Чем объяснить это непостижимое извращение понятий? Ведь не одним же безумием? Нет, просто эти люди жили в мире, структура и законы которого радикально отличны от нашего. Физик Георгий Гамов описывает вселенную, параллельную нашей, где, например, бильярдный шар попадает сразу в две лузы. Вселенная гиммлеров по крайней мере так же отлична от нашей, как и вселенная Гамова. Высший посвященный, медиум, вся энергия которого направлена на изменение мира, требует от своего собрата ликвидировать несколько миллионов недочеловеков. Собрат согласен, но момент выбран явно неудачно. Однако это абсолютно необходимо, и сейчас же. Что ж, снова, в который раз пересилим себя, принесем себя в жертву…

20 мая 1945 г. на мосту Бервеверде, в 25 милях к западу от Люнебурга, британские солдаты арестовали высокого человека с круглой головой и узкими плечами, имевшего при себе документы на имя Гитзингера. Он был в гражданском и с повязкой на правом глазу. Его отвели в военную комендатуру. В течение трех дней британские офицеры пытались выяснить, кто он на самом деле. В конце концов уставший Гитзингер снял свою повязку и сказал: «Я — Генрих Гиммлер». Ему не поверили, но он настаивал. Для испытания ему приказали раздеться и предложили на выбор американскую форму или одеяло. Он завернулся в одеяло. Решили осмотреть его тело, и когда один из следователей приказал арестованному открыть рот, тот раздавил зубами спрятанную ампулу с цианистым калием и умер.

Через три дня майор и три унтерофицера забрали тело и отправились в ближайший к Люнебургу лес. Они вырыли яму, бросили в нее труп и тщательно заровняли землю. Никому точно не известно, где покоится Гиммлер, какие птицы чирикают над тем местом, где разложилось тело того, кто считал себя новым воплощением императора Генриха 1 по прозвищу Птицелов.

Мы разделяем досаду общественного мнения — всем бы хотелось увидеть Гиммлера на скамье подсудимых. Но что бы мог сказать он в свою защиту на Нюрнбергском процессе? Судьи не нашли бы с ним общего языка. Он целиком принадлежал иному миру, иному порядку вещей и понятий. Гиммлер — монахвоин с чужой планеты.

Как указывал Петель, «…до сих пор не нашлось удовлетворительного объяснения того психологического „второго плана“, связывавшего название Освенцим (Аушвиц) со всем, что там произошло. В конечном итоге, Нюрнбергский процесс не пролил на это достаточно света, а обилие психоаналитических объяснений, будто бы целые нации могли утратить свое душевное равновесие так же, как это происходит с отдельными индивидами, только затемняет проблему. Никто не знает, что происходило в мозгу таких, как Гиммлер и ему подобные, когда они отдавали приказ об уничтожении». Переходя на позицию фантастического реализма, мы, кажется, начнем это постигать.

Дени де Ружмон говорил о Гитлере: «Некоторые, испытав в его присутствии священный ужас, думают, что в нем пребывали ангелы, бог или высшая сила, как называет св. Павел вселяющихся в человека, захватывающих его тело духов второго сорта. Я слушал его, когда он произносил одну из своих больших речей. Откуда бралась в нем сверхчеловеческая власть? Ясно ощущалось, что энергия такого рода не принадлежит одной личности, что она может даже проявляться вне личности, что личность — лишь проводник этой непостижимой силы. То, что я говорю, могло бы показаться самым низкосортным романтизмом, если бы дело, совершенное этим человеком, — я имею в виду силу, действующую через него, — не было реальностью, приводившей в изумление наш век».

Но на первом этапе своего восхождения к власти Гитлер, усвоивший поучения Эккарта и Гаусхофера, захотел, похоже, сам управлять Могуществами, предоставленными в его распоряжение или, по выражению Дени де Ружмона, «действующими через него». На этом этапе политические и национальные устремления Гитлера в сущности довольно ограничены. Вначале мы можем без труда увидеть в нем среднего немца, обуреваемого сильными патриотическими и социальными страстями. Он работает пока еще на низшем уровне в том смысле, что его стремления укладываются в определенные, видимые границы, рамки. Чудесным образом он вынесен вперед, ему все удается. Но это медиум, личность, через которую действуют, он не обязательно должен понимать размах и направление сил.

