Неужели и здесь Иисус Христос побывал? Значит, этот мир не так уж и не похож на наш. У меня на груди висел серебряный крестик – еще в глубоком детстве бабка крестила. Я этого факта даже и не помню. Но крестик никогда не снимаю. Эх, поможет ли нам Спаситель?

Где-то в подземельях под монастырем, вероятно, сидит бедный Жорик. Но теперь мы его уже не освободим. Нас самих спасать надо!

На широкой площади расположились торговые палатки, было людно и шумно.

Прямо перед монастырем соорудили два помоста. Из одного торчали с десяток высоких столбов, а вокруг были навалены кучи хвороста.

Я заметил, как сгорбленная старушка, еще больше горбатясь под неподъемной вязанкой дров, вскарабкалась на помост и кинула свою ношу в кучу хвороста. Причем с таким видом, будто нищему милостыню подавала.

Вот старая кошелка! Ей и в голову не придет, что сжигают не только отпетых бандитов, но и бедолаг, попавших на костер по недоразумению!

Когда подходили к помосту, я почувствовал, как становятся ватными ноги, как из головы улетучиваются все здравые мысли и на их место приходит первобытный страх. По лицу Васяна катился пот, Ариэль тихо плакала, даже всегда ворчливый Дитер приуныл. Лишь Зябба и Ника продолжали обласкивать конвоиров, соревнуюсь в изощренности ругательств:

– Был бы у меня мой арбалет, я бы вам показала, скоты вонючие!

– Я вас порублю в капусту, бледнопузые свиньи! Дайте мне только до топора добраться!

– Подонки! Дедушка вас в козье дерьмо превратит!

– Я вам бошки поотрываю и запихну их вашему капитану туда, где солнце не светит!

Это были еще самые невинные реплики.

Впрочем, на Зяббу с Никой солдаты обращали внимания не больше, чем на брехливых шавок.

Нас завели на помост и привязали к столбам.

Затем конвой во главе с капитаном Балусом куда-то уперся, остался только один молодой охранник.

Прошла вечность!

На самом деле, наверное, прошла лишь минута, но она показалась мне вечностью! Я пребывал в каком-то странном оцепенении.

– И долго мы так стоять будем?! – гневно бросила Ника. – Когда уже нас сжигать начнут?!

Нет, я был просто в шоке от ее хамской смелости и тупой бесшабашности!

– Сейчас вас сжигать не будут, – словно детям, стал разъяснять стражник. – Вас сожгут вечером. Когда стемнеет – костер красивее смотрится.

Это хорошо! Хоть какая-то отсрочка. Надо думать, думать, думать! Ведь безвыходных положений не бывает.

К соседнему столбу слева от меня был привязан Зябба. Он шепнул мне:

– Я могу разорвать веревки! И успеть освободить вас! Надаем им по башке и помрем как герои! Будет чем похвалиться в Великом Гадюшнике.

Я знал, что орк – не трус, но Ника явно заразила его безрассудной патетикой.

– Всех освободить не успеешь, – ответил я. – Отвяжи Нику и Ариэль и попытайтесь затеряться в толпе!

Я сам понимал, как это глупо! Орку будет проблематично затеряться в толпе. Да и убежать они не успеют – стражники отошли не так далеко, вон кого-то из торговцев грузят. Однако если выбирать между костром и этой мизерной надеждой…

– Я без тебя не побегу! – твердо сказал орк. – Я – твой должник!

– Не дури! Рви веревки, забирай девчонок и бегите!

– Без тебя не побегу! – упрямо повторил Зябба.

Я хотел возразить, но посмотрел в глаза орка и понял – его не переспорить.

– Подождем пока, у нас есть время до вечера… Может, и лучше шанс появится. По крайней мере, принять бой и умереть как герои мы всегда успеем.

Тем временем к помосту подползла очередная бабка. Махнула в нашу сторону рукой, сплюнула:

– У-у-у, шельмецы! Бандюки! А вы, две лахудры, тут за торговлю телом, дась?!

Ариэль покраснела, а Ника не только покраснела, но еще и пятнами пошла. Она выкрикнула в ответ:

– Заткнись, старая перечница!

– У-у-у, шалашовка! Ты мне еще поогрызайся!

– Пошла отсюда, старая дерьмовщица! Ведьма морщинистая!

– Кто еще ведьма?! Кого тут из нас сжигають, ась?!

Старуха погрозила костлявым кулаком и, пообещав вернуться вечером, уползла прочь.

