Тем не менее, Реймонд, сообразив кое-что, сделал вид, что смертельно ранен, захрипел и упал, хватаясь за шею, и попутно изобразил нечто вроде агонии. Как и почти любой горец, он умел драться на кулачках и владел основами драки на ножах.

Реймонд подумал, что убийца, наверное, потому и выбрал нож — фактически, деталь одежды в Перпетолисе, а проживание в Вагранте и участие в студенческих и кабацких драках обогатило его достоверными видами раненых и умирающих.

Убийца поверил и прыгнул вперед, к Гарришу Второму.

Король отпрянул, и даже сумел выхватить какое-то подобие дубинки, но все же тучность и года сделали свое дело. Убийце не было нужды прибегать к хитрым приемам, он просто двигался быстрее, и легко выбил дубинку из руки Гарриша, после чего та, описав дугу, с глухим стуком приземлилась на камень пола неподалеку от Реймонда. Тем не менее убийца замешкался на долю секунды, выбивая дубинку, и поэтому опоздал. Все случилось почти одновременно: нож свистнул над плечом Гарриша, и убийца был вынужден отпрыгнуть, так как не успевал отбить.

Гарриш упал на пол, прячась за массивное кресло, в котором ранее сидела донья Августина, а убийца отбил еще один нож. Гиозо уже мчался по залу, быстро, нечеловечески быстро, и пускай у него было с собой всего два ножа, но этого хватило, чтобы выиграть время и приблизиться к королю. Убийца выхватил какой-то черный шар, и Гиозо, не сбавляя скорости, метнулся в сторону, в левой руке его словно из ниоткуда возник пистоль зловещего вида.

Реймонд в это же время ухватил дубинку, оказавшуюся королевским скипетром, и вскочил прямо за спиной убийцы. Злость, ярость и необходимость действовать быстро привели к тому, что скипетр своим металлическим навершием просто проломил затылок убийцы, и настоящая кровь, не иллюзорная, брызнула на Реймонда. Убийца осел, и черный шар выпал из его руки, но коснуться пола не успел. Пистоль грохнул, и пуля сбила шар в полете, отбросив его к дальней стене.

— Это был мой любимый гобелен, — заметил Гарриш, поднимаясь.

— Готов принять любое наказание, — бесстрастно ответил Гиозо, перезаряжая пистоль.

Реймонд ошарашенно обернулся и увидел, что шар взорвался в полете, выбросив фонтан какой-то мерзкой жидкости, сейчас разъедающей ковер и камень стены под ним. Мысли о том, что шар мог взорваться у его ног, и о том, что Гиозо исхитрился сбить его пулей в полете, были одинаково нервирующими и пугающими.

— Обязательно, сразу после награды за спасение моей жизни, — серьезным тоном ответил король. — Агостон, вы как?

Реймонд замер, ошарашенный бурным потоком мыслей и соображений. Убийца мертв, допросить его не получится, а значит, можно уже больше не притворяться дедом. Но если сейчас раскрыть себя, то у короля сразу возникнет масса вопросов, самым неприятным из которых будет вопрос, а точно ли перед ним Реймонд Хатчет, внук уважаемого магистра Агостона? Если смог притвориться магистром, то с чего бы и не притвориться его внуком? При этом придется предъявлять и труп деда, и объяснять, почему он сразу не сказал об убийстве. Допустим, в желание отомстить самому и поверят, это вполне в горских обычаях и традициях, но вот появление убийцы прямо в тот момент, когда лжемагистр навещает короля? Собирался убить и магистра, и короля? А где доказательства? Скорее поверят (и сам Реймонд поверил бы) в убийство магистра, чтобы на его место поставить своего мага, а убийца — это лишь спектакль, для отвода глаз, и чтобы король больше доверял. Совместно пережитое покушение как повод сблизиться и, скажем, пойти в придворные маги или чаще бывать во дворце.

Вот в такую версию король и его советники поверят гораздо охотнее.

