– Кстати, – заговорил Вилли К с заметным смущением в голосе. – Ваш бывший работодатель, Вергилий Аккерман, по-прежнему жив и заправляет ТИФФом. В свои двести тридцать старик достаточно бодр, и на службе у него числится два десятка трансплантологов, готовых мчаться к нему по первому зову с любым необходимым органом. Я читал, что он перенес уже четыре пересадки почек, пять – печени, селезенки и неисчислимое количество пересадок сердца...

– Мне плохо, – сказал Эрик, который вдруг почувствовал, что едва стоит на ногах.

– Действие наркотика заканчивается, – Вилли К подплыл к креслу. – Мисс Циг, помогите ему сесть!

– Я в порядке, – пролепетал Эрик. Голова раскалывалась, желудок сжали спазмы мучительной тошноты. Очертания мира потеряли четкость, линии и плоскости стали двоиться, троиться и множиться дальше, как будто Эрик смотрел через призму. Даже кресло под собой он чувствовал как нечто нереальное – и вдруг в самом деле очутился на полу, кресла как не бывало.

– Переход труден, – сказал Вилли К. – Мы ничем не можем ему помочь, мисс Циг. Удачи вашему Секретарю, доктор, он служит великую службу своему народу. Возможно, я напишу статью в «Нью-Йорк Таймс» на эту тему.

Все цвета спектра заиграли перед взором Эрика, словно иллюминированный ветер. Не иначе как это был ветер жизни, влекущий его по своему произволу, нимало не интересуясь собственными Эрика ничтожными желаниями. Затем ветер потемнел, потеряв краски, превратился в неподвижный непроницаемый туман смерти.

Эрик ощутил сеть собственной нервной системы – местами изношенной, разорванной и источенной наркотиком. Там, где повреждения проникли особенно глубоко, они напоминали картину кариеса, только не на зубных, а на нервных тканях. Какая-то хищная птица опустилась Эрику на грудь, хрипло каркая в немую пустоту, оставшуюся на месте исчезнувшего ветра. И Эрик почувствовал, как ее кинжальные когти пронзают легкие, забираются под ребра и разрывают внутренности. Ничего не осталось целого в его теле – все было обезображено наркотиком, и даже противоядие не могло остановить разложения. За всю последующую жизнь не восстановить урона, нанесенного собственному телу, и не вернуться к первозданной чистоте.

Такой ценой Эрик заплатил за опыт.

Медленно приподнявшись на четвереньки, он заметил, что находится в совершенно пустой приемной. Он был один и был волен идти, куда вздумается.

Эрик встал, опираясь о никелевую раму кресла, обтянутую кожей. Журналы на столике пестрели надписями на английском, с обложек улыбались счастливые земляне. Значит, риги еще не пришли.

– Вы что-то хотели? – раздался слегка пришепетывающий мужской голос. Пред Эриком предстал служащий компании Фундук, в цветастых модных одеждах.

– Нет, – откликнулся Эрик. Он понял, что находится в своем времени, в две тысячи пятьдесят пятом году. – Спасибо.

С трудом, превозмогая боль, ему удалось выйти на улицу в направлении шоссе, по дорожке, усаженной секвойями.

Теперь надо было поймать такси, в нем он сможет отдохнуть по пути в Шайенн. Эрик получил то, что хотел; он больше не наркоман и, если постарается, сможет освободить от привязанности к наркотику жену. К тому же он видел мир, над которым не нависает грозная тень пришельцев из Звездной Лилии.

– Подвезти, сэр? – спросило подкатившее такси.

– Да, – отозвался Эрик и залез внутрь.

«Ну а если это чудодейственное снадобье станет общедоступным, – раздумывал доктор, пока такси стартовало в небо. – И его сможет применять каждый на планете? Начнется всеобщее бегство из нашей беспорядочной реальности с узким ограниченным временем кругозором. Предположим, ТИФФ наладит массовое производство препарата, и JJ-180 будет продаваться в каждой аптеке, вместе с противоядием, согласно правительственной программе...»

Нет, это невозможно. Пришельцы не позволят.

– Куда летим, сэр? – поинтересовалась система управления.

Эрик решил использовать это такси для нескольких поездок, не пересаживаясь. Получится лишь на несколько минут дольше.

– В Шайенн.

– Не имею права, сэр. Только не туда. – нервно ответила машина. – Назовите другой адрес.

