Приказы звучат отрывисто.

По спине пробегает холодок.

Делаю что он велит, но оставляю белье. Михаил ничего не говорит о моем ослушании. Его рука касается края трусов.

- Сними их, - следует жесткая команда. Затем выше задницу.

Делаю что он велит.

- Ниже. Упрись щекой в постель, попа чтобы торчала вверх.

Закрыв глаза, подчиняюсь, спрашивая себя, не сошла ли я с ума.

Замираю от ужаса, потому что мужские пальцы ложатся мне на ягодицу, сжимают ее, а потом один из них касается анального отверстия и принимается осторожно втирать смазку.

- Нет! – задыхаюсь от страха, вспоминая наш разговор. Он давно хочет этого… И сейчас уже не остановится. В нем не осталось жалости ко мне.

- Замолчи, - обрывает меня Михаил. – Сегодня я не буду трахать тебя туда. Только затычка. Ты с ней поспишь эту ночь. Постепенно будем увеличивать размер затычки, пока твое анальное отверстие не подготовится, чтобы впустить мой член. Я не хочу причинять тебе боль, Алиса…

Теперь к колечку прижимается что-то, и Миша надавливает…

Вскрикиваю, тело сопротивляется.

- Расслабься и выдохни.

Судорожно глотаю воздух, понимая, что сейчас единственный вариант не испытать боли, это подчиниться. Он не будет… сегодня нет. Он проявляет так заботу. Многие мужчины бредят анальным сексом. Наверное то, что он готов ждать – хороший знак. И то что не хочет делать мне больно. Хотя мог бы…

Выдыхаю и пытаюсь, насколько возможно, расслабиться. Миша сильным нажатием проталкивает затычку все дальше, тело обжигает боль. Начинаю извиваться, вырываться, но все что получаю – шлепок по ягодицам, от которого затычка входит еще глубже. По щекам текут слезы.

И в то же время все происходящее действует возбуждающе! Между ног горячо и мокро. Внутри растет тянущая ломота. Пустота, мне необходимо заполнить ее. И все что делает со мной Михаил делает жажду лишь нестерпимее.

Он снова тянет затычку назад, чуть вытаскивает и вталкивает снова. Когда он проделывает это еще несколько раз, у меня появляется ощущение, что вот-вот лишусь рассудка. Я вся в огне, меня мучает нестерпимый зуд.

Звук расстегиваемой молнии. Звук разрываемой упаковки презерватива. Мужские руки на моих ягодицах.

- На спину, Алиса, - жесткий приказ. Михаил приподнимает мои ноги, устраиваясь между ними…

- Что…

Что он собирается делать?

Меня охватывает паника, возбуждение отступает.

Как в ту злополучную ночь. Двумя членами сразу… Он хочет напомнить мне о моем падении?

Михаил подводит свой горячий член к моему влагалищу. Из-за затычки войти ему непросто. Приходится с трудом проталкиваться внутрь.

Всхлипываю, от чувства невыносимого распирания. Больно. Страшно.

- Впусти меня. Поверь, тебе будет хорошо. Я не собираюсь делать тебе больно. Поласкай себя малышка.

Миша берет меня за руку и кладет ее на лобок.

Послушно нахожу клитор. Делать это под его немигающим взглядом? Боже, я снова начинаю течь. Боже, как приятно. Стискиваю клитор сильнее, вскрикнув от простелившего все тело ощущения.

- Молодец. А теперь расслабься, Алиса.

Его член вошел медленно наполовину, после чего резким толчком - до конца.

В горле застыл крик.

А потом началась бешеная скачка. Михаил вгонял свой член грубо и жестко, долго и беспощадно, заставляя извиваться и стонать, кричать. От неистового ритма перехватывало дыхание.

- Продолжай. Ласкай себя.

Послушно снова надавливаю на бугорок.

- Я… не могу…

- Можешь, малышка. Вот так. Блядь, как же я хочу твою задницу. Но не сейчас. Хочу, чтобы и ты это полюбила.

Порочные слова лишь добавляют возбуждения. Выгибаюсь и меня прошивает судорога. И тут Михаил содрогается, выкрикивает грязное ругательство. Падает на меня, весь мокрый, горячий. Лежим так какое-то время, Миша гладит меня по лицу, потом целует в плечо.

