– Только не говорите об этом Марии Райнеке, – подал голос Отто Дорф. – Она скажет вам, что он просто подонок, оборзевший боров с ногами на столе, – капитан Олаф рассмеялся.

– Мария воспринимает его таким, как он есть.

Тигарден продолжал рассказывать, а Эрик думал. Разговоры эти вновь наводили на мысли о Кэт. Каким воспринимает она его? Таким, как он есть, – или каким он, по ее мнению, должен быть?

Вертолет уносил их в Шайенн.

Кэт пролежала в полудреме все утро, пока солнце прожигало разноцветные шторы спальни. Эти цвета, давно знакомые, всплывали поочередно в ее мозгу совсем иными, чем она помнила их со времени устройства супружеского ложа. Знакомая обстановка из предметов прошлого разных периодов: лампа из Новой Англии, кленовые шахматы, белый шкафчик ручной работы с резьбой... Она лежала, щурясь, не в силах открыть глаза, боясь встретиться взглядом с каждым предметом, который словно наносил удар своей новизной и неузнаваемостью; как будто ожил сонм старинных призраков.

– Эрик, – сонно протянула Кэт. – Ну по-жа-луй-ста, помоги мне встать. Растолкай меня или разговори.

Она повернулась туда, где обычно лежал Эрик, но там никого не было. Кэт тут же села и выпрямилась. Затем спрыгнула и затопала босыми пятками к шкафчику за одеждой, ежась от холода.

Натянула на голое тело легкий серый свитер, с трудом просунув голову, и только тогда почувствовала, что какой-то мужчина стоит напротив, наблюдая за ней. Он бесшумно вошел в спальню в тот момент, когда она начала одеваться.

– Миссис Арома?

Вид незнакомца не предвещал ничего хорошего. Это был пришелец: весь в сером, вместо лица устройство, напоминающее противогаз, – лильцы не переносили земной атмосферы и даже разговаривали сквозь респираторы. Пришелец даже не поздоровался, что было вполне естественно для секретной полиции Звездной Лилии, в их узнаваемой уныло серой униформе. Впервые один из их вездесущих агентов вышел на нее.

– Да, это я, – ответила Кэт одними губами. Она автоматически продолжала одеваться, как перед казнью, не чувствуя собственного тела. Присев на край кровати, надела тапки, не поднимая глаз.

– Ваш супруг в Шайенне, – пробубнил незнакомец сквозь противогаз.

– В самом деле? – она встала. – Мне надо приготовить завтрак. Пропустите меня, пожалуйста, в кухню. И предъявите ордер, если он у вас есть.

Кэт протянула руку в ожидании.

– Мой ордер, это запрещенный наркотик JJ-180, – сказал человек в сером. – Фрогедадрин. Так что если у вас остался запас, сдайте его мне, и мы направимся прямиком в военную жандармерию Санта-Моники.

Он сверился с блокнотом.

– Вчера вечером в Тихуане, в доме номер сорок пять на Авила-стрит вы орально употребляли данный препарат совместно с...

– Могу я сделать звонок адвокату?

– Нет.

– Вы не хотите зачитать мне права?

– Сейчас военное время, мадам.

Женщину окатил ледяной страх. Тем не менее она постаралась не выдать голосом свое состояние, говоря как можно спокойнее.

– Разрешите предупредить шефа, что я не выйду сегодня на работу.

Серый полисмен кивнул.

Кэт подошла к видеофону и набрала домашний номер Вергилия Аккермана в Сан-Фернандо. Тут же с экрана выглянула высохшая птичья физиономия, совино моргая в непонимании.

– Кэт? Который час? – Вергилий щурился на нее, словно не узнавая.

– Помогите мне, мистер Аккерман, – заторопилась Кэт. – Это Звездная Лилия...

Она осеклась, потому что серый человек оборвал связь, ловким движением руки вырвав шнур из розетки.

– Миссис Арома, разрешите представить вам мистера Роджера Корнинга, – сказал серый.

Из коридора выдвинулась тень: человек в штатском с небольшой папкой под мышкой.

– Кто вы такой? – вырвалось у Кэт.

– Тот, кто может снять тебя с крючка, милая. Но только с одного. Потому что JJ-180 – это два крючка и разворот на 180 градусов к реальности. Ты сейчас стоишь к ней спиной. Ты наркоманка. И уже не сможешь без этого жить. Может, пригласишь в гости, поговорим о наших делах?

В кухне Кэт заказала на аппарате два яйца всмятку, тост и кофе без сливок.

– Здесь нет никакого JJ-180. Если вы, конечно, не подложили его ночью.