Василий все ерзал у столба. Можно было подумать, что он пытается перетереть веревки, но я-то знал – он просто не выносит бездействия. Потом он обратился к охраннику:

– Слышь, мужик, а тот второй помост для чего?

Охранник был явно неплохим парнем, а еще ему было скучно и хотелось поболтать. Поэтому он не послал Васяна, а пустился в объяснения:

– Это сцена. После обеда начнется ежегодное состязание бардов. Лучшие певцы и музыканты со всего Атрема съезжаются. И не только с Атрема, даже эльфы приезжают! Наш верховный инквизитор, господин Гафтон, – истинный меценат и поклонник музыки. – Стражник почесал затылок и грустно молвил: – Я вот раньше тоже петь пытался… Только мне кабанчик на ухо наступил. А жаль! Я всегда мечтал поучаствовать в турнире.

– Зачем? – изумился Стольник.

– А вдруг победил бы?! В качестве приза отец Гафтон исполняет одно желание победителя!

– Что, прям любое желание исполняет?

– Ну… почти любое.

– Он что, такой влиятельный?

– Не то слово! Третье лицо в королевстве. Но по сути – второе, после кардинала Маззини. Это потому, что наш славный король Седрик Незаметный редко покидает дворец.

– А как проходит состязание? Кто выбирает победителя?

– Народ. Но решающий голос за отцом Гафтоном. – Солдат хотел еще что-то добавить, но тут подошел Балус, рявкнул на него:

– Почему треплешься на посту?!

– Виноват, господин капитан!

Вдруг Васян выдал:

– Господин капитан, разрешите обратиться!

Толстяк прищурил свинячьи глазки:

– Та-ак… это кто у нас тут по уставу тявкает? Ну валяй, обращайся.

– Мой друг, – Василий указал на меня, и я понял, куда он клонит, – отличный музыкант, певец и композитор!

– Ну да, а ты у нас отличный волшебник!

– Клянусь вам, капитан! Петр поет как соловей!

– И что?

– Он сможет победить на конкурсе бардов! – убежденно сказал Стольник.

Капитан покрутил пальцем у виска:

– Паренек, у тебя от страха крыша съехала! На этом турнире эльфы выступают! Их еще никто не побеждал! Сразу видно, что вы не столичные – ни разу не слышали, как ушастые поют. Ну ничего, вам отсюда все будет отлично видно и слышно. Перед смертью насладитесь прекрасной музыкой, а вечером спокойно сгорите.

– Да он поет лучше любого эльфа! – продолжал наседать Васян. – Капитан, позвольте ему участвовать! Он победит! Стопудово!

– Ну даже если так, а мне-то что с того?

– Вы командуете таможней?

– Нет, – раздраженно бросил Балус. – Полковник командует. Я лишь его правая рука.

– Если Петро победит, он попросит у инквизитора сделать вас полковником и соответственно – начальником таможни. А вы потом в благодарность нас отпустите.

Глаза капитана алчно блеснули, но лишь на миг, после чего он скептически произнес:

– Заманчиво, но эльфов еще никто не перепел.

– Ну не победит, тогда можете нас сжигать!

– Ладно, убедили, музыканты хреновы! Но смотрите у меня, если что – сразу на костер.

Вот черт! От меня зависит судьба всех нас. От такой ответственности у меня даже ноги слегка задрожали, не говоря уже о голосе! В горле мгновенно пересохло, а мне еще им петь! И состязаться придется ни с кем-нибудь – с эльфами! А я слышал, как они поют и какую музыку сочиняют!

Капитан распорядился:

– Певца отвязать! Остальные пока у столбов постоят. А то всех развязывай, привязывай… Все равно эльфов хрен победишь!

– Эй! Меня тоже возьмите! – возмутился Васян.

– А ты там на кой хрен? Подпевать собрался?

– Я конферансье буду! – нашелся Стольник.

Нас повели ко второму помосту. По пути я шепнул Васяну:

– Ты что там ему наплел? Какой я тебе композитор? Я всего-то пару песен сочинил, думаешь с ними можно победить эльфов?!

– Балда! В твоем распоряжении музыка всего нашего мира!

А ведь верно! Ну, положим, всей музыки нашего мира я не знаю. Но репертуар у меня немаленький! Я ведь могу выдавать сочинения Бетховена, Моцарта, да хоть и Битлз, за свои собственные! Неловко как-то. Но лучше стать плагиатором, чем пеплом!