Я послушно присела на стул, не отрывая от него взгляда. Смотрела на это чудовище стеклянными глазами, и не могла и слова проронить. У меня был шок от услышанного.

— Нет. Нет, нет, не-е-ет, — мотала я головой, — этого не может быть, мы же… я же… — не могла подобрать слов, чувствовала, как начинал неметь язык. У Альберта поменялось лицо, на беспокойное, он быстрым шагом подошёл к столу, по селектору дал команду секретарю принести воды.

После того как сделала несколько глотков, немного оклемалась от шокового состояния. На место шока пришёл гнев и ярость на этого бесчувственного чудовища.

— Я беременна от вашего сына, — бесцветным голосом сообщила ему.

— Что?! — возмутился он и резко повернулся ко мне, пока он стоял у панорамного окна, смотрев на распростёртый городской пейзаж? — Пытаешься меня обмануть? Не на того напала, девочка.

Я достала из сумки заключение врача и результат УЗИ, положила ему на стол. Пусть захлебнется. А сама себя корю, что опускаюсь до этого, мне бы по хорошему уйти отсюда и больше никогда не знать об этой семейки — Акбаровых.

Он схватил мои бумаги, прошелся глазами по ним и тяжело выдохнул. Сел в своё кресло, открыл выдвижной ящик стола, достал оттуда белый, пухлый конверт и бросил на стол в мою сторону, как собаке кость.

— Здесь достаточно, чтобы забыть тебе моего сына и исчезнуть из его жизни, никогда не искать с ним встреч и тем более сообщать ему о беременности. А заодно избавиться от этого недоразумения. Под присмотром моего человека, ты сделаешь аборт. И больше, чтоб тебя не видел, — процедил мне всю эту грязь сквозь зубы.

— Да пошёл ты! — выплюнула ему со всей злостью, встала со стула и направилась к выходу.

— Если выйдешь отсюда, больше предложений о денежной компенсации не будет. И покинь сегодня же квартиру моего сына, — выкрикнул мне в спину. Я же дёрнулась и моя рука застыла на ручке двери, а потом равнодушно открыла и выбежала прочь, не сказав ни слова этому монстру.

Надежда

Моё тело живёт, двигается, куда-то меня ведёт на автопилоте, а вот душа умерла, в том самом злосчастном кабинете, в присутствии «чудовища». Больше никак не могу назвать его, тот, который наговорил столько отвратительных слов. Как можно желать смерть собственному, не родившемуся внуку? После него хочется принять душ и содрать кожу мочалкой, что я и сделаю, зайдя в квартиру Радмира.

Поникшая, заходя в квартиру, не глядя по сторонам и не спеша, прямиком направилась в ванную. Встала у зеркала и долго смотрела на своё отображение в зеркале. Потухшие, красные глаза, которые опухли после выплаканных слëз, ярко выделяются тёмные круги под глазами. Кожа лица чуть бледная, чем обычно. И всего это за пару часов. Вот что делает с нами любовь. А любовь ли была, как уверял меня Радмир? Так безжалостно выкинуть и вычеркнуть меня из своей жизни.

Разделась до гола и встала под тёплые струи душа, смывая с себя всю ту грязь, в которой меня окунули семейство Акбаровых. Упёршись руками о стену, опустив голову, струи воды стекали по моей спине. Закрыв глаза обдумывала сегодняшний день. Не могла понять мотивы поступка Радмира, почему он так поступил. Если не желал со мной продолжать отношения, почему просто не сказать об этом прямо мне в лицо? Не поступать так трусливо, даже не объяснившись со мной, исчезнуть из моей жизни или я исчезла из его жизнижизни? И правда — «очередная». Горько усмехнулась над своими мыслями.

Никогда не испытывала такую душевную боль, и ни кому не причиняла, чтобы заслужить её. Нет сил сейчас себя оплакивать, мне просто всё стало безразлично, я внутри мертва, пустая. Оболочка есть, а внутри выжжено, сгорело дотла и пепел развеялся на ветру.

К чёрту всё! Надо жить дальше, тем более я сейчас не одна. Опустила руку на живот и погладила его.

— Мы всё с тобой вытерпим и переживем, обещаю, малыш, — и тут у меня брызнули слëзы из глаз, от бессилия, опустилась вниз и свернулась калачиком, оплакивая навзрыд свою маленькую смерть.

