– Ну-ну, – пробормотал Эрик, – Небось, найдется. А в чем дело?

– Пару недель назад был приступ. Дорминил, дважды в день. Похоже, пошло на поправку... но вот сегодня опять... результат перед вами.

Эрик догадался, к чему клонит начальник медицинской службы Секретаря.

– Но какая связь между ангиной и болями в сердце? – спросил Эрик. – Разве вам самому не кажется это странным?

– Просто два человека заболели одновременно. Понимаете... – зачастил Тигарден, уводя Эрика к кушетке.

И понес какую-то ерунду. Эрику в самом деле стало казаться, что Секретаря окружают преступники, а не врачи, которые втемяшивают ему в голову все, что придется.

– Понимаете, там в самом деле ангина, только совершенно невозможно понять, отчего ею же заболел секретарь. Причем подобное происходит регулярно.

– То есть Секретарь заболевает от окружающих болезней, даже если они не заразные?

– Поймите, – мудро взглянул на него сквозь очки Тигарден. – С этой проблемой вам предстоит иметь дело всегда. Даже если вы пересадите ему новое сердце.

«Надо будет просмотреть медкарты всех служащих Белого Дома», – пронеслось у Эрика в голове. Он нажал на пульт, приводя в действие трансплантационного робанта.

После операции, на которую потребовалось всего полчаса, доктор Эрик Арома в сопровождении двух сотрудников спецслужб проследовал в апартаменты Марии Райнеке.

– Не обращайте внимания, она сумасшедшая, – предупредили телохранители.

– В самом деле?

– Но никто, кроме нее, не может вывести его из комы.

– Не удивляйтесь, когда ее увидите, – повторил старший охранник – Это ребенок...

Дверь открылась. За ней стояла совершенно неземная женщина. Маленькая, смуглая, с разбросанными косичками, в мужской шелковой рубашке красного цвета. В руке она держала ножницы: очевидно, занималась маникюром. Ногти у Марии были длинные и ухоженные.

– Ваш папа... – чуть не вырвалось у Эрика.

– Поняла, – сказала Мария. – Ему снова плохо. Минуту, – она удалилась за пальто.

– Я же говорил, – сказал человек слева. – Типичная старшеклассница. – Он покачал головой: – Другого бы за это посадили...

– Заткнись, – пробормотал второй. – Не то посадят тебя.

Мария Райнеке возникла на пороге в темно – голубом морском бушлате с большими пуговицами.

– Ну что, ребята, время расстаться, – приветствовала она охрану. – Вашим ушам необязательно слышать, о чем мы с доктором станем говорить.

Ухмыляясь, сопровождающие удалились. Эрик остался в коридоре наедине с девушкой в военно-морском бушлате, обтягивающих ноги леггинсах и домашних тапочках.

В полном молчании они проследовали по коридору.

– Ну как он? – спросила Мария.

– Вообще-то здоров, – вырвалось у Эрика.

– Но умирает. Думаю, это когда-нибудь кончится.

Она замолчала, словно о чем-то задумалась.

– Впрочем, тогда и меня не станет, вместе со всей его прекрасной семейкой. Будет такая чистка, что не позавидуешь. А вы его новый врач?

– Пытаюсь быть им.

– Он все время умирает. Это невозможно. Ему, наверное, просто не хватает этого.

– Не хватает чего? – переспросил Эрик.

– Ну этого, – красноречивым жестом она обозначила удар в грудь.

– Клинка милосердия?

– Не за этим ли вас призвали, доктор? Или вы сами не знаете, зачем пришли? Смущены? – спросила она, пристально глядя ему в глаза.

– Нет, – сказал Эрик через некоторое время. – Не смущен.

– Тогда вы знаете, что делать. Вы трансплантолог, как я слышала? Пересадите ему что-нибудь. Может быть, ухо вместо сердца? Я читала о вас в «Таймс». Но там пишут обо всех... Впрочем, я прочитываю этот орган от корки до корки. Особенно, как вы понимаете, то, что касается научных и медицинских проблем.

– Вы еще посещаете школу? – осторожно спросил Эрик.

– Вас еще что-нибудь интересует? – рассмеялась Мария. – Школу я закончила, но дальше учиться не собираюсь. Меня не интересует то, что называется «высшим образованием».

– И что, в таком случае, дальше?

