— Даже перманет драконис? — неожиданно лукаво улыбнулась донья Августина.

— Какой ещё… нет, у нас нет драконьего говна! Оно есть в Ойстрии, потому что они там те ещё говноеды! В жизни не продадут на лечение магистра Хатчета, хоть ты их засыпь камнями с головой!

Мастер Светла пыталась, но ей тоже не продали. Не желали «добрые соседи» усиливать горцев.

— Вот здесь вы ошибаетесь, Реймонд. У нас есть перманет.

— Ваша пробирка? Её не хватит даже ноготь расколдовать! — тут он вспомнил кое-что и издевательски хохотнул. — Да и её грых-шатун сожрал!

— Спаситель, как тяжело разговаривать с пьяными и больными, — вздохнула донья Августина.

— Так не разговаривайте! Идите, а я напьюсь напоследок!

— Вот упрямый баран, — потерла лоб донья. — Послушайте, Реймонд, не надо покупать перманет, потому что я нашла его! Нашла огромнейшие залежи, прямо здесь, в этих горах!

— В этих горах нет драконьего говна!

— И здесь вы ошибаетесь, Реймонд!

— Так сказал мой дедушка, а он не ошибался! Все предсказал, и ведьм, и грых-шатуна, и войска!

Донья, пробормотав под нос что-то вроде «ох уж эти дети», неожиданно приподняла и с громким стуком бросила на стол перед Реймондом свой походный саквояж. От удара тот раскрылся, Реймонд отшатнулся, получив прямо в лицо струю вони.

Люди за соседними столиками оборачивались, зажимали носы.

— Доподлинный перманет! — громко провозгласила донья. — Концентрированный! Синий!

— Да я щас тут сам синим стану! — крикнул кто-то из посетителей. — Дамочка, уберите это говно, или я его в реку выкину!

— Я бы не советовала, ведь при такой концентрации произойдут необратимые изменения в живом и растительном мире реки, — занудным голосом начала отвечать Августина, разворачиваясь к кричащему.

С легким вскриком пригнулась, пропуская над головой кружку. Толпа надвигалась, Реймонд вонзил левую руку в россыпи синего кристаллического навоза в саквояже, зачерпнул горсть и крикнул:

— Познайте силу драконьего говна!

Невероятная мощь пронзила его, и Реймонд, хохоча безумно, прищелкнул пальцами вскинутой руки.

Мир вокруг исчез, сменившись темнотой.

Реймонд лежал на столе, туго зафиксированный ремнями, а над ним колдовала мастер Светла. С каждым заклинанием Реймонд трезвел, ходил под себя, блевал. Появлялась домна Киэра, подтирала, приговаривая что-то вроде «вот жеж младенец неразумный, всё ходит и ходит под себя», а Светла ухмылялась так, словно собиралась навсегда оставить Реймонда гадящим под себя младенцем.

Затем его перенесли на холодный пол. Маэра держала его, а Реймонд отбивался, крича, что он любит лишь Катрину и только ей отдаст свое тело. Появились Агата и донья Августина и начали деловито расчерчивать пол, не обращая внимания на наготу Реймонда. Агата, похохатывая, советовала Маэре не стесняться, мол, это тело перелюбило половину Вагранта, не вспоминая ни о какой Катрине. Донья Августина же, расчерчивая тело Реймонда каким-то противным, склизким угольком, добивалась от него согласия на брак Хосе и принцессы Люсиль. Реймонд пытался отбиваться, но выходило плохо, донья требовала от него надавить на короля, мол, в новых условиях Гарриш всё отдаст, даже корону.

А затем появилась мастер Светла, возмутилась сборищем девиц, всех разогнала и начала лечить Реймонда, который лежал в круге, весь расчерченный черными линиями, изрыгая из всех отверстий потоки телесных жидкостей, заливая ими пол и знаки на нем.

Завершив лечение, Светла облизала свои прекрасные губы и начала раздеваться.

Этого Реймонд не выдержал, заорал и… проснулся. Некоторое время лежал, тяжело дыша, глядя в знакомый потолок. Чуть придя в себя, ощупал ноги, пах, живот — нет, никаких следов того, что он ходил под себя. Вчерашние пьяные подвиги… вчерашние ли? Голова не болела, чувствовал себя Реймонд превосходно, не похмельно-умирающим, а молодым, здоровым и полным сил.

Некоторое время разглядывал здоровую правую руку.

