсь кое-как. От мочалки, которой Михаил тер меня, саднит кожа. Я вся горю, не чувствую холода.
Михаил поворачивается ко мне спиной, выходит из ванной. Следую за ним, молясь чтобы поскорее все закончилось.
Мы останавливаемся в центре гостиной, друг напротив друга.
- Теперь говори. Правду.
Низкий голос звучит безжизненно. Сглатываю, стараюсь сконцентрироваться. Я как на допросе.
Миша вдруг подается ко мне и срывает с меня полотенце.
Замираю. Застываю точно статуя, перестав дышать. Его глаза темнеют, и в них появляется такая безнадежность, что у меня горло спазмом сжимается.
- Молчание сейчас не поможет.
- Ты ни за что не поверишь...
- Так попробуй убедить меня. Ты должна мне, - Миша стискивает челюсти. В его глазах клокочет ярость. - Благодаря тебе я сегодня побывал в аду.
У меня пересыхает во рту. Опускаю глаза и горестно качаю головой.
- Я виновата, - запинаюсь.
Предательские слезы готовы вот-вот брызнуть из глаз, но я отчаянно моргаю, не пуская их наружу. Не поможет. Лицо у Миши сейчас будто каменное, глаза – две льдины. Не человек, а скала.
У меня вдруг перехватывает дыхание.
Сейчас он сделает что-то ужасное… затем просто вышвырнет меня из своей квартиры. Из своей жизни… Сказка закончилась. Миша не просто зол, в его глазах горит ненависть. А может, оно и к лучшему? Я и так достаточно пожила в этой фантастической стране. Чем дальше, тем тяжелее будет возвращение. Пусть это возвращение произойдет сейчас, пока я не привыкла настолько, что это стало смертельным…
У меня дрожит подбородок, но я крепко стискиваю зубы.
У меня стойкое ощущение, что уже ничего не поможет. Ладно… Начинаю свою покаянную речь.
- Он появился возле школы однажды… Мы еще не были вместе. Наговорил всякого. Всякой мерзкой грязи. А потом сказал, что ему нужен от тебя документ. Что я должна… сфотографировать его. Я сказала, что мы не общаемся, даже не видимся в школе… Он велел быть расторопной… умелой… Черт, да я и не помню уже! Я в шоке была! Он сказал, что у вас обоих есть запись той ночи… где мы все…
- Ты поэтому пришла ко мне и позволила себя трахать?
- Нет! Я почти забыла о нем! Я ничего не хотела фотографировать! Даже не помню толком что он просил… какой-то перевод...
Смотрю прямо в лицо Мише, надеясь, что он прочтет в моих глазах всю правду…
Но он вдруг отворачивается, идет в коридор… и возвращается с пакетом.
- Что это? Зачем это сейчас?!
Миша достает что-то черное… похожее на ошейник. Два шага ко мне. И надевает его на меня.
- Что это? Зачем?
У меня даже рот раскрывается от удивления. Я ожидала всего. Даже что изобьет. Но это куда хуже. От узкого черного ремня на моей шее идет еще и поводок.
- Встань на колени, - следует короткий приказ.
Живот скручивает, стыд сжимает горло. Смотрю на Михаила с болью, внутри жжет все от унижения. С трудом сдерживаю слезы, и хотя ноги сами подкашиваются – не собираюсь выполнять его приказ.
- Нет! Я не понимаю! Мне страшно…
- Тебе лучше слушаться.
Нет! Он не имеет права разговаривать со мной как... как...
- Не смей обращаться со мной, как со шлюхой! Я этого не потерплю.
В ответ лишь желчный смех:
- Почему нет? Насколько я понял, у тебя на все есть прейскурант, дорогая. Или ты посмеешь отрицать?
- Я не животное. Сними немедленно!
- Нет, не животное. Просто любишь трахаться. А это – лишь игрушка для траха. Чтобы было погорячее. Ты ведь любишь погорячее?
- Что? Замолчи пожалуйста! Я же тебе все объяснила!
- И я тебя выслушал.
- И не поверил!
- Давай внесем некоторую ясность. Ты видимо решила, что я круглый идиот. Ну или может, что у меня настолько снесло от тебя крышу… что в общем не очень далеко от правды. Не буду скрывать. Ты меня зацепила, маленькая развратная училка. Но мозги у меня еще работают.
- Я ненавижу Стена! Грязный подонок…
- О, в этом я тебе верю, - перебивает Миша. - Но я твердо знаю одно. Алиса, которую я нарисовал в своем воображении, никогда бы не стала молчать. Она бы рассказала мне все сразу. На следующий день.
- Я очень виновата. Должна была рассказать.
- Тебе придется заплатить за предательство.
- Будешь мучить меня? Ты садист, значит?
- Нет. Я буду делать с тобой то, что заслуживает Алиса, которую я узнал сегодня.
- Я тебе не позволю!
- Посмотрим.
- Пригрозишь увольнением?
- Не только. Кассета у меня действительно есть…
Боже. Нет. Он не может быть настолько жесток.
- Это не ты… нет…
Лицо каменеет от ужаса. Наверное, что-то вроде сочувствия все же ворочается в каменной душе этого мужчины. Он вдруг проводит по моей щеке, его взгляд немного теплеет.
- У тебя хватит сил порвать со мной? – мягко спрашивает Миша.
- Что ты имеешь в виду?
- Все просто. Либо ты моя шлюха, либо тебе придется убраться далеко. Из этого города, из школы.
- Зачем тебе это? – спрашиваю шепотом, не в силах выдерживать его взгляд.
- Как ты думаешь? Какое наказание заслуживает женщина, которая разбила тебе сердце? Которая на твоих глазах брала в рот у другого мужчины?
- Этого не было! Он прижал меня силой!
- Ты ведь не дура и сама понимаешь, как жалко звучит это оправдание.
Опускаю глаза, потом и вовсе закрываю их. Чувствую себя такой… никчемной. Чувство, которое ненавижу больше всего на свете. Слишком часто мне приходилось его испытывать… Никчемная, ни на что не годная, недостойная быть любимой.
Достойна ли я вообще жизни?
Нет, не тот вопрос.
Смогу ли жить без этого мужчины, которого люблю всем сердцем? И которого так незаслуженно обидела?
Он страшно зол. И все равно дает мне шанс.
- Посмотри на меня, - следует приказ.
Но я не нахожу для этого сил. Тогда Михаил сам берет меня за подбородок, поворачивая лицом к себе.
- Я не насильник, хотя впервые близок к этому. Мне нужно твое согласие. Мы составим контракт.
- Что ты несешь? Хочешь поглумиться, развлечься? Вперед!
Комната начинает плыть перед глазами, грудь сжимают гигантские тиски. Надо успокоиться. Вернуть себе способность связно мыслить. Невозможно уложить в голове, что все это происходит со мной наяву! Снова контракт! На этот раз секс-рабство, или того хуже…
