Алена Сотникова:

Собраться, как выяснилось, было не такой уж и проблемой. Как раз сегодня Аня дала мне несколько уроков макияжа, правда, высказывалась почему меня не научила этому мама или, в крайнем случае не оплатила пару уроков у профессионального визажиста. Я с трудом промолчала, что на такое у нас не было денег, мне не хотелось видеть в ее глазах жалость. В ее жизни не было понятия подобной нужды как в моей семье. С волосами я справилась сама. Перед дежурствами я частенько заплетала косы, и делала гульки девчонкам. С гардеробом у Леры проблем не было, я достала из шкафа одно из вечерних платьев в пол ярко алого цвета, наверно оно вполне будет уместным.

Трудности возникли с тем, чтобы понять как себя вести. Ведь там наверно будут Лерины знакомые. Я написала Аня. Через минуту пришел ответ. Побольше улыбаться и не отходить от Андрея. Гениально, а ничего, что я видеть его не хочу? Впрочем, как сказала тетя Леры, это только мои проблемы. И что, вообще, мне могла посоветовать Аня? Сорвать поход на прием слившись в страстном поцелуе и не менее страстном продолжении и? Нет уж.

Взглянула напоследок в зеркало. Я выглядела великолепно, как картинка в журнале, еще бы поверить, что это действительно я. Но несмотря на полученный восторг от своего отражения, я чувствовала себя узницей, идущей на эшафот. В конце концов, от этого зависит моя работа. Андрей— ее часть. Работая медсестрой, мне тоже не все нравилось, но через некоторые вещи все-таки нужно было пройти.

Здание, к которому мы подошли, напоминало, дворец. Собственно я сама чувствовала себя Золушкой, отправляющейся на свой первый бал. Помнится, она тоже притворялась принцессой. Огромный просторный зал, который освещали люстры из хрусталя. Официанты шныряли повсюду с подносами, уставленными бокалами с шампанским. А все гости в роскошных нарядах, ну разве это ни сказка? Вот только спустя десять минут волшебная пелена упала с моих глаз. И даже известные артисты, которые были приглашены, чтобы поздравить именника, не поднимали моего настроения, а музыка совсем не грела душу. Все здесь было насквозь пропитано пафосом и показухой, а улыбки гостей были полностью сотканы из фальши.

Андрей все время держал меня все время под руку, как будто бы я была комнатной собачкой, которую привезли на выставку. Как будто я игрушка, которой можно похвастаться перед другими мужчинами. Впрочем, и остальные вели себя подобным образом. У всех супруги или жены были явные красавицы. Только у одного жена была похоже на обычную земную женщину, пусть и не лишенную шарма, утонченную особу, которая нисколечко не боялась своего возраста, она выглядела свежо на этом среди однотипных женщин и девушек, так стремившихся подогнать себя под каноны общепринятой красоты. Она выглядела живой, пусть и немного неидеальной, но это не идеальность и притягивала к себе.

Казалось, присутствующие собрались здесь не для поздравления именинника, а для того, чтобы обсудить свежие слухи. Они сбивались в маленькие стайки, и о чем-то шушукались. Несколько женщин слишком громко обсуждали неудачный наряд, удалившейся пудрить носик, подруги. Впрочем, мне самой не удалось остаться в стороне от обсуждений и осуждений. Складывалось настойчивое впечатление, что каждая девушка в этом зале желает знать, когда же состоится наша с Андреем Свадьба. Наверно у Леры она была больным местом, на которое всё так и норовили нажать, и как следует посыпать рану солью.

— Мы подумаем над этим, — отвечала я, наверно, уже сотой спрашивающей за вечер. Первый раз, когда я так отвечала, Андрей сильно сжал мою руку. Наверно ему не понравился мой ответ, но он промолчал. Мой спутник, конечно, просил, не делать глупостей, но я никак не могла солгать, что я предвкушаю свадьбу, и не могу дождаться сего дня.

Каждый расспрашивал с таким интересом, приходилось отвечать, что мы обязательно его известим лично. Я боялась запутаться в этом количестве народа ошибиться с именем, страшилась наткнуться на подруг Леры, которые точно обратят внимание на мое странное поведение. Но к моему счастья несколько моделей просто перекинулись парой вежливых фраз. Никто не спросил ничего такого, где я по-настоящему мола проколоться. Либо они, скорее всего, видели мое нежелание отходить от Андрея, и наверно шутили, что я боюсь, что его уведут.

