Через пару часов приятный утренний холодок сменился адской жарой. Я подметил, что наемники, несмотря на солнцепек, понапяливали кольчуги. Справился у купца. Тот объяснил, что мы уже достаточно далеко от Лареции, и здесь вовсю пошаливает лихой народ. Мы тоже приняли меры. Я и Васян надели тонкие кольчуги. Дитер влез в броню, как черепаха, лишь борода торчала из-под шлема. Зябба надел куртку из толстой кожи, всю обшитую железными бляхами.
Только Жорик не пожелал надевать доспехи. В принципе я его понимал, у нас легкие кольчуги, а у него стальной панцирь, в котором на такой жарище можно запросто свариться в собственном поту.
Деревня осталась за спиной, впереди зеленела дубовая роща. Дорога нырнула в чащу. Здесь было прохладнее – темно-зеленые кроны не пропускали горячих лучей. Тяжелые ветви склонялись прямо к дороге, образуя густую тень. В такой обстановке путешествовать гораздо приятнее, но я заметил, как напряглись охранники. Даже болтать перестали. Лица стали сосредоточенными, глаза обшаривали каждый куст, каждое дерево.
– Самое место для засады, – сказала Ника.
– Не каркай, – проворчал Васян.
Однако прошел час, а все было спокойно. Мирно щебетали птахи, в верхушках шумел листвой ветерок. Никаких засад не наблюдалось. Но зато случилось другое происшествие. Жориковский конь решил, что с него хватит и устроил забастовку. Как мы ни пытались его сдвинуть, коняга уперся насмерть. В конце концов Жора залез в фургон, а коня Ника повела в поводу.
– Во, толстомясый! – возмущался Стольник. – Довел бедное животное, а теперь преспокойно дрыхнет в фургоне! Я тоже так хочу, у меня от седла на заднице живого места нет!
– Теперь ты туда точно не поместишься, – сказал я. – Жорик еле влез.
Васян в сердцах плюнул.
Вскоре мы выехали на огромную живописную поляну, залитую солнцем. Сочная трава пестрела алыми маками и синими колокольчиками, сверху порхали крупные желтые бабочки. Дорога пересекала поляну и вновь терялась в чащобе.
Командир наемников стал спорить с Фаруфом – стоит ли делать привал. Купец торопился в Камлот, а Крепыш упирал на то, что устали и люди, и лошади. Пока они спорили, обоз медленно тащился через поляну.
Вдруг впереди с оглушительным треском повалился старый дуб, подняв кучу пыли и преградив нам дорогу. Со всех сторон из-за деревьев и кустов на поляну стали выходить люди. Оборванные, заросшие, с всклокоченными грязными волосами. В глазах – жажда наживы, а в руках поблескивает оружие. Причем самое разнообразное – топоры, кистени, дубины, мечи и ножи всех размеров. Еще на вооружении имелись арбалеты, луки и какие-то самопальные самострелы.
Вот он, тот самый лихой народ, которого так опасался старый Фаруф.
Да сколько же их! Со всех окрестных лесов они сюда сбежались, что ли?!
Двигались разбойники нарочито неспешно, словно показывая: «Никуда вы от нас не денетесь».
Вперед вышел наименее оборванный и самый здоровенный.
– Эй, купец-огурец, открывай мошну! – весело крикнул он.
Глазки Фаруфа испуганно забегали. Он с надеждой взглянул на охранников. Те, обнажив мечи, сгрудились вокруг повозок, но я бы не сказал, что вид у них был решительным. И неудивительно – разбойников-то человек пятьдесят.
– Узнаёшь? – шепнул Василий, слегка кивнув в сторону главаря.
Еще б я не узнал эту наглую откормленную рожу. Рыжий Ганс – человек, который поклялся достать нас даже из ада. Ох, как бы я хотел сейчас стать невидимым.
Не сговариваясь, мы с Васяном вжали головы в плечи и тихонько направили лошадок, чтобы скрыться за краем повозки.
– Это кто там улизнуть пытается? – ласково осведомился Ганс. Он присмотрелся внимательнее, и морда расплылась в довольной улыбке. – Опа! Какая встреча, детишки! А я ведь обещал, что вас найду! Уже третью неделю тракт пасу, все думаю, объявитесь или нет.
Фаруф испуганно хлопал глазами, наемники непонимающе смотрели то на нас, то на разбойничьего главаря. Только Зябба, Дитер и Ника не выказывали признаков беспокойства. Гном курил трубку, Зябба затачивал острие алебарды, а Ника с любопытством наблюдала за рыцарями большой дороги.
