— Да, я и это знаю, ведь это я с учениками отправил его к праотцам. Лучше скажи, где мне найти Сроф? Она ведь точно не живёт в замке, ей нужно носиться по всему миру.

— Ты хочешь задать ей тот же вопрос, что и мне?

— Да.

— Она тебе не скажет. Лотар мягко улыбнулся:

— Давай поспорим. Если я проиграю, я пришлю тебе костыли, хочешь?

— Не смейся надо мной, варвар! Ты ничего не получишь. Я ещё дорожу своей душой, как и своей шкурой.

— А твоя душа уже погибла. Как ты думаешь, что я буду делать, когда выйду отсюда? Трезвонить, что ты мне помог, и тогда…

Хифероа стал бледным, как тот платок, которым он вытер невольно выступивший на лице пот.

— Я всё равно ничего тебе не скажу, Желтоголовый. Я буду надеяться, что мой господин поймёт это, когда мы с ним поговорим о тебе и я расскажу ему правду.

“Да, — решил Лотар, — Хифероа должен и сам понимать, что он нужен Нахабу, тому без безногого мага трудно обойтись. И поэтому надежда поссорить их невелика”. Он и не надеялся на такой исход своей маленькой интриги, он стрелял наугад, но пока не попадал. Это был тупик. Нужно было придумать что-то ещё.

Внезапно он вспомнил, что в их разговоре промелькнуло что-то очень важное, он ещё отметил это, но вот как-то проскочил мимо. Чтобы вспомнить, Лотар встал, осмотрелся и прошёлся вокруг кресла Хифероа.

— Что такое Волшебный Кристалл? Хифероа протянул руку по направлению к куску горного хрусталя.

— Стоит мне произнести определённое заклинание, он начинает светиться, и я вижу своего господина. Как и он может видеть меня.

— Но сейчас он за нами не наблюдает? Хифероа снова вытер пот.

— Думаю, что нет. Кристалл должен светиться и издавать звуки, чтобы работать. Впрочем, не знаю, возможно, архидемон подглядывает за мной и через погасший кристалл, а я об этом ничего не знаю.

Лотар прошёлся вдоль стены. На полках стояли всякие безделушки, непонятные вещицы, странные приборы. На всём лежала печать забвения. Лотар мог поручиться, что их очень редко брали в руки, может быть, даже несколько столетий уже не касались ничем, кроме метёлочки для стряхивания пыли.

Над полками висели картины, потемневшие от времени, но все дорогие, писанные на вековых досках, впитавших высокие человеческие устремления и творческий дух, как живая губка впитывает воду. Лотар вздохнул и отвёл от них глаза. Они тут были пленниками, их даже не хотелось смотреть.

Внезапно его внимание привлекла небольшая сумка, похожая на обычный заплечный мешок, но слишком маленький, чтобы быть настоящим походным приспособлением. Он очень походил на северную волынку, только дудочки из неё не торчали, и Лотар мог поручиться — это был не музыкальный инструмент.

— Что это?

Не оборачиваясь, Хифероа ответил:

— Это Бесконечный Мешок. Что-то опускаешь туда, и предмет как бы исчезает.

— Он ничего не весит? — переспросил Лотар.

— Весит, но не имеет размера и не мешает при ходьбе. Желтоголовый завистливо вздохнул:

— Вот бы мне такой для моих перелётов… А достать назад свои вещи-то можно?

— Конечно.

— И на них не будет следов магии? Или без магии не обошлось?

— Сам мешок, конечно, магический.

— Я спрашиваю не о том. На предметы он не оказывает влияния?

— Знаешь, Желтоголовый, забирай его и уходи, а? Лотар наконец понял: он знает, что ценит Хифероа и что сразу сделает его гораздо уязвимей, чем он есть сейчас.

— Я пришёл сюда не за мелочью, колдун. Ты должен мне сказать нечто очень важное, чтобы я ушёл отсюда и не расстроил, к примеру, твои приборы.

Хифероа в изнеможении откинулся на спинку кресла. Теперь он не боялся, даже бледность исчезла с лица. Он просто был в отчаянии и дышал с таким шумом, что Желтоголовый без труда слышал его на противоположном конце зала.