– А в чем дело? – встрепенулся Эрик, сообразив, что происходит что-то неладное.

– Сэр, всем известно, что Шайенн занят бунтовщиками. Это территория врага, – помолчав, машина добавила: – А продвижение на вражеские территории запрещено, как вам известно.

– Что за противник там отсиживается?

– Изменник Джино Молинари, – отвечало такси. – Он военный преступник, пытавшийся сорвать военные действия, вам должно быть это известно, сэр. Это бывший генеральный секретарь ООН, который вступил в сговор с агентами ригов и...

– Какое сегодня число? – перебил его Эрик.

– Пятнадцатое июня две тысячи пятьдесят шестого года.

Вероятно, противоядие ослабило действие наркотика, поэтому он вернулся не в свое время, а на год раньше – и не мог ничего с этим поделать. Мгновенно у него созрел план: раздобыть новую дозу JJ-180, которая поможет ему вернуться в свое время, где он еще может воздействовать на события. Проклятье, почему он не оставил капсул про запас, отдал все Кэт? Теперь он надолго застрянет здесь, на территории, оккупированной пришельцами!

И все-таки Джино Молинари был жив! Он продолжал бороться, Шайенн не пал ни за день, ни за неделю – возможно, при поддержке ригов и «Сикрет Сервис».

Это был тот самый период времени, в котором Дон Фестенбург подсунул Эрику сфабрикованную газету и устроил маскарад с переодеванием в костюм секретаря ООН.

– Летите на восток, – распорядился он.

Любой ценой надо было добраться до Шайенна.

– Хорошо, сэр. Кстати, сэр, вы забыли показать мне ваше разрешение на перелеты. Не соблаговолите ли достать его сейчас – это, конечно, чистая формальность.

– Какое еще разрешение?

Но тут же сообразил: пришельцы перекрыли все дороги в оккупированной зоне, чтобы изолировать мятежный Шайенн. Теперь без пропуска землянин не мог сделать и шагу.

– Будьте добры, сэр, пропуск, – напомнило такси более настойчивым тоном. – В противном случае я вынужден буду доставить вас в ближайший участок жандармерии, это всего миля к востоку, совсем недалеко.

– Да уж, – согласился Эрик. – Теперь они везде недалеко.

Такси заходило на посадку.

– Поторопитесь, сэр. Они как раз поблизости.

Такси выключило двигатель и приземлилось.

– Слушайте, – сказал Эрик, как только колеса коснулись земли. Такси подкатилось к бордюру, и доктор увидел грозное строение с часовыми у входа. Вооруженные охранники были в серой форме Звездной Лилии. – Я хочу предложить вам сделку.

– Какую сделку? – подозрительно спросила машина.

– Мой пропуск остался в «Фундук Корпорейшн», помните, где вы меня подобрали? Вместе с бумажником, где, как вы понимаете, все мои деньги. Если вы сдадите меня сейчас военной полиции, деньги мне больше не понадобятся, сами понимаете.

– Да, сэр, – согласилось такси. – Вы будете уничтожены в соответствии с новым законом, принятым 10 мая. Несанкционированное перемещение...

– Так почему бы перед этим не передать деньги вам – в качестве чаевых? Вам-то уж они наверняка пригодятся?

– Да, сэр, горючее дорожает с каждым днем, сами понимаете – война.

– Тогда отвезите меня обратно к Корпорации «Фундук», я заберу бумажник, предъявлю вам пропуск, и вы вернете меня сюда. И все деньги достанутся вам. Понимаете?

– Тогда мы оба в выигрыше, – согласилось такси. – Что-то защелкало в электронном мозгу, пока такси соображало, обдумывая предложенную схему. – А сколько у вас там денег, сэр?

– Я работаю курьером в «Фундук», поэтому у меня в бумажнике примерно двадцать пять тысяч долларов.

– Вот это да! В оккупационных чеках или в довоенных банкнотах ООН?

– Само собой, в банкнотах.

– Тогда заметано!

Такси сорвалось с места, оживленно набирая высоту и тарахтя:

– Вообще-то я сразу понял, что с вами что-то не то, как только вы дали адрес вражеской территории. Но поскольку я туда и не собирался лететь, и не повернул даже на секунду, закон не был нарушен, – машина повернула к Детройту, распаленная мыслями о грандиозных чаевых.