Как же за всем этим распознать любовь?

Джинни вспомнила, зачем его искала, и причина эта стала особенно серьезной после того, как она увидела рядом с ним Эллу.

– Если ты собрался охотиться, значит, ты чувствуешь себя намного лучше?

– Да, я почти поправился.

– Отлично. Значит, скоро ты уедешь?

Дункан мог бы счесть ее нетерпение забавным, не проявляйся оно так часто. Он бы нисколько не удивился, обнаружив к закату, что мешок его собран, а Джинни уже стоит у ворот, готовая сама поднять стальную решетку, чтобы выпустить его из замка.

Он готов уехать, раз она так этого жаждет. Господь свидетель, именно это он и должен сделать. Если его поймают, он покойник, и каждый проведенный здесь день только усиливает риск. Необходимо найти доказательства своей невиновности до того, как слухи о его возвращении поползут по стране. Ясно же, что Джинни ему помогать не собирается, значит, и причин здесь оставаться нет.

Но она в опасности. И все его первобытные мужские инстинкты восстают против того, чтобы оставить ее одну, такую уязвимую.

А впрочем, какое ему дело? Он за нее не отвечает, да она и не просит его защиты. Нужно уезжать…

– Хорошо, – сказал Дункан. – Я уеду. Как только буду уверен, что ты защищена надежно.

Ее лицо вытянулось.

– Я прекрасно защищена. Кроме того, моя безопасность не твоя забота.

Дункан сощурил глаза:

– А я считаю, что моя. И если ты думаешь, что я немедленно уеду, то глубоко заблуждаешься. Если ты так прекрасно защищена, как же я сумел подойти к тебе, когда ты, голая, одна купалась в озере? – Злость все-таки прорвалась наружу. Голая! – О чем, черт тебя возьми, ты думала, Джинни?

Она оцепенела, и только зеленые глаза метали искры.

– Я неплохо справилась. Нужно напомнить тебе про дырку в твоем животе?

– Твой пистолет еще сгодится против одного, а если врагов будет много?

Джинни упрямо вздернула свой миниатюрный подбородок.

– Со мной был Тавиш!

– Твой страж слишком увлекся представлением в озере. Ему еще повезло – он отделался всего лишь ударом по голове.

Ее щеки вспыхнули.

– Я не собираюсь перед тобой оправдываться! Ты говоришь в точности как моя свекровь!

– В таком случае этот мужчина должен обладать по крайней мере здравым смыслом.

Высокомерный голос с легким французским акцентом мог принадлежать только одной персоне. Дункан напрягся. Проклятие! Он так увлекся разговором с Джинни, что прозевал приближение маркизы Хантли. Единственного человека в этом замке, которого он изо всех сил избегал.

Джинни стояла к свекрови спиной, но Дункан заметил, что она буквально окаменела, заслышав ее голос. Его взгляд метался между обеими женщинами. Очевидно, преданность Джинни мужу не распространялась на его мать.

Ястребиный взгляд пожилой женщины был устремлен на невестку. Она смотрела на нее без неприязни, скорее снисходительно. Словно Джинни бросала ей личный вызов, и маркиза была вынуждена нести этот крест.

– Из того, что я успела услышать, – продолжала между тем маркиза, – у меня сложилось впечатление, что этот человек пытается объяснить тебе, насколько серьезна твоя ошибка. – Это прозвучало так, словно Джинни то и дело ошибается. – Тебе следует к нему прислушаться. – Убежденная в том, что нашла союзника, маркиза повернулась к нему, наградив редкой для нее одобрительной улыбкой. – Надеюсь, вы сумеете доказать моей невестке, насколько серьезно ее положение – сейчас, когда она осталась одна, без мужа.

Дункан вспомнил, как пылали щеки у Джинни, когда она злилась; все ее чувства всегда были написаны у нее на лине. Но сейчас единственным проявлением эмоций оказались сжатые кулаки и стиснутые зубы. Десять лет научили се держать себя в руках, и все-таки Дункан понял, что маркиза специально запугивает Джинни, заставляя подыскивать себе мужа.

И Дункан ринулся на ее защиту.