Лотар продолжил:

— Сам посуди: я вынужден маскироваться, рассеивать ауру путника, а зачем? Проще уничтожить то, что снабжает моего врага информацией, и спокойно гулять где вздумается. Ну, вернее, самому мне будет трудно быстро сокрушить весь твой светящийся лес, но у меня есть план. Я устрою ещё одну драку между драконами, только уже не в твоём будуаре, а там, где стоят живые машины. Как думаешь, твоя стража лучше справится с уничтожением твоей лаборатории, чем я?

Теперь на Хифероа было страшно смотреть. Он попросту стал старым.

— Да и ты без приборов станешь не нужен Нахабу…

— Нет, — шёпотом ответил маг, — только не это, я растил и настраивал их семьсот лет, если они погибнут… Лотар постарался ухмыльнуться как можно гнуснее:

— Непременно погибнут, если ты не захочешь сказать мне, где искать Сроф.

— Только это, и больше ничего? — В голосе Хифероа не было даже тени надежды.

Но Лотар не собирался ему лгать.

— Не знаю, может быть, мне придётся ещё не раз к тебе зайти, ведь ты, похоже, знаешь то, чего не знает больше никто. Машины у тебя пока работают, а они, кажется, могут вызнать всё на свете.

— Но пока ты оставишь меня в покое?

— Пока — да. Обещаю.

— Тогда так: в тайге у истоков реки Ур есть курган Одноглазой Амазонки. Он не имеет никакого отношения к амазонкам, он скрывает дом Сроф.

Лотар подумал, подошёл к магу и заглянул в его глаза. Они вдруг стали очень светльми, словно их закрыла катаракта.

— А как она в него попадает?

— Курган раскрывается, когда ей это нужно.

Это следовало проверить. Лотар ментально позвал:

“Сухмет!”

Старик тут же отозвался в его сознании далёким усталым голосом:

“Той частью, которой я нагрузил тебя, господин мой, я не чувствую лжи. Кажется, он сказал правду”.

Лотар вздохнул с облегчением. Этот разговор и ему не доставлял удовольствия.

— Ну, вот и всё, Хифероа, я ухожу.

Он и в самом деле направился к дверям, через которые вошёл в этот зал полчаса назад. Но по дороге вдруг передумал, вернулся и забрал с собой Бесконечный Мешок. Желтоголовый знал, что Хифероа возражать не будет.

Едва Лотар добрался до лагеря, как на него напал жуткий голод. Он мог бы, кажется, сожрать быка. Но прежде чем Желтоголовый нашёл выход из замка Хифероа, отрастил себе крылья, прошёл лабиринт силовых полей и спустился на каменный карниз, где они разбили лагерь, Сухмет уже обо всём догадался и приготовил горячую как огонь похлёбку из мяса убитого накануне яка, каких-то сухих корешков и растопленного снега.

Лотар выхлебал две полные миски с сухарём, чего с ним уже давно не случалось, и пожевал мяса, рассказывая о том, что с ним произошло в замке Хифероа.

— А выбирался уже просто. Драконы выдохлись, остальные от шума, который они подняли, разбежались. Пока шёл к выходу, я никого не увидел, — закончил он своё повествование. Это была чистая правда. “Всегда бы так всё кончалось”, — подумал про себя Лотар.

Виана посмотрела на него огромными жёлтыми глазищами белой волчицы и облизнулась. Она тоже только что сгрызла кусок мяса с костью, и движение это было вполне естественным. Но Желтоголовому почудилась в нём какая-то странная гримаса — то ли насмешка, то ли подавленный вздох сожаления. Он мотнул головой, отгоняя от себя наваждение. Если бы Ду-Лиа хотела, она бы сказала ему всё словами, без всяких недомолвок и облизываний.

На Рубоса этот рассказ произвёл самое хорошее впечатление. Он вскочил с одеяла, на котором сидел, слушая Лотара. — Ну, если всё понятно, отправляемся в тайг? Сухмет, а за ним и Ди послушно кивнули и принялись сворачивать лагерь. Им в самом деле следовало отправляться в тайг.

Этот огромный, ни на что не похожий, простирающийся на тысячи вёрст северный лес, о котором рассказывали самые жуткие, самые небывалые истории, считался у степняков практически непроходимым и поглотил без следа экспедиции, караваны и даже целые племена и народы. Дорога туда большой радости не сулила. Но делать было нечего. К тому же Лотару показалось, что Сухмет, следивший за сознанием Хифероа, пока он рассказывал, ещё внимательней, чем сам Желтоголовый, уже определил точку в немыслимых пространствах тайга, которую белобородый маг назвал курганом Одноглазой Амазонки.