Я резко захлопнула книгу:

— Ты хочешь свериться с картой?

— Я помню карту, — он забрал книгу из моих рук, — Не волнуйся, amavrah. Будет весело.

— Не будет, если в это весело входит подъём на почти тысячеметровую скалу, — пробурчала я.

Он положил книгу рядом с гамаком:

— Ты собрала вещи?

— Да. Можем выдвигаться, как только ты будешь готов.

Он перевёл взгляд на золотой горизонт и плывущие облака:

— Ещё нет.

Я устроилась рядом с ним, наблюдая, как на горизонте размываются оттенки золота. Его рука обняла меня, гамак покачивался на лёгком ветру, благодаря которому не так сильно чувствовалась повышенная влажность воздуха.

Такое утро и было причиной моего раннего подъёма. Независимо от того, где мы были, Зуилас хотел выйти на улицу, чтобы наблюдать восход солнца — желательно со мной рядом с ним.

Когда солнце осветило плоские тепуи, он повернулся ко мне. Он уткнулся носом в моё горло, и я откинула голову, чтобы дать ему лучший доступ. Его зубы легонько прошлись по ложбинке между шеей и ключицей.

Внутри начал нарастать жар, предвкушение покалывало нервы.

Он прикусил кожу и снова уткнулся носом горло, его рука скользнула по моему боку и начал дразнить грудь, поглаживая её сквозь тонкую рубашку. Когда моё дыхание участилось от его прикосновений, он скатился с гамака и унёс меня обратно в нашу комнату.

Несколько мгновений спустя мы оказались в постели, и он сорвал с меня одежду.

Иногда мы занимались любовью медленно, неторопливо, страстно. Он исследовал каждый сантиметр моего тела — каждый раз как в первый раз — его руки и рот были ненасытными.

В других случаях всё было совершенно по-другому. Это было похоже на наш первый раз — жёсткий, быстрый, агрессивно доминирующий. Он прижимал мои руки, держал меня за бёдра, входил глубоко — снова и снова — пока я не оказывалась за гранью удовольствия.

И часто одно сразу следовало за другим, потому что оказалось, что демоны немного отличаются от человеческих мужчин. Оргазм не означал завершение. Он всегда был готов к новому раунду, и я неизбежно уставала раньше него.

Этим утром всё было медленно, захватывающе и головокружительно. После этого мы быстро приняли душ, оделись и положили альбом с фотографиями в мой рюкзак.

Я заплатила за проживание в отеле, затем пересекла ухоженный газон и вышла к тропинке у берега реки.

Зуилас ждал меня с рюкзаком в руках. Он стоял на солнце, одетый в чёрные брюки-карго и свободную рубашку с длинными рукавами ярко-алого цвета, который затемнял красные оттенки его кожи. Он отказался от доспехов после нашей первой поездки, отдав предпочтение комфорту. Должна сказать, его безупречное тело в одежде часто сбивало меня с праведного пути.

Его рога закрывала бейсболка, а глаза — солнцезащитные очки. Его хвост обвивался вокруг талии, и единственной странностью в его внешности были босые ступни. Он ненавидел обувь.

Когда я освободилась, он отвернулся от реки и усмехнулся, сверкнув острыми клыками. Смеясь, я побежала к нему.

Венесуэльский тропический лес был густым и диким, дороги не было. Покинув крошечный городок, который был последней цивилизацией на десятки километров, мы рискнули отправиться в джунгли, путешествуя по широкой реке.

Вокруг нас возвышались деревья, увитые виноградными лозами, а гниющие опавшие листья укрывали лесную тропинку. Я восхищалась листьями размером с мой торс, крошечными яркими цветочками, похожими на сжатые губы, и мотыльками с гигантскими пушистыми крыльями, охватывающими обе мои руки. Зуилас постучал по спине очень недовольного гигантского броненосца, очарованный его бронированным телом, и провёл более часа, наблюдая за муравьедом, сбитый с толку его длинным языком. Когда мне надоедало ходить, он нёс меня, ведь жара джунглей давала ему бесконечную выносливость.

Ночью мы повесили гамак между деревьями, и я спала в его руках, накинув на нас москитную сетку — не то чтобы ему это было нужно. Насекомые не могли проткнуть его жёсткую демоническую кожу.