— Мне приснилось лечение, и я проснулся здоровым, — пробормотал он.

— Не приснилось, — сообщил голос сбоку.

Реймонд дернулся, повернулся, обнаружив там сидящего в кресле телохранителя короля. Подгреб к себе одеяло, словно юная девица, но Гиозо Алариш и бровью не повёл. Неприлично молодой вид его, словно он был ровесником Реймонда, компенсировался тяжёлым, сверлящим взглядом. Реймонду, как всегда, стало немного не по себе.

— Когда я спасал вас, магистр Хатчет, — сообщил Гиозо негромко, — то не думал, что всё так повернется.

Реймонд замер вспугнутой птицей. Руки его едва не прищелкнули жестом иллюзорного двойника, а ноги едва не рванули к окну. Остановило его только понимание, что пожелай Гиозо его смерти, сто раз мог бы прирезать во сне. Ведь как-то же он попал сюда, в спальню деда?

— Спасали? — повторил Реймонд через силу.

— У вас не осталось энергии, а ритуалист готов был наколдовать что-то опасное, — пожал плечами Гиозо. — Пришлось его прирезать, а потом замаскировать всё под падение на каменный выступ. Должен заметить, что для новичка, Реймонд, вы сражались просто отлично.

— Но как… когда…

— Ваши иллюзии превосходны, подражание речи — выше всяких похвал, а Ларрон не смог ощутить обмана даже в ауре.

Странно, Гиозо вроде хвалил, но ощущение было таким, словно ругал.

— Движения, Реймонд, движения, — без тени усмешки пояснил Гиозо. — Вы двигались иначе, чем магистр Агостон, да покоится он с миром. Надо полагать, Магорез зарезал его? Я так и думал. Попытка обмануть короля, вообще-то, карается смертью, но вы помогли, не дали убить Гарриша, и я решил понаблюдать.

— А…

— Нет, Гарришу я не сказал, — небрежно махнул рукой Гиозо. — К чему беспокоить его, у короля хватает своих головных болей. Поездки на лошадях вместо того комка земли и камней, которым обычно пользовался магистр, тоже выдавали вас, к слову. У меня опять возникли мысли избавиться от вас, но «новый магистр Хатчет» стал действовать активнее, стал вмешиваться, и эти действия шли на пользу Гарришу и его королевству. Прежнего мы бы ни за что не уговорили тащиться расчищать какой-то жалкий оползень, где паре крестьян на полдня работы.

— А…

— Я так и понял, что вы осознали свои слабости и решили компенсировать их. Несколько золотых стипендии — не страшно, взамен Перпетолис должен был получить умелого мага, ведь ему… ей, Агате Войцеховской, предстояло помочь вам с изображением вашего дедушки. Поэтому я посоветовал Гарришу соглашаться, также попутно решился вопрос вражды Макранишей и Тарнишей, а чтобы ничего не сорвалось, я направил нескольких своих проверенных родственников.

Реймонду хотелось хлопнуть себя по лбу с криком «Так вот в чем дело!» Гиозо подал там всё так, что посланные им Алариши должны были попутно осмотреться в Ойстрии, в общем, всех обманул и провёл, никого не насторожил.

— Вы напугали «купца Карлоса Мулинье», — усмехнулся Гиозо, — отлично было придумано, и легенда, в которой почерневшая рука была лишь иллюзией — просто превосходно. Надо заметить, мало кому удавалось так долго водить за нос всех, включая проныру Виртуозо и послов Ранфии и Ойстрии, так и норовящих влезть и вызнать все секреты Перпетолиса.

— Так это хорошо? — обрадовался Реймонд.

Взгляд Гиозо потяжелел, казалось, ещё вот-вот и кровать под Реймондом треснет.

— Как сказать, — изрек Гиозо, повторил, — как сказать. Я не обвиняю вас, Реймонд, сам виноват, отвлекся на Карлоса, недооценил донью Августину, поверил словам вашего дедушки. Впрочем, кому ещё было разбираться в магии и горах, как не магистру Агостону?

— О чём вы? — снова ощутил холодок, бегущий по спине, Реймонд.

— Сейчас узнаете. Одевайтесь, Реймонд, и спускайтесь, все остальные уже внизу. Мне совершенно не хочется объяснять всё по десять раз, да и времени нет.

— Остальные?

— Посвященные в «тайну магистра», — голосом выделил Гиозо два последних слова, — так что можете не притворяться магистром Хатчетом.