– Что? – уставилась она на него.

– Но вы же собираетесь чему-то посвятить жизнь?

– Уже посвятила, – сказала она. – И потом, я умею предсказывать будущее. Полагаю, такой способности достаточно для карьеры? – совершенно спокойным голосом отвечала она.

– Вы уверены в этом?

– Конечно. Не испытывайте меня, доктор, я знаю наверняка. Живя рядом с Молинари, и не такому научишься.

– Тогда вам, вероятно, известно, зачем я здесь, – заглянув ей в глаза, заметил Эрик.

– То, зачем вы здесь, меня не касается, – ответила Мария. Делайте свою работу, – она усмехнулась, обнажив ровные белые зубы.

– Я потрясен, – признался он, покачав головой.

– Вот видите, вы сами предсказали собственное будущее. Не спрашивайте меня о том, что знаете наперед. Здесь полно желающих сделать то, что предстоит вам, оттого Джино вечно страдает бледной немочью.

– Это вы называете «бледной немочью»? – переспросил Эрик.

– Ну да. Или болезненная истерия, как вам больше понравится. Только поэтому его еще не убили. Они ждут, когда он завянет окончательно, а он поддерживает эту надежду.

Она рассмеялась.

– Что я вам буду говорить, он же был у вас на осмотре. Там ничего нет.

– А вы сами заглядывали в его медицинскую карту?

– Еще бы.

– В таком случае, вам должно быть известно, что Джино Молинари трижды болел раком.

– Да ну, – отмахнулась Мария. – Истерическим, что ли?

– Насколько мне известно, таких случаев пока не зарегистрировано, – заговорил Эрик. Уж поверьте мне как профессионалу. Диагноза «истерический рак»...

– Вы верите медицинским справочникам или предпочитаете доверять собственным глазам? – девушка уставилась на него, глаза в глаза. – Если хотите выжить здесь, будьте реалистом. Думаете, Тигарден обрадован вашим появлением? Доктор, не обольщайтесь, у вас много врагов.

– Пока не заметил, – проговорил Эрик.

– В таком случае вам придется плохо, если вы не замечаете того, кто стоит у вас за спиной. Т...

Она оборвала себя: впереди стояла охрана из «Сикрет Сервис».

– Знаете, отчего у Джино эти боли? Ему просто хочется, чтобы о нем позаботились. Чтобы с ним обращались, как с малым ребенком. Хочет вернуться в детство, как будто это возможно, чтобы не принимать на себя ответственности взрослого возраста. Понимаете?

– Теоретически – да, – откликнулся Эрик.

За стройными рядами охраны ожидал Джино Молинари, безмолвно лежащий в кровати.

– А ну вставай, – приказала она. – Чего разлегся, скотина?

Открыв глаза, Джино зашевелился.

– А, это ты. Прости, я тут немного прихворнул...

– Хватит! – оборвала Мария. – Подъем! Позорище! Чего ты ждешь, чтобы тебя пожалели? Я и весь народ?

Через некоторое время Джино откликнулся:

– Не думал, что ты прибудешь так скоро.

Он заметил присутствие Эрика.

– Вы слышали ее, доктор? Так всегда: она приходит в самые трудные моменты моей жизни и говорит, что ей вздумается. Может быть, от этого мне так плохо. Она сведет меня в... – он с опаской потрогал изнывающий живот.

– Какие боли... слушайте, что вы в меня вкололи?

«Тебе бы к патологоанатому обратиться», – подумал вконец раздосадованный Эрик.

– Так, если ты в порядке... – начала Мария.

– В порядке, – простонал Молинари. – Сейчас я встану, оставь меня на минуту, Бога ради. – Он зашевелился, пытаясь выбраться из постели. – Сейчас, встаю, если ты так этого хочешь...

– Видите? – обернулась Мария к Эрику. – Только я могу вырвать его из кровати.

– Поздравьте с выздоровлением, – пробормотал Джино, обретая ненадежную позу прямоходящего. – Зачем мне медики, когда есть ты? Но в этот раз мне помог доктор Арома. Его чудесный укол...

И он прошествовал мимо них к шкафу, откуда извлек халат.

– Это он про меня, – прокомментировала Мария. – Хотя сам знает, что я права.

Она скрестила руки на груди, глядя, как облачается секретарь.