– Она не одна, – поправил он и увидел, что улыбка маркизы увядает, как засохшая виноградная лоза. Если она ищет в нем союзника в своей борьбе против Джинни, то сильно ошиблась. Дункан говорил дерзко, без тени почтительности. – И ей нужен не муж, а хорошо обученные стражники, для чего меня и прислал брат миледи. – Его взгляд метнулся к Джинни, словно побуждая ее заспорить. Но она смотрела на Дункана с озадаченным выражением на лице, словно удивилась, что он начал ее защищать. – Когда я с ними поработаю, леди Гордон сможет плавать в озере столько, сколько пожелает – и когда пожелает.

Пронзительный взгляд маркизы сделался еще острее. Дункан почувствовал себя мышью, случайно оказавшейся в поле зрения ястреба. Он сохранял невозмутимое лицо, несмотря на то что глаза маркизы изучали его с напряженным вниманием.

– Кто вы такой? Ваше лицо кажется мне знакомым. Мы раньше встречались?

Пульс его участился, но в ответ на ее вопрос Дункан лишь расслабленно улыбнулся:

– Как мило, что вы меня помните, миледи. Я Дункан Макаллан, мы много лет назад виделись при дворе. Тогда я был еще совсем мальчишкой, прислуживал лэрду Фруи. Макалланы были хорошо известной ветвью клана Грантов.

Услышав про отца Джинни, маркиза презрительно поджала губы. Может быть, маркиз Хантли и простил Гранта за его неповиновение до того, как тот вернулся к Гордонам при Гленливете, но склонность к прощению была явно не в характере маркизы. Что же она сделает, если вдруг узнает, что он Кэмпбелл?

Дункан с трудом удержался, чтобы не потереть шею.

Его спокойный ответ ничуть не убедил маркизу.

– Ваше лицо напоминает мне… А кто ваш отец? Вот тут можно было не притворяться и не скрывать тень омрачившую его лицо.

– Я внебрачный сын, миледи. – По крайней мере, это чистая правда.

– Понятно, – протянула она, все еще недоверчиво глядя на него. Впрочем, незаконное происхождение гостя убедило маркизу, хотя бы временно, что Дункан не достоин ее интереса. Но он понимал, что она уже заметила его сходство с отцом. Еще немного, и она свяжет его с врагом своего мужа, прежним Кэмпбеллом из Охинбрека…

Дункан понимал, что времени у него остается совсем в обрез. Самое разумное, что он может сейчас сделать, – уехать и как можно быстрее продолжать поиски доказательств, которые помогут вернуть его доброе имя. Но он не мог немедленно уехать. Не сейчас. Дункан твердил себе, что дело только в Джинни, – при мысли, что ей угрожает опасность, все внутри у него переворачивалось. Следующие несколько дней дадут ему возможность обыскать замок и покои лэрда; вдруг он сумеет обнаружить какие-то тайны Джинни? Вообще-то он не надеялся найти ничего.

Верный своему слову, за несколько дней Дункан полностью преобразил замок и его обитателей. Джинни просто поверить не могла, что все эти изменения произошли за столь короткое время. Мало того, что он лично присутствовал на тренировках стражей, он еще создал регулярные разведывательные отряды, добавил часовых, укрепил ворота и приказал починить стену, которая потихоньку рассыпалась в течение нескольких лет.

После того как в начале недели Дункан со своими людьми повстречался с отрядом похитителей скота, атмосфера вокруг замка заметно изменилась. Прошел слух, что нападавшие непременно встретят сопротивление. И вряд ли унесут ноги.

Он сумел снискать расположение даже Адама, капитана стражников Гордона, поначалу решительно не желавшего уступать первенство Дункану. В основном тем, что хвалил за перемены именно Адама, хотя все знали, чья это заслуга.

Джинни улыбалась, выйдя во двор, несмотря на пронизывающий до костей ветер и темные, низко висевшие над головой тучи. Впервые после смерти Френсиса она почувствовала себя в безопасности. До сих пор Джинни и не подозревала, до чего тягостно ей было сидеть взаперти за стенами замка, словно принцесса в башне.

И благодарить нужно только Дункана. Трудно не восхищаться тем человеком, каким он стал, – так же трудно, как не думать то и дело, как могла бы сложиться их жизнь.

Джинни поплотнее закуталась в плед и пошла через двор. Холодный ветер кидал ей в лицо иголочки снега.