На следующее утро мы преследовали ягуара, забрались в навес, чтобы присоединиться к стае сбитых с толку туканов, и устроили соревнование по взглядам с очень большой змеёй — хотя это вышло совершенно случайно.

К ночи я услышала далекий рёв падающей воды. Мы снова спали в гамаке, и я пообедала сухим пайком, который взяла с собой. В еде нуждалась только я — а кушала я мало, так что продуктов я взяла совсем немного.

Восход солнца просачивался сквозь деревья, когда мы выдвинулись в путь, ориентируясь на шум водопада. Лес был густым, скрывая вид впереди. Затем, буквально через пару шагов мы вышли из тропического леса.

И вот он.

Стоя рядом с Зуиласом, я смотрела на самое величественное зрелище, которое я когда-либо видела.

Тепуи возвышался почти на тысячу метров, его вертикальные стороны представляли собой смесь тускло-коричневого и яркого сиенского камня. Водопад Анхель хлестал с вершины, падая так далеко, что вода испарялась, не достигая дна. Облако тумана скрывало основание горы.

Мои пальцы сжались вокруг его. Никакая фотография не могла передать это зрелище. Никакое изображение не могло передать размер, масштаб, влажную жару джунглей, рёв воды, жужжание птиц и насекомых, запах жизни и гниения, привкус воды, принесённый легким ветерком.

До Зуиласа всё, что я знала, были лишь слова на страницах книг или фотоальбомов. И я наивно полагала, что этого достаточно.

Я и представить не могла такого момента. Год назад идея о том, что я проведу три дня в походе по джунглям, чтобы увидеть самый высокий водопад в мире, была абсурдной. Моё робкое, неконфликтное, непредвзятое «я» рассмеялось бы над этой затеей, а затем сразу же вернулось бы к книге, которую оно читало.

Я любила читать, любила знания, любила книги. Но книги были дополнением к реальной жизни, а не её заменой. И без Зуиласа я бы никогда этого не поняла.

Он стоял рядом со мной и широко раскрытыми глазами смотрел на высокую гору и стремительные потоки воды. Было ли что-нибудь отдалённо похожее на это в его мире? Были ли там величественные пейзажи, которых он никогда не видел?

— Зуилас? — взглянула я на него.

— Хм? — ему потребовалось мгновение, чтобы оторвать взгляд от водопада.

— Это того стоило?

Его ошеломлённое красотой природы выражение лица стало более резким, глаза скользнули по моему лицу — затем он улыбнулся той мягкой, довольной улыбкой, которая заставляла меня таять внутри.

— В моём мире только тьма, холод и страх. Возможно однажды я вернусь туда, стану Ivaknen, буду растить сыновей, расскажу payapis, что мне удалось изменить Ahlēavah.

Мой взгляд упал на его грудь, где под рубашкой покоился Амулет Валиир с инструкцией по созданию портала в его мир.

— Но прежде чем я вернусь в те холодные ночи, — продолжил он, — я хочу провести с тобой каждый рассвет. Нет ничего лучше этого. Даже если я никогда не вернусь, это неважно.

Странное чувство сжало грудь в тиски.

— Ты беспокоишься о том, что я потерял? — он одарил меня волчьей ухмылкой, — Amavrah, у меня есть всё, что я хочу.

Всё, что он хочет. Будущее, которое он хочет. Я предложила ему провести со мной всю мою жизнь — и он согласился.

Я протянула руки, и он крепко прижал меня к себе, согревая в своих объятиях.

— Ты прав, — сказала я, затаив дыхание от изумления перед бесконечным завтра, ожидающим нас — Я слишком много беспокоюсь.

— Да.

— Наверное, я просто zh’ūltis.

Раздался его хриплый смех:

— Если бы ты была ahktallis, ты бы сюда не пришла.

Я прищурилась:

— Что ты имеешь в виду?

Он перевёл взгляд на водопад, всё ещё прижимая меня к себе:

— Мы взберёмся на него.

— Нет, мы не будем этого делать.

— Будем. Будет весело.

— Что бы ты ни подразумевал под словом «весело», ты ошибаешься.

Он ухмыльнулся, оторвал меня от земли и бросился к высокой горе, всю дорогу игнорируя мои протесты.