Были в голове Реймонда и ещё мысли, о том, например, что магистру Агостону король вполне доверяет, а вот его внук ему никто и звать никак. Не говоря уже о том, что внук этот как маг ничего из себя не представляет. Были мысли и о деньгах, что магистру готовы платить за консультации и помощь, а к Реймонду вряд ли кто обратится. И что если продолжить притворяться дедом, то тот, кто стоял за убийцей и интересовался матерью Реймонда, может решить, что покушение сорвалось, и прислать еще кого-нибудь. Смертельно опасная, но всё же ниточка, как ни крути.

И, по совокупности этих мыслей, Реймонд принял решение и ответил хрипло:

— Ранен, но жить буду. Придется, скорее всего, полежать дома какое-то время, много крови потерял, но в остальном ницего страшного. Внук за меня побегает, всё равно ему энергию некуда девать.

Так себе прикрытие, но на первое время сойдет, решил Реймонд. Опасно, рискованно, но и перспективы неплохие, не говоря уже о том, что месть за деда ещё незавершена. Главное — выиграть время, а там уж он что-нибудь да придумает!

— Может вызвать уважаемого мастера Светлу? — спросил король.

Реймонд промолчал, пытаясь припомнить, кто это. Имя было знакомо до боли в зубах, но из-за этой мешанины мыслей в голове, нужная никак не могла всплыть на поверхность.

— Как пожелаете, Агостон, — сказал Гарриш, приняв молчание за упорство, — как пожелаете, и ещё раз спасибо за консультацию и помощь.

Направляясь домой и глядя в окно кареты, Реймонд размышлял о том, что, помимо «приезда внука», нужно ещё найти записи деда и постараться разобраться, зачем убийце нужна была мама Реймонда, уже много лет как покойная. Киэру о домашних делах, быте и расходах можно было расспросить и под своим обликом, чтобы потом применить эти знания в облике «Агостона». Нужно было найти, где дед хранил деньги, и разобраться с помещениями и магической защитой на них, и составить — с ума сойти! — план обучения магии, особенно теории. Нет, конечно, Реймонд, направляясь домой, ждал проблем, но не таких же, что он сам решит учиться и не просто учиться, а добросовестно!

И всё же, всё же… Реймонд вздохнул, глядя на проплывающие мимо поля.

Дед попросил его беречь королевство, и Реймонд не успел отказаться от этой просьбы. Предсмертной просьбы. Подобное злило, и в то же время отмахнуться от слов деда, словно их не было, Реймонд не мог. Подтянуть магию, выманить на себя нового убийцу, забрать дедовские деньги и найти замену, нормального мага-мастера, который смог бы защитить королевство, и попутно продолжать разыгрывать роль «магистра Агостона», пока не прибудет замена. Решить эти проблемы, и он снова будет свободен, и не только свободен, но ещё и при магии и при деньгах!

А пока что следовало заняться тем, что Реймонд умел лучше всего: созданием иллюзий.

Она остановилась напротив Монтаса Имраниша.

— Указательный и средний пальцы шире, мизинец в сторону, иначе это будет уже не знак Тон.

— Да, уважаемый мастер, — склонил голову тот, старательно начал раздвигать пальцы.

Остальные ученики и ученицы, в ком обнаружилась хотя бы капля магии, старательно пыхтели, пытаясь повторить подряд несколько магических знаков — специальных жестов, необходимых для выполнения диагностического заклинания.

— Хорошо, — одобрила она Дорнаса Одриша, — очень хорошо.

— Спасибо, уважаемый мастер, — торопливо пробормотал тот, заливаясь краской.

Половина учеников мучительно очевидно была влюблена в неё. Словно насмешка судьбы над её собственными чувствами. Еще одна причина тщательно их скрывать и прятать.

— Давай к столу, — пригласила она Дорнаса.

Одриш послушно прошёл к столу, непроизвольно потёр руки, равномерно разгоняя по ним энергию. У него был очевидный дар к целительству, столь необходимому в Перпетолисе. Нужно будет порекомендовать парня для королевской стипендии.

— Перекрести руки, так, теперь знак Арх, потом знак Тон, сразу после знака Арх подать энергию, начать произносить заклинание: Реконет Малади Ар. Произношение завершается вместе со складыванием знака Тон.

Она объясняла всё так, как ей самой преподавали в университете Прагса, но результаты не радовали. Она была целительницей, а не учительницей.