— Не лучшее время и место для встречи. — приветствовал девушку Маор — Я приношу тебе и всем обитателям Крематория свои извинения. Волк не был ужасным человеком. И, возможно, заслуживал лучшей участи. Но это закон. И, пусть он суров, но он един для всех.

— Для всех? Вы возвысили убийцу, насильника и предателя!

Маор нахмурился.

— О чём ты говоришь? Подобные обвинения недопустимы. А моя симпатия к тебе имеет свои границы. Только понимая твои чувства сейчас, я…

Но Эспер договорить не дала. Начав свою речь, она шаг за шагом вбивала в Маора мысль о том, что в своих обвинениях была исключительно права. Она говорила о Стержне. Приводила доказательства, называла имена очевидцев, рассказывала о судьбе Аммир. Спрашивала, как так вышло, что девушка, осуждённая всего на год, подверглась насилию, которое, по Закону Маора, каралось Клеткой. Рассказывала про пожар в Крематории. И интересовалась, как так вышло, что поджигатель не только не отправился в Клетку, но и вновь стал Старшим Смотрителем. В конце концов, Маор остановил девушку, подняв руку.

— Ярг! Считаю приведённые обоснования достаточными. Стержня в Клетку. Вне очереди.

Стержень, находящийся неподалёку и злорадно слушающий пылкую речь Эспер, недоумённо посмотрел на Куратора.

— Но… я же…вам же…

А затем бросился бежать. Однако быстро был повален с ног окружающими стражами.

— Господин. Он шею сломал. — виновато отчитался один из них.

— Твою е***** мать. Хитрый ублюдок и здесь от наказания ушёл! — выругался Маор. И тут же отдал распоряжение стражам — Голову ему отрубить и на стене Водоканала на месяц повесить. Тем, кто на канале, норму удвоить. Часть персонала, при необходимости, в другие места перевести. Покрывать насильника — недопустимо. И найдите девчонку. Аммир. Доставьте её ко мне в кабинет. У меня к ней разговор будет. Позже.

Распоряжения были выполнены незамедлительно. Те немногие, что пришли насладиться зрелищем, спешно отправлялись по своим рабочим местам, чтобы не попасть под горячую руку. Маор же повернулся к упрямо стоящей рядом Эспер.

— У тебя всё? Или ещё кого на Тот Берег отправить нужно?

Девушка стояла и смотрела то на Клетку, то на обезглавленное тело Стержня. Когда же заговорила, голос её был наполнен печалью.

— Я надеялась, что, отомстив твари, по вине которой потеряла любимого человека, смогу дышать спокойнее. Но, видно с местью и правда никогда не спешить. Легче мне ничуть не стало. Волка это мне не вернёт. Ваше предложение в силе? О моей свободе.

— Всегда в силе, Эспер. — голос куратора смягчился — Мне и в самом деле очень жаль.

— Что же. Тогда я хочу принять ваше предложение. Хочу стать свободной. И изменить тут всё.

Спустя пару часов девушка вновь встретилась с близнецами.

— Как прошло? — поинтересовался Хугин.

— Я свободна. И официально принята на службу в лагере.

— Так, может быть, остановимся на этом? — осторожно спросил Мунин — Волк хотел бы для тебя лучшей участи. Хотел бы для тебя свободы. Мы дальше как-нибудь сами.

Эспер горько посмотрела на братьев, после чего покачала головой.

— Вы не понимаете. Я ненавижу это место. Альегор невозможно исправить. Он просто является центром зла. Его источником. И совсем не только из-за заключенных, что находятся тут. Просто такова суть этого места. И поэтому я не смогу жить и грезить о свободе, наивно думая, что смогу тут что-то изменить. Маор безуспешно пытался. И Волк пытался. Пусть по-своему, но он пытался все тут исправить. Но они оба не справились. Ведь Альегор не изменить. Его следует сжечь до основания.

Помолчали, думая каждый о своём. Тишину нарушила всё та же Эспер.