Выйдя из ванны, оглядела спальню, где мы, были счастливы с Радмиром. Или я это всё себе придумала, а Радмир смеялся надо мной, что была такая наивная и глупая девочка, которая строила воздушные замки?

Не спеша собрала свои вещи, ещё раз прошлась по комнатам, чтобы ничего не забыть. Образы наших счастливых, прожитых совместно моментов, так и лезут в голову. Каждый сантиметр комнат, напоминает о Радмире, как мы вместе проводили вечера, выходные дни. Это уже не вычеркнуть никогда, эти события останутся в моей голове и мне приходится их вспоминать. Я молю всех Богов, что в скором времени, я забуду о нём и буду вспоминать, как неудачный курортный отдых.

К родителям приехала к восьми часам вечера. Они были перепуганы, когда увидев меня у порога с сумками вещей.

Им рассказала всё, даже о беременности. Папа рвал и метал, хотел найти этого подлецá-Радмира и набить ему морду, как выразился он. И его отцу не помешало, особенно зато, что хотел заставить меня сделать аборт. Мама тоже расстроилась, сидела и жалела меня, обняв, гладила по голове, успокаивая, как это делала в детстве.

Как хорошо, что у меня есть родители, сейчас их поддержка, как никогда важна для меня. Они помогут справиться мне, пережить этот тяжёлый момент.

На следующий день, поехала на работу. Мой расстроенный вид, не утаился от Алексея Андреевича. У меня всё падало с рук, была рассеяна и совершала ошибки в составлении документов. Алексей не выдержал и расспросил, что со мной сегодня происходит, почему такая не собранная.

— Чувствую себя не важно, — ответила виновато.

— Тогда езжай домой и лечись. Нечего здесь заразу распространять. Всё равно последний день работаем перед новогодними праздниками, — мысленно ухмыльнулась на его замечание, лучше бы я и правду заболела простудой, чем то, что со мной произошло.

По приказу начальника, я начала собираться домой. В этот момент зашла Лера, вся светилась и пахла.

— Привет, Надя! — светящейся улыбкой поприветствовала меня.

— Привет, Лера, — уныло ответила ей, — Алексей только что поднялся к Аркадию Юрьевичу, — поспешила предупредить её, а сама направилась к гардеробу за верхней одеждой.

— Ты чего такая хмурная?

— Не важно себя чувствую, — приврала ей, по сути так оно и было. Болезнь моя являлась по имени Радмир.

— Плохо, давай лечись и выздоравливай, — пожелала она мне.

— Спасибо. А ты чего так светишься? — с Леры так улыбка и не сползала.

— Ой, завтра я улетаю на Кипр, на неделю, — с восторгом объявила Лерка. — Буду греться на райском пляже, попивать коктейль, м-м-м, блаженство, — мечтательно закатив глаза, зависла на несколько секунд с сияющий улыбкой, но вдруг улыбка начала спадать с лица. — Папа подарил путёвку, хотела конечно с Лëшенькой полететь, но он занят, сказал, что не может, отец ему поручил важное дело, — в её голосе звучала печаль.

— Здорово, — искренне порадовалась за неё, хоть кому-то из нас повезло.

Мы, с Радмиром тоже подумывали улететь на море, ближе к весне, но похоже не судьба или он так искусно играл для меня, а я всему верила.

— У тебя глаза печальные, будто ты чем то сильно расстроена, — Лера смотрела на меня пристально, с подозрением. Наверно на моем лице всё написано, как в открытой книге.

Хотела отделаться обычным выражением «всё нормально», стоило посмотреть в её обеспокоенные глаза и меня прорвало, слëзы потекли ручьём из глаз. Лера испугано подбежала ко мне, обняла нежно.

— Тише-тише, всё хорошо, успокойся, — шёпотом приговаривала слова, как мантру, при этом поглаживая меня по спине.

А я не могла остановиться, наверно сдерживание своих настоящих эмоций, выбивает все преграды, как это получилось со мной.

— Если хочешь, выговорись, может полегчает. Если нет, то я пойму, — своим бархатным голосом успокаивала меня.

И я сдалась, рассказала ей всё, кроме беременности, об этом я никому пока не хочу рассказывать, ещё не готова. Кроме родителей, никто не знает, даже своим девочкам не рассказала, хоть и знают о нашем расставании. Таня не стала меня упрекать в том, что она была права, просто посочувствовала, как подруга.