Ганс обратился к курносому разбойнику, который стоял по правую руку:
– Погляди, Рыло, это те самые дятлы, которые меня в тюрьме гнить оставили. Променяли на вшивую лодку!
– Так ты же сам тогда сказал, что тебя друзья скоро выкупят, – попытался отмазаться Васян.
– Вот и выкупили, на твое несчастье. Готовьтесь, сучата, сейчас Рыжий Ганс будет вас потрошить!
В это время из фургона показалась заспанная физиономия Жорика.
Ганс протер глаза, ущипнул себя за нос:
– Кого я вижу! Это же знаменитый бандюган по прозвищу Колбасный Вор! Ты что там делал? Колбасу тырил?
Головорезы Ганса заржали, а Жорик испуганно заморгал.
– Сегодня отличный день! – провозгласил главарь. – Надо бы свершить какое-нибудь доброе дело! Что б такого придумать? Во! Погонщики, я вас отпускаю, можете валить к мамочкам! Расскажите всем, какой милосердный и благородный разбойник – Рыжий Ганс!
Караванщики со всех ног бросились прочь. Купец проводил их взглядом полным зависти. А главарь продолжил:
– Охранники, я вижу, вы парни неплохие. Кто хочет, может пойти под мою руку. Я – король леса – строгий, но справедливый! У меня не пропадешь!
Наемники неуверенно топтались у повозок, поглядывали на своего командира. Сам Крепыш несколько секунд буравил Ганса тяжелым взглядом. Потом геройски произнес:
– Мы – честные люди!
– Ну, как знаете, – ухмыльнулся разбойник, затем ткнул в нас пальцем: – Этих двоих я выпотрошу лично… Колбасного Вора пустим на колбасу. Купца повесим за бороденку. Гном… так… к гномам у меня отдельные счеты… Сначала выпотрошим, а потом повесим за бороду рядом с купцом. Кто тут у нас еще? Орк и девчонка. У зеленого кость из носа вытащим, я ее на память о сегодняшнем дне оставлю. Будет, как говорят ушастые, «сувенир». А самого орка в рабство продадим. Девчонка… хм… девчонку попользуем.
За время этого монолога смуглый купец стал белым от страха. Охранники сбились в кучу, как стадо баранов. Зябба зарычал. Дитер выхватил молот, пробормотав: «Клянусь подгорным королевством, я убивал и за меньшее!» Ника зарядила арбалет.
– Ух ты, горячая штучка! – восхитился Ганс. – Ты, крошка, смотри не поранься, нам ты нужна невредимая и, главное, хе-хе… целая!
Те разбойники, кто понял смысл грязной шутки, заржали, те, кто не понял, – захохотали за компанию.
Ника недобро улыбнулась и направила арбалет прямо в лоб главаря. Если бы Ганс знал, насколько он был близок к смерти.
Но тут на сцене появились новые действующие лица. Да еще какие!
Два конных отряда. Первый состоял из десятка эльфов, которыми руководил командор Элеондил. Во втором было десять – пятнадцать инквизиторов под командованием отца Гафтона. Несмотря на жаркую погоду, воины церкви были облачены в плотные черные балахоны, а капюшоны скрывали их лица.
На поляне стало тесновато.
Элеондил грациозно подвел коня к главарю бандитов.
– Я знаю тебя. Ты называешь себя королем леса, хотя из тебя такой же король – как из меня свинопас. Тебя разыскивают в трех королевствах! Ты успел насолить и круглоухим, и бородачам, и нам – благородным эльфам.
– Да, босс у нас крутой! – восхищенно поддакнул разбойник, которого Ганс назвал Рылом.
Эльф, не обращая внимания на реплику курносого, продолжил:
– Я думаю, Ганс, сегодня мы разойдемся мирно. Мне нужен До’Урден и его друзья!
– Который из них До’Урден?
– Вот этот – мелкий.
– Нет уж! Этого не отдам! Это он меня на ржавую посудину променял! Забирайте остальных, но товар и эти два говнюка принадлежат мне!
Сказав это, Рыжий Ганс вытащил из широких ножен тесак. Нет, правильнее будет сказать – тесачище! На остром как бритва лезвии блеснуло солнце.
Отец Гафтон миролюбиво поднял руки и молвил:
– Я уверен, все можно решить без кровопролития, дети мои. В наших общих интересах, а также в интересах Господа, чтобы сии богомерзкие еретики попали в геенну огненную. Так что не будем ссориться, а вместо этого доставим их в Ларецию и сожжем в очищающем пламени.