- Можно мне встать? – спрашиваю робко.

- Конечно. Алиса…

- Что?

- Я не хочу чтобы ты чувствовала себя… рабыней. Если ты не хочешь быть со мной, я отпущу.

- Правда? Почему ты передумал?

- Скорее остыл.

- Правда?

В сердце начинает расцветать робкая надежда.

- Ты имела право не доверять мне. Конечно, это больно ранит, но ты взрослый человек и у тебя может быть своя точка зрения.

- Значит… Ты все-таки мне не веришь, просто решил великодушно простить?

Нет ответа. Горечь захлестывает. Лучше бы он ничего этого не говорил. Лучше бы молчал…

Встаю, шатаясь, не в силах восстановить равновесие.

- Не трогай затычку. Я сам могу ее вытащить, как только скажешь, - хрипло велит Михаил.

Тащусь в туалет, не чувствуя ног. Затычка жжет и возбуждает при каждом шаге.

Мне требуется около получаса, чтобы понять – я не уйду. Да, можно сейчас включить режим гордости и покинуть этого мужчину. Послать его, и все выкрутасы что он со мной творит.

Вот только мне нравится.

Стоит только подумать, что останусь без всего этого… Безумного, болезненного, но восхитительного…

И не могу.

Миша лежит в постели, в руках пульт от телевизора. Выглядит ужасно по-домашнему. И снова робкая мысль:

А вдруг выйдет? Вдруг получится? Я так его люблю…

Замечаю, что он больше не в телевизоре, хотя идет футбол. Все внимание сконцентрировано на моем лице.

- Я остаюсь.

Присаживаюсь на край постели.

 Он грубо притягивает меня к себе, целует так сильно, что начинает кружиться голова.

- Ты смелая девочка. Я таких уважаю.

- Только не обижай меня, - прошу тихо. – У любой, даже смелой девочки, есть запас…

- Договорились.

- Сегодня мы идем на ужин, - сообщает утром Михаил.

- Я думала у нас не такие отношения, - не могу не поддеть его в ответ.

- Какие такие? – приподнимает бровь.

- Не настоящие.

- Самые настоящие, Алиса. Но я бы на твоем месте не поднимал эту тему.

Наверное, он прав. Еще прошло слишком мало времени. Он еще злится. Я радоваться должна что ведет на ужин. Но я зла. Затычка мешала спать ночью. Утром Миша ее вытащил. Этот процесс возбудил нас обоих, поэтому мы надолго зависли в ванной. Оральные ласки нравились мне все больше. Секс с Михаилом становится для меня наркотиком, без которого жизнь кажется тусклой и невыносимой.

Все это в целом толкает меня к пропасти депрессии. Я  так боюсь его потерять… и так боюсь привязаться сильнее.

- Я не хочу идти с тобой, ясно? Давай просто трахнешь меня и отправишься сам?

Зачем я говорю то, что мне самой причиняет боль? Зачем его провоцирую? Не знаю…

 - Мне нужна на вечер спутница. А та, которая может отсосать в любую минуту, просто мечта, не так ли? – не остается в долгу Михаил. Похоже, я его разозлила, и он ответил словесной пощечиной.

Я это понимаю, и все равно, после этой фразы у меня пропадает желание с ним разговаривать. Поэтому на работу едем в молчании. Половину дня, занятая учениками, я почти забываю о нем… Но к вечеру одолевают мысли. Где он? Будет ли ужин, или мне придется ехать в свою одинокую квартиру. За целый день ни единой смс… Почти с ума схожу. Выхожу на улицу, вижу автомобиль Михаила перед самыми ступенями, и сердце пускается вскачь. Вопреки любой логики, я рада ему.

Сажусь в машину.

- Как прошел день? – спрашивает, как ни в чем не бывало.

- Отлично.

- Скучала по мне?

- Ни капли.

Во мне словно проснулся дерзкий бесенок. Хочется противоречить своему господину, провоцировать его.

На постели в спальне лежит изысканное красное платье.

- Это мне?

- Конечно. Я же говорил, мы идем в гости.

- Ты сказал… на ужин. Почему ты выбрал красный цвет? Цвет шлюхи?

Пытаюсь язвить, хотя наряд очень красивый и явно дорогой.