– То есть следуй дхарме и заработаешь добрую карму? – сострила я.

Мистер Кадам посмеялся.

– Полагаю, это весьма близко к истине. Состояние нирваны называется мокша. Когда вы успешно выдержите все испытания земной жизни и достигнете возвышенного состояния сознания, наградой вам будет просветление, или мокша. Просветленный освобождается от круга смертей и рождений. Он становится духовной сущностью, бренные заботы земного бытия больше не имеют над ним власти. Страдания и позывы плоти также перестают влиять на просветленного, и он соединяется с абсолютом.

– Мне кажется, вы уже перестали перерождаться и достигли просветления. Как вы думаете, мистер Кадам, может быть, это уже мокша? И еще, можно ли достичь ее при жизни?

– Интересный вопрос. – Он откинулся на спинку стула и задумался. – И все-таки, несмотря на свое долголетие, я вынужден ответить на ваш вопрос отрицательно. Нет, я не достиг полного духовного просветления, более того, я не уверен, что когда-либо стремился к нему. Пожалуй, мои отношения с божественным до сих пор остаются проблемой, которую мне еще только предстоит разрешить. Однако это не та задача, которой я готов заняться в данный момент. Как насчет прогулки на рынок?

Я кивнула, радуясь возможности увидеть что-нибудь новенькое и занять себя любым конкретным делом. Рынок был полон всякой интересной всячины. Мы гуляли мимо лотков со статуями будд, благовониями, украшениями, одеждой, книгами, открытками и буддийскими четками мала. Еще меня заинтересовали поющие чаши и колокольчики – они производят особые звуки, помогающие своим обладателям сосредоточить духовную энергию во время религиозных церемоний или медитации. Я видела множество молитвенных флагов и долго рассматривала красочные тханки, про которые всезнающий мистер Кадам объяснил, что это особый вид тибетского искусства – мифические сцены, исторические события, изображения будд и религиозных деятелей, вытканные или выполненные красками на ткани.

В назначенное время мы с Кишаном и мистером Кадамом пришли в офис Далай-ламы. Оказалось, что если бы не связи мистера Кадама, нас бы и близко не подпустили к этому зданию. Нам сказали, что сюда допускаются только самые высокопоставленные лица и почетные гости. Нас встретил весьма сурового вида мужчина в самом обычном темном деловом костюме; он сообщил, что проведет с нами предварительную беседу и в случае если наше дело покажется ему достаточно важным, он передаст нас вышестоящему чину.

Он пригласил нас сесть, и я с легким сердцем предоставила мистеру Кадаму отвечать на вопросы. Мужчина интересовался целью нашего визита. Мистер Кадам и на этот раз отвечал очень уклончиво, дав понять, что мудрость, за которой он пришел, не предназначена для посторонних ушей. Эти намеки очень заинтересовали мужчину, и тот стал расспрашивать еще настойчивее. Но мистер Кадам вежливо сказал, что мы можем рассказать о своем деле только Океану-Учителю.

При этих словах я заметила, как в глазах мужчины что-то мелькнуло. На этом расспросы закончились, и нас проводили в другую комнату, где нас ждала женщина, которая стала задавать те же вопросы. Мистер Кадам отвечал то же самое. Он был очень вежлив, исключительно любезен, но не раскрывал никакой информации.

– Мы приехали издалека, чтобы поговорить о деле, имеющем огромное значение для народа Индии.

Женщина всплеснула руками.

– Прошу вас, объясните более подробно! Что это за дело огромной важности?

Мистер Кадам с улыбкой наклонился вперед.

– Мы находимся в поиске, который привел нас в великую страну Тибет. Лишь здесь мы можем найти то, что ищем.

– Вы ищете богатств? – быстро спросила женщина. – Скажу сразу, здесь вы их не найдете. Мы бедный народ, у нас нет ничего ценного.

– Деньги? Сокровища? – переспросил мистер Ка-дам. – О нет, это не наша цель. Мы ищем знаний, которыми обладает только Океан-Учитель.

