— Тебе следовало выйти замуж и возиться с детьми, а не шпионить против своей страны.

Она опустила глаза и надула губы. Затем описала в воздухе рукой вопросительный знак и указала на Блейка.

— Я?

Она кивнула.

— Что я?

Она указала на безымянный палец левой руки.

— Почему я не женат?

Она утвердительно кивнула.

— А ты не знаешь?

Она удивленно посмотрела на него и помотала головой.

— Я почти женился. — Блейк старался говорить спокойно, но голос выдавал, с каким трудом и болью даются ему эти слова.

— Что случилось? — произнесла Каролина одними губами.

— Она умерла.

Каролина проглотила подступивший к горлу комок и сочувственно коснулась его руки.

— Мне так жаль, — прошептала она неслышно.

Он убрал руку и на мгновение закрыл глаза, а когда открыл, в них было холодное спокойствие.

— Нет, тебе не жаль, — произнес он.

Она положила руки на колени и ждала, что он скажет дальше. Она считала себя не вправе вторгаться в его горе.

Но Блейк ничего не сказал.

В наступившей тишине Каролина почувствовала себя неуютно и, поднявшись, подошла к окну. По стеклу барабанил дождь, и она подумала, сколько воды ей удастся собрать в подставку для перьев. Вероятно, немного, и хотя после стольких чашек чая, которые он сегодня заставил ее выпить, вода ей вряд ли понадобится, ей хотелось увидеть, как сработал ее план. Она давно научилась радоваться обыкновенным вещам и находить себе простые занятия. Небольшие занятия. Например, смотреть, как от месяца к месяцу меняется ночное небо. Может, если он продержит ее здесь некоторое время, она составит календарь выпадения осадков. По крайней мере будет чем занять мысли.

— Что ты делаешь? — окликнул ее Блейк.

Она не ответила — ни словом, ни жестом — и взялась за шпингалет.

— Я спросил тебя: что ты делаешь? — Каролина услышала за спиной звук его шагов и поняла, что он подошел ближе, но не обернулась. Окно распахнулось, и в комнату ворвался ветер с брызгами дождя, отчего ее платье сразу покрылось мелкими капельками влаги. — Ты маленькая дурочка, — сказал он, беря ее за плечи.

Она с удивлением обернулась, не ожидая, что он прикоснется к ней.

— Собираешься вымокнуть? — Он потянул ее от окна. — И заболеть по-настоящему?

Она отрицательно покачала головой и показала на подставку для перьев на подоконнике.

— Неужели тебя все еще мучит жажда?

— Просто любопытство, — произнесла она губами.

— Что? Я не понял.

— Про-о-сто любопы-ы-тство. — Она растягивала слова, надеясь, что он сможет прочитать по губам.

— Если ты скажешь вслух, — медленно произнес он, — возможно, я пойму.

Каролина в отчаянии топнула ногой, но звука не получилось, потому что ее нога приземлилась на что-то мягкое.

— О-о! — взвыл он.

Боже! Его нога!

— Простите, простите! — беззвучно повторяла она. — Я не хотела.

— Если ты считаешь, что я могу понять тебя, — промычал он, — то ты глупее, чем я поначалу думал.

Каролина смущенно закусила нижнюю губу, а потом приложила ладонь к сердцу.

— Полагаю, ты пытаешься убедить меня, что это произошло случайно?

Она радостно кивнула.

— Я тебе не верю.

Каролина нахмурилась и нетерпеливо вздохнула. Ее мнимая болезнь стала раздражать ее, но она не знала, как быть дальше. В отчаянии она выставила ногу вперед.

— Что это значит?

Она покачала ногой, поставила на пол и наступила на нее другой ногой.

Блейк совершенно растерялся.

— Ты что, мазохистка? Мне жаль тебя разочаровать, но я никогда не занимался ничем подобным.

Она потрясла в воздухе кулаками, показала ими на него, а затем на свою ногу.

— Ты хочешь, чтобы я наступил тебе на ногу? — с недоумением спросил он.

Она кивнула.

— Зачем?

— Я очень сожалею, — произнесла она губами.

— Действительно сожалеешь? — спросил он, опасно понижая голос Она кивнула.

— По-настоящему?

Она снова кивнула.

— И ты готова доказать мне это?

Каролина еще раз кивнула, но теперь не так уверенно.

— Я не хочу наступать тебе на ногу, — прошептал он.