Заиграла музыка, и меня начали приглашать на танец. Естественно, я отказывала. Танцевать я не умела, и мне не хотелось позориться при таком количестве людей. Но опасность подкралась с самой неожиданной стороны. Андей потащил меня в самый центр танцующих, даже не спросив разрешения. Наверно, он вполне считал, что имеет право на такое поведение с Лерой, вот только я ей не была. На мгновение я растерялась. Впрочем, ему не было до этого никакого дела. Он уверенно вел, и даже мое неумение танцевать не могло ничего испортить. Он заставлял идти за собой, он подчинял, и на его движения нельзя было не ответить. Слишком огненный, слишком страстный, настолько, что я чувствовала себя мотыльком летящим на свет, и рискующим сгореть. Я отлично понимала, почему на него смотрели другие женщины, вот только я одна из немногих, кто понимал, насколько он опасен, я догадывалась о его истинном лице. И все же находилась в его объятиях, пытаясь отдышаться после жаркого танца, и отчаянно старалась напомнить себе, этот мужчина мне неприятен. А все произошедшее было напоказ. Завтра уже этого ничего не будет. Это просто гормоны, подхлещенные ритмичной музыкой и глотком алкоголя.

К началу показа я смогла успокоиться. Андрей вел себя так, будто сейчас будет самое большое развлечение для меня. Интересно, Лера действительно любила наблюдать за показами со стороны?

Во время аукциона я не сдержалась. Сложно было сдержаться узнав, какие бешеные деньги люди готовы платить за тряпки. Более того, они еще соревновались с друг с другом.

Во время показа я все-таки не сдержалась и высказала, что я обо всем этом думаю. Андрей явно удивился моей реакцией. Лера хотела стать дизайнером. И я зачем-то сказала, что хочу быть врачом. Я действительно этого очень хотела. Просто никогда не было денег. Я внезапно поняла, что могу осуществить свою мечту, мне необязательно следовать чужим планом, и полностью проживать чужую жизнь. Особенно учитывая, что это жизнь убившей меня девушки. Вот только в данный момент я все еще продолжала играть чужую игру. Но ничего, ничего завтра все закончится, завтра я порву с Андреем, придумав какую-нибудь причину. Либо постараюсь, чтобы он ушел от меня сам.

После окончания вечера Андрей повез меня домой. Остановившись у самого подъезда, он меня поцеловал, жадно впился губами, как будто он был путником умирающим от жажды, а я последним источником влаги. На этот поцелуй было невозможно не ответить. Он был горячим и жадным, заставляющим сердце бешено колотиться.

И только оторвавшись от него, я подумала что я делаю? Что я, вообще, здесь делаю? Ведь можно было как-то его притормозить, остановить. А если он сейчас продолжение потребует?

— Я слишком устала, — предупредила я.

Он просто кивнул. Похоже, для него как раз поцелуй был самым обычным. И почему это мелочь задела меня Я выскочила из машины и быстро скрылась за дверью в подъезде. Сердце было готова разбиться о ребра, пульс зашкаливал. Завтра, завтра я совсем покончу. Завтра я обязательно расстанусь с ним.

Сегодня была полна решимости расстаться с Андреем. Не могу я быть с ним. Сложно отрешиться от мысли, что он был в этой машине вместе с Лерой, он видел, что она нетрезвая и он же сел за руль. Сложно выкинуть из головы, что меня можно было спасти, после аварии я была жива. От соседки я знала детали аварии, хоть и ничего не помнила. Легко могла представить, как лежала на холодном асфальте с переломанными ребрами, захлёбываясь собственной кровью. Мучительная смерть. А как для Леры и Андрея закончился этот вечер? Страстным ярким сексом, они и думать забыли, что кого-то сбили.

И теперь я должна улыбаться человеку…который бросил меня умирать. Быть ласковой и заботливой, на постоянной основе, стараюсь, чтобы он не догадывался о моей ненависти? Это нереально, я так не смогу, обязательно проколюсь и последствия будут более серьезные, чем от простого расставания. Осталось только сообщить о своем решении Ане, пусть думает, как выкручиваться из этого, потому что я не намерена больше притворяться.