И снова при упоминании Океана-Учителя наша собеседница немедленно прекратила расспросы. Она встала и попросила нас подождать. Примерно через полчаса нас провели в следующий кабинет. Обстановка здесь была заметно скромнее, чем в предыдущих комнатах. Мы сели на старые, расшатанные деревянные стулья. Вскоре в комнату вошел молчаливый монах в красном одеянии. Он смерил нас быстрым взглядом внимательных глаз, глубоко сидевших над крючковатым носом, выдержал долгую паузу, потом сел.

– Если я правильно вас понял, вы желаете говорить с Океаном-Учителем.

Мистер Кадам кивнул, подтверждая его слова.

– Вы не пожелали объяснить причины своего визита моим коллегам. Не хотите поделиться ими со мной?

Мистер Кадам сказал:

– Я могу лишь повторить вам тот ответ, который уже дал другим.

Монах энергично кивнул.

– Понятно. В таком случае мне очень жаль, но Океан– Учитель не сможет найти время встретиться с вами, ибо он весьма занятой человек, а вы не готовы даже объявить цель своего визита. Если вопрос, который вы желаете обсудить, действительно важен, ваше послание будет передано учителю.

Тут уж я не выдержала:

– Но нам очень важно самим поговорить с ним! Мы готовы откровенно рассказать о цели своего предприятия, но все дело в том, что мы можем довериться только одному человеку!

Монах задумчиво осмотрел нас троих.

– Пожалуй, я задам вам еще один вопрос, последний.

Мистер Кадам кивнул.

Монах снял со своей шеи медальон, протянул его мистеру Кадаму и попросил:

– Скажите мне, что вы видите?

Мистер Кадам, не задумываясь, ответил:

– Я вижу изображение, похожее на символ инь-ян. Инь, или темная сторона, олицетворяет женское начало, а ян, светлая половина, символизирует мужскую природу. Обе сущности находятся в равновесии и гармонии друг с другом.

Монах кивнул, как будто предвидел этот ответ, и вытянул руку. Его лицо замкнулось. Я поняла, что сейчас он выставит нас вон.

И поспешила вмешаться:

– Можно мне взглянуть на медальон?

Рука монаха на миг застыла в воздухе, затем протянула медальон Кишану.

Тот покрутил его в пальцах, потом шепнул:

– А я вижу тут двух тигров, черного и белого, которые гоняются за хвостами друг друга!

Когда медальон перекочевал в мои руки, монах прижал ладони к столу и с любопытством кивнул. Я быстро покосилась на мистера Кадама, потом посмотрела на монаха, который чуть подался вперед, ожидая моего ответа.

Медальон действительно напоминал символ инь-ян, но обе части ровно посередине были разделены тонкой линией. Очертания белой и черной половин были немного похожи на котов, поэтому я сразу поняла, почему Кишан увидел в них двух тигров с точками вместо глаз. «Хвосты» обоих тигров, изгибаясь, сплетались вокруг разделительной линии.

Я подняла глаза на монаха.

– Я вижу здесь часть тханки. Длинная центральная линия есть женская сущность, она служит основой, вокруг которой оплелись два тигра, два самца. Они оба – уток, они сплетут и закончат ткань.

Монах наклонился еще ближе.

– А чем соткана эта тханка?

– Божественным челноком! – не задумываясь, ответила я.

– И что она представляет собой?

– Тханка – это весь мир. Ткань – это сама история мира.

Монах откинулся на своем стуле, быстро провел ладонью по бритой голове. Я отдала ему медальон. Он взял его, несколько мгновений задумчиво разглядывал, словно увидел впервые, потом надел на шею. И встал.

– Вы извините, если я ненадолго отлучусь?

Мистер Кадам кивнул.

– Конечно.

На этот раз нам не пришлось долго ждать. Молодая женщина, расспрашивавшая нас до этого, пригласила нас следовать за ней. Мы повиновались, и она провела нас в уютные жилые комнаты. Оказалось, что за нашим багажом уже послали в гостиницу.

Мы поужинали вместе, после чего мистер Кадам и Кишан удалились в свои комнаты. Не зная, чем себя занять, я тоже отправилась к себе. Монахи принесли мне чай с апельсиновым цветом. Он оказался прекрасным снотворным, и вскоре я провалилась в сон, но мне снова приснился Рен. На этот раз он был в еще большем отчаянии.