Через минуту завтрак был готов, и она перенесла поднос на стол. Терпкий запах черного кофе прогнал остатки страха и смущения.

– У нас имеется запись вашей встречи на Авила-стрит, дом сорок пять, с того момента, как вы стали подниматься по лестнице следом за Брюсом Химмелем и вошли в квартиру Криса Плавта. Первые ваши слова: «Привет, Брюс. Похоже, весь ТИФФ в сборе...»

– Не совсем, – возразила Кэт. – Я назвала его Брюси. Я всегда его так называю, потому что он гебефреник*[2] Она отпила кофе, стараясь, чтобы рука не дрогнула, когда ставила на поднос чашку. – И что, на вашей записи видно, что было внутри капсул, мистер Горнинг?

– Корнинг, – учтиво поправил он. – Нет, Кэтрин, но у нас есть показания двух участников наркотической оргии. Они будут представлены военному трибуналу, который решит вашу судьбу. Употребление JJ-180 – пояснил он, – не подпадает под юрисдикцию гражданского кодекса. Мы сами занимаемся деталями процесса и наказания.

– Это почему?

– JJ-180 можно получить, лишь имея тесный контакт с врагом. Любое употребление его также рассматривается как пособничество врагу. А в военное время за это полагается смертная казнь.

Обратившись к агенту, Корнинг спросил:

– Показания мистера Плавта захватили?

– Они в вертолете, – серый человек направился к выходу.

– Мне всегда казалось, что в этом Плавте есть нечто нечеловеческое, – заметила Кэт. – Так он тоже агент? А кто из остальных той же породы? Хастингс? Нет. Саймон? Не похоже.

– Всего этого можно избежать, – намекнул Корнинг.

– Я не хочу избегать, – сказала Кэт. – Мистер Аккерман слышал меня по видеофону. ТИФФ пришлет адвоката. Мистер Аккерман лучший друг секретаря Молинари. Я не думаю, что мне понадобится кто-то еще для разрешения проблемы.

– Мы можем уничтожить вас, Кэт, – сказал Корнинг. – В течение суток, включая процесс и казнь. Трибунал может собраться уже утром. У нас все оперативно.

Через некоторое время – аппетит внезапно пропал – Кэт спросила:

– Но зачем? Что я вам сделала? Что такого в этом JJ-180? Я... – она колебалась. – То, что я делала вчера вечером, разве это так важно?

«Как плохо, что Эрик не остался. Если бы он остался, всего этого не было бы», – вдруг поняла она. Они бы не посмели пугать ее.

Кэт заплакала, сгорбившись над тарелкой. Слезы катились по щеками, падая в никуда. Она даже не пыталась вытереть лицо, подперев рукой лоб.

– Ваше положение серьезное, но не безнадежное, – сказал Корнинг. – Мы можем прийти к договоренности... собственно, затем я и прибыл. Прочь слезы, сядьте прямо и послушайте, что я скажу.

С этими словами он расстегнул папку.

– Я знаю, – сказала Кэт. – Хотите, чтобы я шпионила за Мармом Хастингсом, потому что он выступал по телевидению за подписание мирного соглашения с ригами. Господи, да вы уже прибрали к рукам всю нашу планету! Никому от вас не уйти.

Она встала, застонав от отчаяния, и всхлипывая направилась в спальню за платком.

– А вы согласились бы следить за Хастингсом? – спросил Корнинг по возвращении.

– Нет, – покачала она головой.

«Лучше смерть», – подумала она.

– Это не Хастингс, – подал голос серый полисмен.

– Нам нужен ваш муж, – заговорил Корнинг. – Вы поедете в Шайенн и возьмете его под контроль. Как говорится в вашем гражданском кодексе, «за столом и на ложе», не спуская с него глаз. Денно и нощно. Вы должны приступить немедленно.

Кэт посмотрела на агента.

– Нет... Я не смогу.

– Отчего же?

– Мы разорвали отношения. Он бросил меня.

Она не могла понять одного: если они знали все, отчего это осталось им неизвестно?

– Подобные решения, как утверждает ветхая мудрость веков, часто вызваны лишь сиюминутным непониманием и поэтому могут рассматриваться лишь как временные недоразумения. Мы отведем вас к нашему психоаналитику: у нас есть несколько превосходных специалистов на вашей планете. Он научит вас, как исправить отношения с супругом. Не беспокойтесь, Кэт, мы знаем, что произошло в вашей семье. Это даже оказалось нам на руку: появилась возможность поговорить с вами с глазу на глаз.