Он «танцует», но музыка написана не им. До 1934 года он мог бы считать себя отличнейшим «танцором». Но вот он выпал из ритма, вообразив, что дальше ему только и остается, что управлять Могуществами. Он просчитался. Могуществами не управляют. Им служат. Таково значение или одно из значений коренного перелома, произошедшего во время и сразу же после «чистки партии» 1934 года. С этого дня движение, которое, как казалось Гитлеру, должно было быть национальным и социалистическим, все более становится таким, каким задумали его люди, запустившие машину, — выражением тайной доктрины.

Гитлер никогда не осмеливался потребовать отчета о «самоубийстве» Штрассера. И его, фюрера германской нации, заставили подписать приказ, возводящий СС в ранг автономной организации, стоящей над партией.

После разгрома нацизма Иоахим Гунтер писал в одном немецком журнале: «Жизненная идея, вдохновлявшая СА, была побеждена 30 июня 1934 года чисто сатанинской идеей СС».

«Трудно определить день, — говорит доктор Дельмас, — когда Гитлером овладела идея биологической мутации». Но ведь эта идея является только одним из аспектов эзотерического учения тайного общества, к которому после 1934 года все плотнее подстраивается нацистское движение. И «медиум» этого движения вовсе не сходит с ума, как думает Раушнинг, а становится более послушным инструментом и барабаном для похода бесконечно более честолюбивого движения, чем движение к власти партии, нации и даже расы.

Организация СС была поручена Гиммлеру. Но не как охраннополицейское ведомство, а как настоящий монашеский орден с иерархией степеней, начиная снизу, от «светских братьев». Высшую ступень образовывали посвященные во все тайны СС руководители Черного Ордена, чье существование, однако, никогда официально не признавалось нацистским правительством. Даже в руководстве партии многозначительно и вполголоса. называли «причастных к внутреннему кругу», и только.

Тайная доктрина Черного Ордена, никогда не излагавшаяся в документах, основывалась — мы считаем это доказанным — на вере в существование Властителей, бесконечно более могущественных, чем это можно себе представить. В религиях различают теологию, рассматриваемую как науку, доступную для понимания разума, и мистику, постигаемую интуитивно, то есть с помощью веры. Работы Аненербе, о которых речь впереди, могут рассматриваться как теологический, а Черного Ордена — мистический аспект религии Властителей Фуле.

Читателю необходимо уяснить, что с 1934 года, когда вся деятельность нацистской партии в деле сплочения нации и сфере пропаганды меняет направление, или, точнее, более строго ориентируется вождями в отношении тайной доктрины, — перед нами уже не национальное политическое движение. Пусть пропагандистские тезисы в целом остаются теми же — это уже только видимость, только шум, которым очаровывают и увлекают массы, описывают ближайшие цели, за которыми, однако, скрывается совсем другое.

Бразиллаш говорит: «Отныне ни с чем ни считаются, кроме неутомимой погони за неслыханной целью. Теперь, имей Гитлер в своем распоряжении народ, который более чем немцы годился бы на службу его высшей идее, он не задумался бы и Германию выбросить на свалку». Нам бы хотелось слегка поправить Бразиллаша: «Вовсе не его, Гитлера, „высшей идее“, но высшей идее магической группы, действующей через него». С этим, в сущности, сам Бразиллаш мог бы согласиться, поскольку в другом месте он признает, что «Гитлер, не торгуясь, пожертвовал бы всем человеческим счастьем, своим и своего народа, прикажи ему это таинственный долг, которому он повиновался».

— Я открою вам секрет, — както сказал Гитлер Раушнингу, — я создаю орден. — Он упомянул о Бургах, где будет происходить первое посвящение, добавив: — Оттуда выйдет человек второй ступени, человек, который будет мерой и центром мира, человекбог — превосходная степень и фигура бытия, культовый образ… Но есть еще и другие уровни, о которых мне не дозволено говорить…