— Мне для моей работы официально потребовался помощник. Хугин, это будешь ты. А ты, Мунин, станешь заместителем Гавра. Сегодня вечером вы, ребята, навестите Торгвара. Как бы не раздражал меня этот…это… он нужен нам. Его связи нужны нам. Его отпустят на несколько часов. Под предлогом вскрытия нескольких тайников с контрабандой. Мунин, тебе с Гавром придётся всё подготовить. Встретимся на месте.

LXI

Попав в бараки чернорабочих, Аммир пришла в ужас. Только-только получилось выбраться из кошмара, в который её отправил Стержень. И вдруг она попадает сюда. Из всего что она помнила про бараки чернорабочих — давний рассказ близнецов о том, что это одно из самых ужасных мест в лагере. И что долго здесь не выжить. Если ты не столь же силён и упорен, как Волк. Аммир иллюзий по этому поводу не строила ровным счётом никаких. И сразу же убедилась в правильности своих предположений.

Этот день полностью лишил девушку сил. Как она смогла продержаться и выполнить норму — непонятно. Никаких скидок на пол или происхождение. Грязная работа без малейшей возможности отдохнуть. Расчистка каких-то древних завалов, на месте которых собирались новый барак возводить. И безжалостные, безэмоциональные надсмотрщики, которые, казалось, и людей в заключённых уже не видят. Лишь механизмы, что должны чётко выполнять поставленную задачу.

Были и те, кому приходилось проще остальных. Чаще всего — монстроподобные мужики, которые лишь вид делали, что работают, на самом же деле сваливая все заботы на более слабых заключённых.

Аммир переложить тяготы было не на кого. Поэтому она просто задыхалась от усталости и отчаяния. А уж тот свист, которым сопровождали её появление заключённые, и вовсе выбивал почву из-под ног. В обещание куратора лагеря о том, что никакого сексуального насилия в бараках больше не будет, девушка не верила. Стержень очень убедительно доказал ей обратное.

«Я не выдержу. Не выдержу. Не выдержу» — мысль билась в голове, не давая покоя, и вытесняя всё рациональное. Покончить с собой, просто уйти из этого мира. Не быть и не подвергать себя унижению и насилию. Аммир подобный выбор казался естественным и очевидным. Ведь найти защитника, здесь и сейчас, было попросту невозможно.

Вечером же случилось то, чего она так сильно боялась. Впрочем, к тому моменту она настолько устала, как физически, так и эмоционально, что как-то реагировать на происходящее её организм попросту отказывался. Её стащили с матраса, грубо рванули на себя и куда-то поволокли. Много, вряд ли девушка в подобном состоянии способна была посчитать количество. Аммир окружили со всех сторон, переругиваясь и огрызаясь друг на друга. И постоянно хохоча, будто стая гиен. Десятки рук лапали её, десятки взглядов пытались увидеть страх и беспомощность загнанной в угол жертвы. И, встречая там только пустоту и обречённость, хозяева этих взглядов лишь распалились, желая большего. Но не решаясь начать.

Ситуации, в которой насильники передерутся меж собой и забудут, хотя бы на время, о своей жертве, так и не случилось. В стае появился вожак, растащивший осатаневшее от похоти мясо в стороны. Аммир так и не смогла сфокусировать свой взгляд на своих мучителях. Но этот злой и безумный взгляд чёрных, как уголь, глаз, в какой-то момент времени остался единственным. Остальные отступили прочь. Растворились в окружающей тьме. И слова, едва достигающие разима девушки, тоже принадлежали одному лишь монстру, находящемуся в непосредственной близости.

— Будем по очереди девку мять! — пробасил он — Я первый, остальные жребий кинут. И на шухере постоят. Стражам это видеть не надо. Нам тут самим мало будет.

Монстр загоготал, и остальные поддержали этот смех. Смех стал противным, булькающим. А монстр, не переставая смеяться своим странным, захлёбывающимся смехом, опустился на пол. Аммир так и не смогла понять, что же такого произошло. Поэтому упустила из виду тень, вдруг возникшую среди стаи. А когда всё-таки обратила внимание на происходящее, из глаз брызнули слёзы.

Тенью был Амрен. И сейчас он стремительно сокращал поголовье насильников. А те, обескураженные и растерянные, просто разбегались кто куда, спасая собственные шкуры.

Наконец, они остались одни. Амрен подхватил девушку на руки и понёс её обратно.