Она моргнула.

Блейк поднял руку и коснулся ее щеки. Он, наверное, сошел с ума, но уже ничего не мог с собой поделать. Его пальцы скользнули по ее шее, вбирая тепло ее кожи.

— Тебе придется доказать мне это по-другому.

Она попыталась сделать шаг назад, но его руки обхватили ее голову, не давая уклониться.

— Поцелуй, — прошептал он. — Только один. Всего один поцелуй.

Ее губы удивленно раскрылись. Она выглядела так испуганно и чертовски невинно, что на мгновение ему показалось, что это не Карлотта де Леон. Не шпионка и предательница, а просто женщина. Довольно привлекательная… и она у него в доме и в его руках.

Он подступил ближе и осторожно коснулся ртом ее губ. Она не шелохнулась, но он услышал легкий возглас удивления. Еле слышный звук — первый за весь день, если не считать кашля. Этот звук очаровал его, и он крепче прижался к ней губами, исследуя кончиком языка нежную кожу ее губ.

Они были солоноватые и вместе с тем сладкие, какими и должны быть губы женщины. Блейк был так захвачен внезапным порывом чувства, что даже не сообразил, что Каролина не отвечает на поцелуй. Но вскоре он заметил, что она совершенно неподвижна в его руках. И это взбесило его. Он ненавидел себя за то, что желал ее, но хотел, чтобы и она испытывала ответное желание.

— Поцелуй меня, — прошептал он жарко прямо ей в губы. — Я знаю, что ты хочешь этого. Я видел это но твоим глазам.

Мгновение она не шевелилась, но затем он почувствовал, как ее маленькая ручка медленно скользнула по его спине. Она крепче прижалась к нему, и когда Блейк ощутил тепло ее робко прильнувшего тела, он подумал, что сейчас разорвется на части.

Ее губы скользнули по его губам, совсем не так страстно, как делал он, но полуоткрытый рот просил о более глубоком поцелуе.

— Боже правый! — воскликнул Блейк в тот момент, когда оторвался от нее, чтобы вздохнуть. — Карлотта…

.Она замерла и попыталась высвободиться из его рук.

— Не сейчас. — Блейк знал, что должен остановиться, знал, что не может позволить себе того, что требовало его тело, но он не был готов отпустить ее. Ему нужно чувствовать тепло ее груди, касаться ее кожи, чтобы напомнить себе, что он еще жив. И он…

Каролина вырвалась из его объятий и попятилась назад, пока не прижалась спиной к стене.

Блейк, тяжело дыша, мысленно выругался. Она безумными глазами смотрела на него и только трясла головой.

— Я так отвратителен тебе? — спросил он.

Каролина снова замотала головой.

— Я не могу, — произнесли ее губы.

— И я тоже, — сказал Блейк, проклиная дрожь в голосе, которая выдавала его с головой. — Но я сделал это, черт возьми! Что происходит?

Ее глаза округлились, но другого ответа не последовало.

Блейк с минуту смотрел на нее и сказал:

— Пожалуй, я оставлю тебя в покое.

Она медленно кивнула.

Он не мог понять, почему ему так неловко уходить. Наконец, бурча под нос проклятия, он направился к двери.

— Увидимся утром.

Дверь уже закрылась, но Каролина несколько секунд не отрываясь смотрела на то место, где только что стоял Блейк.

— О Боже!

На следующее утро, прежде чем отправиться к своей «гостье», Блейк сначала спустился вниз. Он собирался заставить ее говорить во что бы то ни стало. Эта игра слишком затянулась.

Когда он вошел в кухню, его экономка и кухарка миссис Майкл деловито что-то помешивала в кастрюле.

— Доброе утро, сэр, — сказала она.

— Так вот как звучит женский голос, — сказал Блейк. — А то я уже почти забыл.

— Простите, сэр?

— Не важно. Будьте любезны, вскипятите воду для чая.

— Для чая? — переспросила она. — Я думала, вы предпочитаете кофе.

— Да, но сегодня я хочу чаю. — Блейк был совершенно уверен, что миссис Майкл знает о том, что в комнате наверху находится женщина, но она работала у него уже несколько лет, и между ними существовало негласное соглашение: он хорошо ей платит и относится с должным уважением, а она, в свою очередь, не задает лишних вопросов и никому ничего не рассказывает. Точно так же вели себя и остальные слуги.